Польский эпос, как таковой, не дошёл до
нас. Остались пересказы отдельных эпических преданий, вошедшие в хроники
Анонима Галла, Богухвала, Кадлубка и пр.
Чем же объясняется столь тесная взаимосвязь
русского эпоса с преданиями германских и славянских народов Средней
Европы? Банальное «заимствование» не объясняло уже того уровня, который
раскрыл в своих последних работах Веселовский, — совпадения генеалогий
героев. Но совпадение ещё и географии тем более не может быть объяснено
этим методом.
Как ни странно, такие данные есть.
А. В. Назаренко собрал впечатляющую подборку упоминаний в средневековых
верхненемецких документах о некоей Руси на Среднем Дунае.
Историки и этнографы давно отметили,
что после крещения Руси многие древние боги отнюдь не потеряли
почитателей. Просто те стали чтить древних кумиров под именами
православных святых — громовержец Перун стал называться пророком Ильёй,
прядущая людские судьбы Макошь — Параскевой-Пятницей и так далее.
Слово «богатырь» накрепко вошло в русский
язык. «Богатырское здоровье», «богатырская сила» говорим мы, «богатырём»
называем каждого сильного и здорового человека. Истоки этого слова в
русском героическом эпосе, в былинах.
Принято говорить о европеизации русской
литературы в XVIII в. В каком смысле древняя русская литература может
рассматриваться как «неевропейская»? Обычно имеются в виду два якобы
присущих ей свойства: отъединенность, замкнутость ее развития и ее
промежуточное положение между Востоком и Западом.
Слово и изображение были в Древней Руси
связаны теснее, чем в новое время. И это накладывало свой отпечаток и на
литературу, и на изобразительные искусства.
Категория литературного жанра — категория
историческая. Литературные жанры появляются только на определенной
стадии развития искусства слова и затем постоянно меняются и сменяются.
Литературные жанры Древней Руси имеют
очень существенные отличия от жанров нового времени: их существование в
гораздо большей степени, чем в новое время, обусловлено их применением в
практической жизни.
Феодализм времени своего возникновения и
расцвета с его крайне сложной лестницей отношений
вассалитета-сюзеренитета создал развитую обрядность: церковную и
светскую.
Художественное впечатление не обязательно
создается конкретно представимыми образами. Наша привычка к
художественной конкретизации не должна распространяться на средние века.
Типичное явление древнеславянской прозы,
функционально близкое поэтической речи,— орнаментальность, но
орнаментальность, как и стих, обладает определенной художественной
значимостью. Орнаментальность древнеславянской прозы — это поэтическая
речь.
О синонимичности в стиле «плетения
словес» писалось неоднократно. Было об этом и в предшествующем разделе. Нет нужды поэтому подробно останавливаться на этом вопросе, тем более
что смысловой характер этого явления совершенно ясен. Мне хочется
обратить внимание на одну важную сторону введения в текст синонимов.
Искусство не всегда последовательно. Это
не логика и не математика. Само движение искусства, его развитие часто
приводит нас в недоумение, демонстрирует удивительные явления,
сталкивает нас с неожиданностью.
Средневековая книжность и средневековое
искусство были пронизаны стремлением к символическому толкованию явлений
природы, истории и писания. Уже поздние греки (эллинистического
периода) были склонны символически толковать свою мифологию.
Поэтические тропы отнюдь не вечны и не
неизменны. Они живут долго, но тем не менее все же живут: появляются в
литературе, развиваются, а в отдельных случаях мы можем наблюдать и их
окаменение и смерть.
В практике литературоведческих
исследований термины «стилизация» и «подражания» очень часто
употребляются альтернативно — они не различаются. Между тем обозначаемые
ими явления различны, и это особенно ясно при историческом к ним
подходе.
Продемонстрирую основные приемы нестилизационных подражаний конца XIV—XV в. на примере «Задонщины».
«Задонщина» — небольшое произведение,
созданное на грани XIV и XV вв. и прославляющее куликовскую «за Доном» (отсюда название этого произведения а одном из
списков—«Задонщина»).
Люди замечают то, что движется, и не видят
неподвижного. Заметить движение — это значит заметить и движущийся
объект. Это же касается и изменений во времени.
Выше мы стремились продемонстрировать
разнообразие аспектов, в которых выступает проблема художественного
времени в произведениях словесного искусства вообще, чтобы тем
подготовить рассмотрение проблемы времени и в фольклоре.
Сказка имеет много видов. Традиционное
единство изображения времени в сказке сильно нарушено. Попробуем все же
установить некоторые характерные черты художественного времени сказки.
Былины так же, как и другие фольклорные
жанры, не имеют авторского времени. Их время — время действия и время
исполнительское. Время действия былин, как и время действия сказок,
отнесено к прошлому.
Художественное время обрядовой поэзии —
время настоящее. Обрядовая поэзия сопровождает обряд, «оформляет» обряд,
комментирует обряд, является частью обряда.
Мы видели выше, что отдельные жанры
фольклора резко разделены своим отношением к художественному времени. Мы
рассмотрели только четыре главных жанра — лирическую песнь, сказку,
былину и причитание. Эти четыре жанра наиболее резко отстоят друг от
друга в отношении времени.
Время в летописи не едино. В разных
летописях, в различных частях летописей на протяжении их многовекового
существования отражены многообразные системы времени. Русские летописи —
грандиозная арена борьбы в основном двух диаметрально противоположных
представлений о времени...
Средневековая литература, особенно
церковная, так же часто имеет дело с художественным временем, как и с
художественной «вечностью». Слово «вечность» я беру в кавычки, так как
«вечность» эта в художественном отношении есть лишь одно из проявлений
художественного времени.
Несмотря на то что исторический рассказ
существовал уже в Х—XI вв. (первое оригинальное русское произведение Х
в. «Речь философа» уже было историческим рассказом), переход от записей
событий в летописных сводах к историческому повествованию об истории
Русской земли был труден и длителен.