Эту лирическую миниатюру можно отнести к поздней лирике Афанасия Афанасьевича. Несмотря на свой импрессионистический характер, стихотворение отличается глубокой метафоричностью. Современники уговаривали Фета переписать стихотворение, «если не для понимания толпы, то хоть для понимания наиболее эстетически развитых читателей». И если языковые погрешности по совету друзей он исправлял, то относительно художественного содержания он оставался непреклонен.

По словам самого Афанасия Афанасьевича, стихотворение основано на фосфорическом сиянии Средиземного моря , хотя при первом прочтении мы можем подумать, что речь идёт об отражении звёзд в море. Но тогда огни бы не спорили: «А мы любовались с тобою огнями,/ Что мчались под нами, с небесными споря...». Без комментариев автора читателю не понятно, о каких огнях идёт речь. В стихотворении описывается ночное море, но, тем не менее, оно нам кажется «светлым». Огни звёзд соотносятся свечению моря. Весь пейзаж будто бы светится. Эффект сияния достигается с помощью лексем «блеск», «светоносный», и дважды повторившемуся слову «огни». Но это ощущение усиливается противопоставлением: «огни», «блеск» и «светоносные пятна» преподнесены нам в сочетании с «тёмными зыбями моря». На тёмном фоне свет кажется более ярким.

Стихотворение написано четырёхстопным амфибрахием, что рождает ощущение плавного движения по волнам, лёгкого покачивания. Поэтому для лирического героя, если он находится в лодке, звёзды мигали, «качаяся».

Лирический герой любуется морем: «А мы любовались с тобою...». Но это не только созерцание, а «целебное забвенье», очищающее и возвышающее. («В каком-то забвенье, немом и целебном...»). Ассонанс звуков [о-э] подчёркивает продолжительность времени, желание лирического героя продлить момент любования морем. Стоя на берегу, Фет как-то сказал: «Тут и красота моря, и море красоты!». Фет любил море, говорить и писать о нём он мог только с восторгом и наслаждением.

Ещё  одной смелой метафорой является отождествление лирическим героем своей груди с морем, тогда как чувства любимой женщины, с которой он вместе любуется пейзажем, сравниваются с кораблём. «Казалось, рулём управляя волшебным,/ Глубоко ты грудь мне врезаешь в побеге».

Интересно заметить, что все глаголы и глагольные формы, описывающие движение огней и состояние лирического героя, озвучены ассонированием звука [а]. Качаяся, мигали, мчались – про огни; любовались, отдаваяся, управляя, врезаешь – про чувства лирического героя. Это подчёркивает единство природы и лирического героя, ведь у А.А.Фета они всегда сосуществуют неразрывно.

Импрессионизм у Фета выражается в фиксации состояния природы, изменяющегося каждое мгновение. Он фиксирует «мигание лучей», «вереницу светоносных пятен», что усиливает ощущение свечения, мерцания пейзажа.

Образ глубины – один из ключевых образов лирики Фета. В заключительном катрене лирический герой говорит о глубине души. Душа – это стихия, которая так же глубока и непонятна, как и морская стихия. Лирический герой признаётся возлюбленной, что только ей удалось разгадать тайны его души, только она видит «вереницу огней», видит и понимает, как морская стихия понятна лишь морской царице: «Там, в глубине, молодая царица…».

Море – неразгаданная стихия, которая остаётся непонятна людям. Фет в своих стихотворениях о море замечает то, что не видно обычному человеку, пытается понять морскую стихию. Но читатель вместе с лирическим героем снова и снова открывает тайны моря. Морская стихия остаётся пленяющей и завораживающей своей мощью и красотой, она притягивает всех своей тайной.