Любой филолог нам скажет, что язык по своей
природе консервативен и неохотно впускает в себя новые слова. Но гениям
русской литературы порой становилось тесно в границах дозволенного, и
они дерзко наделяли язык своих героев новыми словами и выражениями.
Предлагаю открыть томик Антона Павловича Чехова.
Самый интеллигентный, тактичный и
скромный классик русской литературы был и самым большим шутником.
Искромётная фантазия Чехова в стремлении разрушить языковой шаблон
неистощима.
Как весело и ловко он обращался с
суффиксами! И привычные слова вдруг приобретали новые яркие оттенки.
«Ерундишка» – это уж совсем что-то никчемное, это гораздо точнее, чем
«ерунда»! А знаменитое чеховское «чепухенция»? Ещё лучше! И удивительное
дело, вроде и «припечатал» Антон Павлович словом, а не грубо, не
обидно, улыбчиво… «Спасибище»… Прочитаешь такое и сразу понимаешь силу
чувства благодарности. Не просто «стихи», а «стишины»! Видимо, тот, кого
писатель наградил этим словом, начертал нечто величественное.
А как вам понравится выражение «мантифолия с уксусом»? Филологи с ног сбились в поиске этимологии этой самой «мантифолии».
В рассказе «Оратор» некто Поплавский
уговаривает своего приятеля Запойкина произнести на похоронах речь:
«Поедем, душа! Разведи там на могиле какую-нибудь мантифолию
поцицерони-стей, а уж какое спасибо получишь!»
Понятно, что «мантифолия» – это витиеватая речь. Ну а уж когда она «с уксусом», то это вообще что-то непредсказуемое!
Кстати, Антон Павлович был чрезвычайно
требователен к себе и порой называл «мантифолией» и «канифолью с
уксусом» написанное им самим.
Чехов был мастером каламбура и пародии.
Скажем, его раздражали общепринятые пафосные обращения. Высмеивая их,
он изобретал свои: «ваше великолепие», «ваше вдовство», «ваше
целомудрие»…
А какой букет обращений к любимым женщинам?! Влюблённые, заимствуйте: «Золотая, перламутровая и фильдекосовая Лика!»
Антон Павлович оставил нам выражения,
ставшие крылатыми. Например, «свадебный генерал». Перевожу на
современный язык: это некая ВИП-персона, приглашенная в незнакомое
общество за деньги для придания вечеринке солидности.
«Человек в футляре» – так мы говорим о
том, кто опасается всего нового и яркого, благоговеет перед любым
начальством и слепо следует циркулярам. Вспомним незабвенного чеховского
Беликова, который всегда ходил «в темных очках, фуфайке, уши закладывал
ватой, а когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх».
Чехов показал нам и «небо в алмазах».
Правда, у него это выражение было высоким – символом Идеального. Оно
впервые появилось в пьесе «Дядя Ваня» в словах Сони: «Мы отдохнём! Мы
услышим ангелов, мы увидим всё небо в алмазах, мы увидим, как всё зло
земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою
весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка».
Сегодня выражение «небо в алмазах»
стало скорее угрозой. «Я покажу тебе «небо в алмазах»!» Видимо, имеется в
виду, сделаю нечто такое, что искры из глаз посыплются.
Вслед за Чеховым мы повторяем афоризмы,
часто забывая о их авторстве. «Краткость сестра таланта». «Если жена
тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству».
«Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в
том, что не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой». «Ехать с
женой в Париж – всё равно что ехать в Тулу со своим самоваром».
Наконец, именно Антон Павлович завещал
нам «по капле выдавливать из себя раба» и помнить, что «в человеке
должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». |