|
В категории материалов: 122
Показано материалов: 31-60 |
Страницы: « 1 2 3 4 5 » |
Сортировать по:
Дате ·
Названию ·
Рейтингу ·
Комментариям ·
Загрузкам ·
Просмотрам
 Когда дети начали подрастать, Чуковский, естественно, начал приобщать их к
тому, что любил сам: к книгам. И обнаружил проблему, масштаб которой
современному родителю, пожалуй, даже не понять. |
Самоубийства были одной из постоянных тем Чуковского в конце 1900-х – начале
1910-х годов, и мы это уже видели, когда говорили о Саше Черном. Конечно, он
писал о самоубийствах применительно к литературе. |
Ахматова говорила, что 1910-е годы были куда лучше 1900-х. И в самом деле,
климат в стране ощутимо изменился. Революция и последовавшая за ней реакция
постепенно отходили в прошлое. |
«Все ликовало, все пенилось, все чванилось, все грешило и обжиралось в этом
1913 году, – писал художник Владимир Милашевский. – И все распевали „Пупсика": |
В 1913 году Влас Дорошевич, о котором Чуковский написал злую статью, позвал
его сотрудничать к себе в «Русское слово». Первым делом вынул из ящика статью,
вспоминал Корней Иванович, и стал ее разбирать: здесь вы правы, тут неправы… –
«…дал 500 рублей авансу. |
Дневниковых записей К. И. за 1915 год совсем не сохранилось. Весной
Чуковский ездил по делам в Москву и там (как сам он писал в комментариях к
«Чукоккале») сблизился с Маяковским. |
В последние предреволюционные годы Чуковский почти оставил привычные
занятия, переключившись на публицистику, творчество для детей, редактуру.
Редактировал он не только заново издаваемого Некрасова. |
«Крокодила» принято датировать 1916–1917 годами. Чуковский в дневнике (в
1955 году) вспоминал о первом появлении замысла этой сказки так: "В Хельсинки мы
ездили с ним (сыном Колей. – И. Л.) и Марией Борисовной в 1914 году до
войны (или в 1913-м). |
Между тем подпочвенный гул, слышавшийся все это время, становится громче и
громче, и магма все ближе поднимается к поверхности, и стрелка сейсмографа
неумолимо отклоняется. |
Что делал Чуковский в последние дни октября 1917 года, весь ноябрь и декабрь
– неизвестно. Можно предположить: обсуждал, как и вся русская интеллигенция, с
друзьями и коллегами, что будет дальше. |
Март 1918 года. Чуковский пишет Репину: "Я до слез завидую энергическому
Гегеру Нелюбину (писатель и журналист. – И. Л.), что он прорвался в милую
Куоккала – и видел Вас. |
1919 год был еще труднее предыдущего: уже в январе к привычным горестям и
трудностям – морозу, грабежам, голоду – добавился тиф. И добро бы только он. Не
менее страшным бедствием была свирепеющая Чрезвычайная комиссия (вскоре в
«Чукоккале» остроумцы начнут обыгрывать: К. Ч. – Ч. К.). По приказу нового
хозяина Питера Зиновьева ЧК усердно взялась за дело, хватая всех подряд. |
По выражению Шкловского, Горький был Ноем для русской интеллигенции, а его
проекты – ковчегом, где спасались во время потопа; «спасались не для
контрреволюции, а для того, чтобы не перевелись грамотные люди в России». |
Самая, пожалуй, большая радость для Чуковского в это время – дети. И чужие,
и собственные. Он читает не только лекции красноармейцам, но и «Крокодила» своей
любимой аудитории; аудитория благодарно реагирует, но «тысячу порций мороженого»
понимает как небывалые горы мороженой картошки, тогдашнего петроградского
лакомства. |
Кажется, звучит даже как-то легкомысленно. Мария Борисовна, уже не очень
молодая и не совсем здоровая, ждала четвертого ребенка. |
«Итак, вчера мы открывали „Дом Искусства", – писал К. И. на следующий день.
