Вопрос, обозначенный в названии работы, никак нельзя считать
обойдённым: слишком очевидно его значение для творчества Пушкина. Он относится
к числу таких, к которым всегда полезно возвращаться. Ведь наиболее важные вопросы
обычно бывают и наиболее сложными.
22 - летний корнет Кавалергардского полка,
чужеземец, у которого было два имени и три отечества, Дантес ворвался в мирную,
полную творческого труда жизнь Пушкина еще за два с половиной года до
катастрофы. Француз по происхождению, Дантес приехал в Россию
через несколько лет после июльской революции во Франции, свергнувшей династию
Бурбонов, с определенной целью сделать карьеру
История появления памятной мраморной доски на фасаде
дома, в котором скончался Пушкин, забыта. Даже в путеводители попала неверная
дата (принято считать, что мемориальная доска была установлена здесь в январе
1887 года — в день пятидесятилетней годовщины со дня гибели поэта).
«...>У начала работы Пушкина над романом в стихах
находится неоконченная заметка, набросанная в 1822 г.: «д’Аламбер сказал
однажды Лагарпу...» (печатается в изданиях Пушкина под условным заглавием Ю
прозе»). Можно рассматривать этот набросок статьи как своего рода теоретическую
предпосылку стилистических построений «Онегина» — и прежде всего его первой
главы.
Пушкин! Слово, которое давно уже перестало быть для нас
только фамилией писателя, пусть великого, а стало обозначением чего-то такого,
без чего саму жизнь нашу помыслить нельзя. Почему?
В XIX веке дуэль отличалась от убийства главным образом
тем, что проводилась в строгом соответствии с правилами. Именно по этим
правилам 7 января поэт Александр Пушкин вызвал на дуэль кавалергарда Жоржа
Дантеса. Как ни странно, у того не оказалось под рукой дуэльных пистолетов.
Идейное построение «Евгения Онегина» основано на
сопоставлении, а в первых главах и противопоставлении Онегина и Татьяны, то
есть двух типов культуры и морально-психологического склада, обоснованных в
свою очередь двумя видами среды, воспитания, культурных и бытовых воздействий и
— еще глубже — двумя видами отношения к национально-народному началу в жизни и
в культуре.
Пушкин
умирал. Уходили силы. Все мучительнее становились боли. А в это время
совершалось чудо. Подобное тому, которое совершалось 14 декабря. У квартиры
Пушкина на Мойке собралась толпа. Такая же, как в тот день на Сенатской
площади.
«Всегда меня тянуло к Пушкину
как к источнику сложного и радостного художественного волнения,— писал любимый
ученик Серова Н. Ульянов в статье «Мой Пушкин». Он назвал серию картин,
эскизов, рисунков, акварелей, ставшую делом всей его творческой биографии,— «Пушкин
в жизни».
Любой филолог нам скажет, что язык по своей
природе консервативен и неохотно впускает в себя новые слова. Но гениям
русской литературы порой становилось тесно в границах дозволенного, и
они дерзко наделяли язык своих героев новыми словами и выражениями.
Во многом благодаря успехам индустрии исследователей
личности и творчества Бродского, дело в последнее время, похоже, идет к
тому, что внутри литературного цеха элементарное уважение к этому поэту
скоро станет дурным тоном — настолько здесь вошло в моду его всячески
преодолевать...
В наследии Иосифа Бродского обращение к различным
формам эпистолярного жанра было систематическим и частым. Перечислим
только те тексты, стихотворные и прозаические, в заглавии которых
содержится прямое указание на жанровую специфику...
Стихотворение И. Бродского «Горение» (1981) представляет
собой образец использования сложной развернутой метафоры, которая
развивается на протяжении всего стихотворения.
В 1980-х годах Бродский пишет четыре стихотворения, объединенных
сквозным титульным образом, — «Кентавры I–IV». Эти поэтические
миниатюры, по 16 строк каждая, при жизни автора публикуются
неоднократно, чаще всего не по отдельности, а вместе, и всегда с
неизменным порядком следования...
