Стихотворение «Сергею Есенину» написано по грустному поводу. Оно посвящено трагическому уходу талантливого русского поэта Сергея Александровича Есенина из жизни в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года в ленинградской гостинице «Англетер». Гибель его в расцвете лет и творческих сил была неожиданной и непонятной для большинства горячих поклон­ников этого уникального поэтического дарования. Слухи об этом в народе ходили самые разные. Официальной версией события стало самоубийство. При этом в качестве одного из основных доказательств приводились написанные кровью са­мого поэта прощальные есенинские стихи, творческая манера которых практически не оставляет сомнений в подлинности авторства. Рассуждая о смерти С.А. Есенина, В.В. Маяковский исходил, естественно, из официального вердикта — само­убийства.

Тема данного произведения гораздо шире, чем скорбное оплакивание безвременной гибели соратника по перу. Об ис­тории создания данного стихотворения В.В. Маяковский под­робно рассказывает в статье «Как делать стихи». Произведе­ние «Сергею Есенину» он сам считал наиболее действенным из своих стихов, рад был тому, что его тайком переписывали до печати, а после чтения с эстрады подходили к поэту, жали ему руку, благодарили. Появление же стихотворения в печати было встречено противоречивой смесью эмоций, состоящей одновременно из ругани и комплиментов. Это было, несо­мненно, огромным творческим успехом.

Примечательно, что стихотворение «Сергею Есенину» не поминальное, а полемичное. Оно словно развенчивает сло­жившуюся традицию памятных произведений такого рода. В.В. Маяковский целенаправленно стремился парализовать действие прощальных есенинских стихов, сделать есенинский выход из создавшихся жизненных проблем неинтересным, подчеркнуть вместо легкой красивости смерти красоту жизни, строительства нового мира. Несмотря на то, что поэта тоже многое не устраивало в современной ему действительности, он продолжал славить радости бытия и оптимистический на­строй труднейшего марша в коммунизм.

Сорвать с самоубийства романтический ореол красивости призваны уже начальные строки, в которых трогательная и поэтичная картина романтического полета души по бескрай­ним просторам вселенной контрастно противопоставлена под­черкнуто сниженным образам:

Пустота...

Летите,

в звезды врезываясь.

Ни тебе аванса,

ни пивной.

Да и значение глагольной формы «врезываясь» также под­черкивает, что выбранный путь не был верным.

Символично, что лирический герой В.В. Маяковского об­ращается к С.А. Есенину как к живому, пытаясь даже вме­шаться в роковой ход трагических событий, остановить ужас­ный план, задуманный Сергеем:

Прекратите!

Бросьте!

Вы в своем уме ли?

По принципу кольцевой композиции, идея разоблачения самоубийства подчеркивается и в конце произведения.

Гневные, хлесткие фразы В.В. Маяковского полемизируют со скорбными финальными строками есенинских прощальных четверостиший:

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

В них С.А. Есенин, по сути, пессимистично заявляет о сво­ем разочаровании в новой жизни. Совершенно очевидно, что в контексте эпохи 20-х годов определения «старое — новое» обо­стренно воспринимаются прежде всего в социальном аспекте. Есенинскому настроению разочарования и уныния В.В. Мая­ковский стремится противопоставить активную социальную позицию творца и художника. Он убедительно подчеркивает созидательную силу поэтического слова в обществе:

Для веселия

планета наша

мало оборудована.

Надо

вырвать

радость

у грядущих дней.

В этой жизни

помереть

не трудно.

Сделать жизнь

значительно трудней.

Пройдет всего четыре года, и кажущийся неверным путь ухода от проблем и переживаний души станет для самого В.В. Маяковского единственно возможным выходом из соз­давшейся жизненной и творческой ситуации. Но в 1926 г. для него еще актуальны выстраданные мечты о лучшей жизни, оп­тимистический пафос созидания, энергичный настрой борьбы за так называемое светлое будущее, представления о котором с каждым послереволюционным годом становились все более абстрактными и расплывчатыми.

Помимо отношения к смерти С.А. Есенина, В.В. Маяков­ский в данном стихотворении отдает дань уважения есенинско­му поэтическому таланту. Жалея ушедшего поэта как человека, он одновременно скорбит о том, что в лице С.А. Есенина рус­ский народ утратил голосистого певца:

У народа,

у языкотворца,

Умер

звонкий

забулдыга подмастерье.

Говоря о С.А. Есенине, В.В. Маяковский не пытается за­вуалировать тему пьянства. Однако он одну за одной отверга­ет расхожие в то время попытки объяснить причины этого са­моубийства:

Не откроют нам

потери

ни петля,

ни ножик перочинный.

Может,

окажись

чернила в «Англетере»,

Вены

резать

не было б причины.

В стихотворении упомянуты имена ряда современников: по­эта И.И. Доронина, автора поэмы «Тракторный пахарь» (1925), певца Л.В. Собинова, который выступал на вечере памяти Есе­нина во МХАТе, литературоведа П.С. Когана, автора поминаль­ной статьи о С.Л. Есенине. В.В. Маяковского раздражали поя­вившиеся после смерти поэта досужие слухи, многочисленные сплетни и слабоватые поэтические подражания, а дежурные хва­лебные статейки казались ему мелкими и ничтожными по срав­нению с глубиной народной памяти о С.Л. Есенине.

В стихотворении немало интересных поэтических нахо­док: ряд блестящих метафор («щеки заливал смертельный мел», «стихов заупокойный лом», «темь пиджачных парусов», «пики усов», «время сзади ядрами рвалось»), обилие звуковых удвоений («в горле горе», «бронзы звон», «гранита грань»), интересные рифмы (врезываясь — трезвость, потери — «Англетере»). Оригинально обыгран излюбленный Есениным об­раз березки: он сопровожден эпитетом «дохлая».

Как и в других произведениях поэта, в стихотворении «Сергею Есенину» сильно разговорное начало. Проникнове­ние черт разговорного стиля в поэзию — характерная черта литературного процесса XX века. Ранее подобные вольности не были так широко распространены. В.В. Маяковский же охотно и намеренно включает в текст стихотворения огромное количество риторических вопросов, восклицаний, отдельных реплик, разговорных форм («легше», «калекши»).

Несмотря на то, что стихотворение отражает основные черты поэзии В.В. Маяковского (устремленность в будущее, оптимизм, стремление подчинить личное общественному дол­гу, публицистичность), в нем глубже, чем где-либо еще, зву­чит понимание противоречий современности:

Дрянь

пока что

мало поредела.

Дела много -

только поспевать.

Надо

жизнь

сначала переделать.

Переделав —

можно воспевать.