– Огромная холодная квартира, в к-рой каким-то чудом натопили две комнаты, –
стол с дивными письменными принадлежностями, все – как по маслу: прислуга, в
уборной графин и стакан, гости». |
Зимой двадцатого года семья Чуковского болела гриппом – в том числе и
находящаяся на сносях Мария Борисовна. Дневниковые записи в это время печальны и
наполовину состоят из «оттуда пошел туда, а оттуда бегом туда»: |
Все это время Чуковский урывает минуты, чтобы работать над тем, что ему
дорого. Он постоянно обсуждает предмет своей работы со студийцами, с коллегами
по «Всемирной литературе», читает лекции в Доме искусств. |
Живой и активный Дом искусств никак не устраивал власть. Непокорную вольницу
следовало взять под контроль. 10 апреля 1920 года Чуковский рассказывает в
дневнике, как в Комиссариате просвещения разбирали дело Дома искусств: «На нас
накинулись со всех сторон: почему мы не приписались к секциям, подсекциям,
подотделам, отделам и проч.»... |
В начале октября 1920 года Россию посетил писатель Герберт Уэллс, с которым
Чуковский виделся в 1916 году в Англии. «Горький попросил моего отца как
человека, хорошо знающего английский язык, водить гостей по
достопримечательностям, – рассказывал Николай Корнеевич. |
"После чудесного, солнечного лета, надоедливой осени наступила страшная,
лютая зима 1920–1921 года, – вспоминал Владимир Милашевский. – Мы, как рыбы,
опускающиеся на дно в непривычные для них глубины, стали привыкать к иному
давлению, втягиваться в иное существование. Холод усиливал голод! Голод усиливал
холод!.. |
Весной 1921 года Чуковский решился выступить с лекциями о Блоке. Он готовил
эти выступления долго, задавал поэту столько вопросов, что тот сравнил его со
следователем в ЧК. |
Еще в феврале Чуковский ездил вместе с Добужинским в Холомки, бывшее имение
князей Гагариных под городом Порховом в Псковской губернии, чтобы договориться о
размещении там и в соседнем имении Новосильцовых «Вельское устье» летней колонии
Дома искусств. |
Голод в России достиг масштабов ужасающих. Появилось сразу несколько
комитетов и комиссий помощи голодающим. Было, однако, ясно, что своими силами
справиться с голодом истерзанная войной, разрушенная страна не сможет. |
Сорокалетний Чуковский уже полностью поседел и очень устал. Повседневная
работа на износ не приносит ничего – ни денег, ни признания, ни славы, ни
похвалы, ни даже благодарности. |
Новая экономическая политика принесла не только некоторое облегчение, но и
разочарование. Деятели культуры по-прежнему болели, страдали от безденежья, ели
жидкую кашу и малоуспешно приторговывали чем придется. |
Всякий раз, когда Чуковский, кажется, окончательно уничтожен, раздавлен,
растерт сапогом и выброшен на свалку истории, он находит в себе силы подняться и
сесть за письменный стол. |
Трудно, кажется, понять, почему Чуковский, эстет, любитель парадоксов,
поклонник Уайльда, сторонник самоцельности искусства, взялся за «крестьянского
поэта» Некрасова. Почему отдал работе над его текстами столько лет жизни, чем
так привлекал его этот печальник горя народного? |
В 1923 году в жизни Чуковского отчетливо задул западный ветер: появились
постоянные контакты с иностранцами, шла работа над «Современным Западом», над
которым он работал вместе с Замятиным. |
Быт не наладился, голод не кончился, книги по-прежнему не входили в число
предметов первой необходимости платежеспособной части населения. Как летом 1922
года Чуковский горевал в письмах, что книги никому не нужны, никто их не
покупает, так и осенью года следующего писал в дневнике: «„Ветер что-то удушлив
не в меру" – опять как три года назад. На лицах отчаяние. |
| |
![](<img src="http://uchitel-slovesnosti.ru/verx.webp" border="0" alt="" />)
УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ
