Бунин — писатель-эстет. Как
истинный творец, он ценит образ и чувство превыше
рационального начала, идеи. Идея невычленима из
его произведений: она живёт в каждом образе и
немыслима без него.
Бунин — мастер короткого
рассказа. Подлинным шедевром признана его
новелла «Лёгкое дыхание». Она занимает всего
пять страниц, а при чтении её возникает ощущение
совершенства. Уловить, как автор добивается
этого, невозможно, но можно пытаться
анализировать применение конкретного
художественного приёма, например детали.
Начну с рассмотрения портретных деталей. "В
медальоне — фотографический портрет
гимназистки с радостными, поразительно живыми
глазами”, "ясный блеск глаз”, "сияя глазами”,
"глядя ясно и живо”, "с любопытством
посмотрела”, "глаза так бессмертно сияют”,
"чистый взгляд”. Такое нарочитое повторение
сходных деталей портрета придаёт образу
необычайную зрительную яркость,
выразительность, позволяет явственно
представить себе Олю. Возникает ощущение, что
смотришь ей в глаза и как будто входишь в
непосредственный контакт с ней, наблюдаешь как
за знакомой — и это снижает уровень
объективности читательской оценки. В отличие от
Оли, начальница как будто избегает прямого
зрительного контакта: "не поднимая глаз от
вязанья”, "потянув нитку… подняла глаза”,
затем говорится, что Оля смотрит на её пробор, то
есть глаза снова опущены. Бунин, будучи тонким
психологом, создаёт некоторый негативный
настрой у читателя по отношению к начальнице:
всегда неприятно, когда собеседник отводит
взгляд. Этим снова нарушается объективность
читательской оценки происходящего. Этой же цели
служит упоминание в Олином дневнике о том, что у
Алексея Михайловича "глаза совсем молодые,
чёрные”. Эта деталь даёт почувствовать читателю
некоторое обаяние этого человека и отчасти
понять Олин поступок.
Интересны отдельные подробности диалога Оли с
начальницей. Вот, например, две реплики
начальницы: "Я, к сожалению, уже не первый раз
принуждена призывать вас сюда, чтобы говорить с
вами относительно вашего поведения”. И
следующая: "Я не буду повторяться, не буду
говорить пространно”. Первая реплика не только
весьма и весьма "пространна” для того объема
информации, который в ней содержится, но, к тому
же, содержит три повторения местоимения "вы” и
его форм. Реплики Оли, напротив, отличаются
лаконичностью и воспринимаются как живые,
непосредственные, в то время как слова
начальницы как будто выписаны из книжки. К её
словам даются ремарки: "многозначительно
сказала”, "ещё многозначительнее сказала”, к
Олиным — "просто, почти весело”, "не теряя
простоты и спокойствия, вежливо перебила”. Если
представить себя собеседником этих двух героинь,
конечно, симпатии окажутся на стороне Оли: снова
происходит смещение эмоциональной оценки
читателя.
Необычайно насыщен текст деталями движения:
"раскрасневшееся лицо”, "растрёпанные
волосы”, "заголившееся при падении на бегу
колено” — так, вероятно, мог изобразить
живописец, чтобы передать на полотне движение;
"вихрем носилась”, "с разбегу остановилась…
оправила волосы, дёрнула уголки передника…
побежала наверх”, "присела легко и грациозно”,
"чуть тронула обеими руками голову”. Все эти
детали делают портрет очень динамичным. Оля ни
секунды не остаётся в одном положении, точно
смотришь киноленту. Движения её полны изящества,
пластики, внутренней энергии. Жизнь точно бьёт
ключом из неё, и автор любуется этим.
Такое умение "азартно” жить, несомненно,
близко самому автору: часто в его письмах,
дневниках встречаются рассуждения о
скоротечности жизни, о неповторимости каждого
мгновения, об умении полно жить и чувствовать
каждую секунду. Бунин ценил в людях редкий талант
— умение радоваться жизни, жить с удовольствием,
и этим талантом он одарил Олю. Об этом говорят
многие детали: "сошла с ума от веселья”,
"казалась самой беззаботной, самой счастливой”,
"Мне было так приятно!”, "очень нравился этот
кабинет”. Оле свойственна и другая черта самого
Бунина — его чувство прекрасного,
художественное чутьё. Ей нравится портрет
молодого царя, она отмечает, что у Алексея
Михайловича красивые лошади, она красиво говорит
о нём самом: "борода изящно разделена на две
длинные части и совершенно серебряная”. Всё это,
возможно, свидетельствует о сочувствии автора
героине.
Сквозь все страницы, начиная с названия,
проходит мотив дыхания ветра, воздуха: "лёгкое
дыхание”, "холодный ветер”, "вихрем носилась”,
"сделала один глубокий вздох”, "свежо дует
полевой воздух”, "звон ветра”, "Лёгкое дыхание!
А ведь оно у меня есть, ты послушай, как я
вздыхаю!”. И завершается эта тема последней
фразой: "Теперь это лёгкое дыхание снова
рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом
холодном весеннем ветре”. Это "лёгкое дыхание”
— образ-символ, который может вызывать
бесконечно много ассоциаций, толкований. В моём
понимании — это символ естественной красоты,
непосредственности, радости жизни, той прелести,
секрет которой, как сказал поэт, разгадке жизни
равносилен. Все детали, о которых говорилось,
работают на создание такого впечатления.
Удивительный парадокс: из
довольно грязноватой истории, по выражению
Выготского, "житейской мути”, создано такое
совершенное художественное произведение. Секрет
— в филигранной отделке автором каждого слова, в
его виртуозном владении художественной деталью,
в его необычайно остром интуитивном чувстве
прекрасного. |