Стихотворение «Натюрморт» стало пиковой точкой в
размышлениях И. Бродского о вещах. Поэт создал свою систему восприятия
предметов, которая в этом произведении пытается преподнести себя как
философское мировоззрение. Это стихотворение — своего рода ода
предметам.
Стихотворение написано одним предложением, что
подчеркивает единство лирического высказывания. Композиционно оно
делится на три периода, разделенными точками с запятыми.
Как было видно в стихотворении «Ниоткуда с любовью…»,
ценностное отношение поэтического сознания и адресата развивается в двух
накладывающихся друг на друга плоскостях.
При анализе стихотворения «Ниоткуда с любовью…» было
показано, что в какой-то момент мир внешнего, к которому можно отнести
природу и предметный мир, предстает как самостоятельная ценностная сила,
разделяющая лирического героя с возлюбленной.
Прослеживая развитие двух предыдущих линий лирического
сюжета, можно было заметить, что часто — и по нарастающей к концу цикла —
в отношения поэтического сознания с внешним миром, адресатом
вклинивается иная ценностная сила — язык.
Абсолютом здесь условно названа невыраженная в цикле
прямо универсалия, присутствие которой, однако, угадывается. Она
угадывается в той ценностной роли, которую играют для лирического «я» то
внешний мир, то язык — в какой-то момент они наделяются в цикле чертами
Абсолюта, определяющего нечеловеческую логику мира.
Анализ цикла — задача тем более сложная, что для
выполнения ее необходимо увидеть связь лирических сюжетов стихотворений,
которые кажутся порой внешне весьма различными. Их разность создает
условия для бесконечного количества прочтений.
Эссеистика Бродского всегда вызывала неподдельный
интерес как у литературоведов, так и у рядового читателя. Любое эссе
Бродского — это всегда образец насыщенной мыслью работы, требующей
максимально глубокого прочтения.
Проза поэта — зыбкое в жанровом и родовом аспекте
образование, в силу этого требующее постоянного уточнения границ и
поэтому же легко ускользающее от ясных функциональных определений.
После того как существование в СССР на
литературно-театральный заработок стало для него с конца 20-х годов
абсолютно невозможно, Булгаков круто изменил свою судьбу. Толчком к
этому послужил последовавший 18 марта 1930 года запрет его новой пьесы
«Кабала святош», посвященной великому французскому драматургу Жану
Батисту Мольеру.
В «Мастере и Маргарите» есть острая сатира
не только на политиков, но и на собратьев Булгакова по литературному
ремеслу. Пародией на организацию советских писателей стал в романе
МАССОЛИТ (одна из предполагаемых расшифровок – Мастера советской (или
социалистической) литературы) с его Домом Грибоедова.
Нечистая сила в «Мастере и Маргарите»
написана в гофмановских традициях. В письме Е. С. Булгаковой от 6–7
августа 1938 года, на заключительном этапе работы над романом, Булгаков
сообщал: «Я случайно напал на статью о фантастике Гофмана. Я берегу ее
для тебя, зная, что она поразит тебя так же, как и меня.
С демонологией часто связывают масонство
противники масонов. Неоднократно вольных каменщиков обвиняли в сношениях
с дьяволом, ибо особое, духовное христианство масонов многим
приверженцам традиционных христианских конфессий казалось опасной
ересью.
Основной замысел булгаковского романа
сводился к тому, чтобы от достойного сатирического осмеяния современного
советского мира через буффонаду, юмор и скептическую философию
потустороннего мира, где властвуют Воланд и его свита, привести читателя
к высокому идеалу древней легенды, к учению Иешуа Га-Ноцри...
Главным героем ершалаимским глав «Мастера и
Маргариты», безусловно, является пятый прокуратор Иудеи всадник Понтий
Пилат. Не случайно Мастер пишет роман о Понтии Пилате, а отнюдь не об
Иешуа Га-Ноцри. Именно с Пилатом связано все развитие действия в древней
части романа.
![](<img src="http://uchitel-slovesnosti.ru/verx.webp" border="0" alt="" />)
УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ
