Первые произведения Баратынского относятся ко 2-ой половине 1810-х
годов. Это стихотворения в духе традиционной лирики той поры –
Баратынский обращается с посланиями к друзьям, не скупится на эпиграммы,
сочиняет элегии, мадригалы, пробуя свои силы в разнообразных малых
лирических формах.
В стихотворениях 1820-х годов поэт сосредоточен на кратких интимных
моментах психологических состояний, представляющих, однако, целые
повести о его внутреннем мире.
В этой, одной из самых знаменитых, элегии вера в любовь и самую ее
возможность оказывается иллюзией, «обманом», и вовсе не потому, что
герой изменник («Я не пленен красавицей другою…») или у него нет желания
любить.
В поэме «Эда» поэт намеренно ушел в сторону как от байронической
«восточной» поэмы, так и от романтической поэмы Пушкина. Новаторство
Баратынского заключалось в том, что он, следуя проблематике
романтических поэм Байрона и Пушкина,
резко противопоставил автора герою.
Наибольшие достижения на новом творческом этапе
связаны с философской лирикой. Баратынский держался убеждения, что
участь человека изначально двойственна и трагична. В человеке сопряжены
духовное и телесное, нетленное и бренное, земное и небесное начала.
Стихотворение служит примером изначального, фатального трагизма
человека. Недоносок – странное, фантастическое, гротескное существо,
придуманное Баратынским для сравнения с положением человека во
Вселенной.
«Разрешена от всех своих скорбей» означает, что душа освобождена от заблуждений, сомнений, что ей прощены грехи. Слово «причастница» именует живую, постороннюю певцу душу, которая, словно церковным причастием, причащается к Богу.
В стихотворении Баратынский обнажил противоречие, свойственное природе поэзии. Всякое искусство, в том числе и поэзия, «чувственно». Именно через чувство люди постигают его содержание.
Из наиболее даровитых поэтов
предпушкинского поколения, широко известных и в 1810-1830-х годах, первое место
принадлежит герою-партизану Отечественной войны 1812 г., поэту-гусару
Денису Васильевичу Давыдову.
Первоначально для обозначения
общности поэтов, входивших в пушкинский круг (Баратынский, Вяземский, Дельвиг,
Языков), пользовались поэтичным и романтичным понятием «пушкинская плеяда».
Из старших друзей Пушкина наиболее
талантливым был князь Петр Андреевич Вяземский. Как и другие «поэты пушкинского
круга», он обладал собственным поэтическим голосом, но подобно им, также
испытал влияние Пушкина.
В отличие от Вяземского, лицейский и
послелицейский товарищ Пушкина Антон Антонович Дельвиг облек свой романтизм в
классицистические жанры. Он стилизовал античные, древнегреческие и
древнеримские стихотворные формы и размеры и воссоздавал в своей лирике
условный мир древности, где царствуют гармония и красота.
Совсем иной по содержанию и по тону
была поэзия Николая Михайловича Языкова, который вошел в литературу как
поэт-студент. И это амплуа создало ему весьма своеобразную репутацию. Студент –
почти недавний ребенок, еще сохраняющий некоторые привилегии детского возраста.
«Поэты
пушкинского круга» были неформальным объединением поэтов, сложившимся в 1820-х
годах. Более тесным образованием (1823) был московский кружок любителей
мудрости – любомудров.
Из поэтов-любомудров несомненным
поэтическим талантом был наделен Д. Веневитинов. Его неповторимый
литературный мир сложился примерно к 1825 г. Веневитинов прочно усвоил
элегический словарь и принципы элегического стиля Жуковского – Пушкина.
Первоначально он развивал
традиционные для любомудров темы: поэтическое вдохновение, единство человека и
природы, любовь и дружба. Поэт в лирике Хомякова – соединительное звено между
мирозданием и природой.
Значительным успехом пользовалось
творчество И. Козлова, первые поэтические опыты которого вдохновлены
гением Байрона. Его талант, по словам Жуковского, «пробужденный страданием», с
течением времени все более креп.
A. Вельтман более известен как
замечательный прозаик, но начинал он свой путь с поэм. Впрочем, и его проза
носит следы поэзии: она организована не по строгим грамматическим и
синтаксическим правилам языка, а, скорее, по эмоциональным законам поэзии.
В. Туманский принадлежал к тем
поэтам второго ряда, которые «оттачивали, доводили до совершенства
художественные открытия их выдающихся современников». Поэтому Туманский –
признанный мастер «унылой элегии» – шел в русле разных поэтов, но его нельзя
назвать эпигоном и подражателем.
Троюродный брат
В. И. Туманского Ф. А. Туманский также писал «унылые»
элегии, отличавшиеся изяществом стилистической отделки и строгостью соблюдения
жанрового канона, но оригинальностью слога и мысли не блистал.
Поэтическая судьба А. Подолинского
началась удачно: в 1827 г. он дебютировал романтической поэмой «Див и Пери». О нем сразу заговорили.
Вскоре Подолинский вошел в дельвиго-пушкинский круг поэтов и в 18291830-х годах
создал еще две поэмы – «Борский» и «Нищий».
Немногие молодые поэты удостоивались
похвалы Пушкина. Такая удача выпала на долю В. Теплякова. Он был, как
писала о нем Е. Е. Дмитриева, «живым воплощением типа романтического
героя, начало которому в русской и европейской литературе положили поэмы
Байрона».
Когда романтическая поэзия уже
переживала кризис и клонилась к закату, а читатели еще эстетически не доросли
до благородной простоты пушкинской «поэзии действительности», в поэзии зазвучал
голос В. Бенедиктова.
Многие русские поэты, обрабатывая
русский фольклор, сочинили замечательные песни и романсы, создали в народном
духе целые поэмы и сказки (например, «Конек-Горбунок» П. П. Ершова).
Но ни для кого из них фольклор в такой степени не был своим, как для А. Кольцова, который жил в народной среде и
мыслил сообразно вековым народным представлениям.
Основным
жанром русской прозы в первой трети XIX в. была романтическая повесть,
продолжившая и обновившая традиции русской авторской повести, возникшей во
второй половине XVIII в., когда пик классицизма был уже позади, и в
литературе наметились новые художественные тенденции.
![](<img src="http://uchitel-slovesnosti.ru/verx.webp" border="0" alt="" />)
УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ
