Творчество А.С. Пушкина изучено давно, основательно и в разных аспектах. Ему посвящены статьи и монографии таких исследователей, как В.И. Коровин, Г.П. Макогоненко, С.М. Бонди, Г.А. Гуковский и многие другие. Разными жанрами творчества Пушкина занимался известный литературовед Ю.М. Лотман. В последние годы появился целый ряд исследований

В. Непомнящего: цикл статей к юбилею поэта, монография.

     Достаточно много исследований посвящено и произведению «Капитанская дочка», в том числе его жанровой специфике.

     Тем не менее мы решили ещё раз обратиться к этой теме, и сделали это по нескольким причинам.

     Во-первых, существующие суждения о жанре «Капитанской дочки» достаточно противоречивы. Это касается как основного жанрового определения (повесть или роман), так и жанровых «составляющих» (если это роман, то что в нём доминирует: историческое? семейное? любовное?).

    Во-вторых, исследователи не всегда показывают жанровые особенности «Капитанской дочки» на примере конкретного анализа текста.

    Цель нашей работы -  показать сложность, синтетичность жанра «Капитанской дочки», исследовать то, как сочетаются в произведении различные жанровые признаки. Мы не претендуем на принципиальную новизну, но считаем, что именно в конкретном текстуальном исследовании «Капитанской дочки» в выяснении того, как проявляются в ней различные жанровые признаки и как они сочетаются,  заключаются  элементы нашего новаторства.

   Поскольку проблема жанра – это сложная теоретико-литературная проблема, то мы будем сочетать историко-литературный анализ текста с теоретико-литературным.

    Первая проблема, с которой сталкиваются исследователи этого произведения, заключается в том, к какому жанру его отнести: к повести или к роману. Обычно сторонники первого определения руководствуются тем, что «Капитанская дочка» - небольшое по объёму произведение, основное действие которого охватывает не такой уж большой период времени (с сентября 1773 по февраль 1774 года). Например, А.С. Дегожская, автор книги «Повесть Пушкина «Капитанская дочка» в школьном изучении» так объясняет свой взгляд на жанровую принадлежность произведения: «Повесть посвящена, казалось бы, небольшому эпизоду в большой, полной бурных событий жизни предводителя народного восстания: нескольким встречам его с Гринёвым».

    Традиция считать «Капитанскую дочку» повестью идёт от

В.Г. Белинского. Процитируем строчки из 11 статьи «Сочинений Александра Пушкина»: «Ничтожный, бесцветный характер героя повести и его возлюбленной Марьи Ивановны и мелодраматический характер Швабрина хотя принадлежат к резким недостаткам повести, однако ж не мешают ей быть одним из замечательных произведений русской литературы».

    Нам кажется, что кроме двойного указания на жанр повести здесь содержится и важный аргумент в пользу того, почему Белинский не хотел относить это произведение к роману. Он считает неудачей изображение как Петра Александровича Гринёва, так и его окружения: возлюбленной и соперника. А мы знаем, что центром романа является человеческая личность, индивидуальность, характер, данный в формировании и становлении. Нам кажется, что представление Белинского о неудаче характера Гринёва является ошибочным. Это герой не слишком яркий, он обычный человек, в нём нет исключительности, неординарности, например, Евгения Онегина, но он человек честный, искренний, благородный, вызывающий симпатию читателя. И как обычный человек он показан достаточно убедительно. Мы даже считаем, что Гринёв поднимается над собственной обычностью. Он демонстрирует мужество и благородство, на которые способен не каждый человек. Попадая в исключительные обстоятельства, он проходит испытания опасностью, даже смертью, которые его закаляют и изменяют.

    Мы считаем, что «Капитанскую дочку» можно назвать романом воспитания, так как герой не просто формируется, взрослеет, но радикально меняется на протяжении довольно небольшого промежутка времени. Учителем Гринева выступает исключительная действительность, полная опасностей и приключений. Отметим кстати, что авантюрное, приключенческое начало вообще очень характерно для романа воспитания. Также для него характерен мотив дороги, которая является аллегорией жизненного пути. Не случайно Гринев значительную часть романа находится в пути (уезжает из родительского дома, едет в Белогорскую крепость, отправляется из Оренбурга в Бердскую слободу и так далее).

  Обратимся к другому жанровому определению, имеющему отношение к «Капитанской дочке» - любовный роман. Надо сказать, что любовная интрига, наличие любовного треугольника -  неизменная черта классического романа. Формально в «Капитанской дочке» есть признаки любовного романа: показана история зарождения и развития чувства Маши и Гринёва, есть борьба за возлюбленную, приводящая к дуэли, есть разлука (причина её -  сначала отказ в родительском благословении, затем пугачёвщина), есть счастливое соединение влюблённых в финале. Но любовная тема не является в произведении ведущей, определяющей. В этом мы согласны с Макогоненко, который пишет в работе «Творчество А.С.Пушкина в 30-е годы»: «Художественное исследование грозного времени народной войны за свободу открыло Пушкину иные силы, которые определяли и поступки героев, и их жизнь, поэтому любовный сюжет не мог быть организатором судеб героев исторического романа «Капитанская дочка».

    Макогоненко в процитированных строках даёт то определение, которое многие литературоведы считают центральным: «исторический роман».  Нетрудно перечислить признаки, которые позволяют отнести «Капитанскую дочку» к этому жанру. Произведение посвящено реальному историческому событию – восстанию под руководством Емельяна Пугачёва 1773-1775 годов. В нём изображены исторические лица: Пугачев и Екатерина II. Пушкин работал над романом именно как историк, тщательно изучал документы, беседовал с немногими очевидцами той эпохи, оставшимися в живых, параллельно с «Капитанской дочкой» писал исторический труд «История Пугачёвского бунта». Он сумел передать атмосферу той эпохи, её нравы.

       Однако нам важнее отметить то, в чём заключается новаторство «Капитанской дочки» как исторического романа. По словам Б.Томашевского, автора книги «Пушкин», «история для Пушкина – источник понимания настоящего и ключ к предугадыванию будущего». Комментируя эти слова, можно сказать, что Пушкин писал о прошлом под впечатлением настоящего, пытался увидеть общее в своей эпохе 30-х годов XIX века и в 70-х годах XVIII века. Потом это стало характерно и для других писателей. Параллелизм эпох встречается, например, в романе  Л.Н. Толстого «Война и мир».

    Однако есть ещё одна не менее важная особенность пушкинского исторического романа, которая повлияла на историзм романа-эпопеи Толстого. Прежде чем говорить о ней, напомним, что Пушкин выбирает для повествования об исторических событиях мемуарную форму, то есть форму воспоминаний от лица свидетеля событий. Исследователи расходятся в понимании того, почему Пушкин выбирает повествование от лица дворянина Гринёва. Главой причиной обычно считают попытку обойти цензуру.

В.И. Лаврецкая, например, пишет в работе «Произведения А.С.Пушкина на темы русской истории»: «Такая форма диктовалась Пушкину стремлением замаскировать своё личное отношение к столь щекотливому предмету, как восстание Пугачёва, и в значительной степени определялась цензурными соображениями». Макогоненко в уже названной работе дополняет подобную позицию: «Но дело не только в цензуре. Пушкин ставил более важную задачу – показать двойственность позиции Гринёва». То есть, иными словами, показав Пугачёва глазами дворянина Гринёва, с которым  у него завязались «странные приятельские» отношения, Пушкин смог раскрыть сложность личности вождя крестьянского восстания, подчеркнуть не только его жестокость, но и благородство, великодушие, искренность. И, наконец, третья причина для выбора мемуарной формы, которую отмечает Лотман и которая кажется нам самой важной: «Пушкин считал, что, в отличие от учёного, писатель должен рисовать историю «домашним образом», показывать героев в буднях жизни и тем самым делать их близкими, доступными и понятными читателю». Добавим к этому, что подобный взгляд на задачи художника сказывается не только в выборе мемуарной формы, но и в самих ситуациях, в которые включены исторические лица. Императрица показана как дама «в ночном чепце и душегрейке». «Ей казалось лет сорок. Лицо её, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и лёгкая улыбка имели прелесть неизъяснимую». Это портрет миловидной женщины, но отнюдь не ангела и не богини. Пугачева мы тоже наблюдаем не только на военном совете, но и в непринужденном общении с Гринёвым. И надо сказать, что в частной жизни, в быту герои Пушкина проявляются ярче, чем на поле сражения или при исполнении государственных обязанностей.

 Мемуарная форма имеет отношение не только к историческому повествованию, но и к особенностям раскрытия частной жизни Петра Гринева. Дело в том, что в историю воспитания героя включены элементы семейной хроники. Однако мы считаем, что первая глава, посвящённая жизни Петруши Гринева в родительском доме, не позволяет отнести произведение к жанру семейной хроники, потому что здесь содержатся лишь элементы истории семьи. Но бытовой колорит первой главы, описание быта семьи Мироновых в третьей и четвёртой главах, внесение бытовых элементов в образы Пугачёва и Екатерины II позволяют утверждать, что Пушкин соединяет традиции социально-бытового и исторического романа и придаёт повествованию об исторических событиях бытовой колорит.

      Таким образом, анализируя роман, мы пришли к следующим выводам: 

«Капитанская дочка» - не повесть, как считает целый ряд исследователей, а роман, так как в нём показано становление и развитие личности главного героя на фоне исторических событий.