Стихотворение «Буря» - кульминационное в цикле, и, несмотря на то, что из тринадцати стихотворений цикла оно девятое, оно является его смысловым центром.

В предшествующем стихотворении «На корабле» лирический герой размышляет на философскую тему жизни и смерти, его охватывают разные предчувствия. Он душой возносится ввысь, в вечность. Но хронотоп «Бури» возвращает нас «вниз». В реальный мир, мир бушующей морской стихии.

Стихотворение начинается двумя нераспространёнными предложениями: рождается чувство покоя и умиротворения. «Свежеет ветер, меркнет ночь...» - но это обманчивое ощущение. Вторая строка начинается с противительного союза «а» - знака антитезы. «А море злей и злей бурлит...» - лексический повтор слова «злей» усиливает состояние тревоги. Наречия в форме сравнительной степени «злей», «раздражительней» и прилагательные в краткой форме «всесилен», «неумолим» передают состояние стихии. Глаголы несовершенного вида «свежеет», «меркнет», «бурлит», «плещет», употреблённые в настоящем времени, передают ощущение сиюминутности происходящего, что позволяет не просто нарисовать пейзаж, а погрузить самих читателей в мир стихии.

Море в стихотворении олицетворяется, ему присваивается исключительно человеческое качество – зло. Повторение в конце первой строфы частицы «то» указывает нам на непрерывность, продолжительность действиям, причём в настоящем времени.

Первая строфа задаёт музыкальный тон всего стихотворения. Аллитерацией [р] создаётся впечатление наступающей бури: ветер, меркнет, море, бурлит, гранит, прянет, прочь. Нагнетание [п] передаёт глухой гул моря (пена, плещет, прянет, прочь).

Во второй строфе напряжение продолжает возрастать, что подчёркнуто местоимением «всё» перед метафорическим эпитетом «раздражительный бурун». Повтор частицы «так» перед эпитетами «тяжела» и «плотна», употреблёнными в сочетании со словом «волна», усиливают их значение. Волна сравнивается с чугуном. Чугун ассоциируется с чёрным цветом, тяжестью, мощью, основательностью, силой. Мы невольно относим эти качества волне.

Третье четверостишие, построено на мифологических ассоциациях. «Бог морской» - покровитель морей, он «всесилен и неумолим». Образ морского бога персонифицируется. Ему присваивается грозное восклицание: «Вот я вас!». Бушующая морская стихия вселяет страх в тех, кто не успел скрыться от «трезубца» морского владыки. Отождествление стихии с богом говорит о её независимости, неподвластности человеку.

Во втором и третьем катрене сохраняется аллитерация звука [р] («раздражительней», «бурун», «берег», «трезубцем»). Возросшее напряжении передаётся сменой глухого [п] звонким [б]: «бурун», «будто», «берег», «бьет», «бог», «трезубцем».

Присутствие кольцевой рифмовки придаёт стихотворению динамичность. Мужская рифма подчёркивает эмоциональное напряжение, рождает ощущение кульминации, пика событий.

 «После бури»

Интересно наблюдать за тем, как начинается буря, как стихия разворачивается всей своей мощью, но не менее завораживает момент успокоения природы. Всё вокруг пробуждается, будто заново родившись.

Стихотворение «После бури» - это момент наступления равновесия в природе. Гармония, нарушенная бурей, воспоминания о которой ещё свежи, вновь устанавливается в мире.

Четырёхстопный хорей звучит неторопливо и придаёт стихотворению плавность, певучесть. В сочетании с мягкой женской рифмовкой создаёт ощущение покоя. Природа отдыхает.

Небо имеет лазурный цвет, следов бушующей стихии не осталось. Лишь море «не опомнится от бури». Челн наделён эпитетом «убогой», он явно пострадал от бури. Челн «спит, кидаясь, …, как больной от страшной мысли» - выразительно сравнение челна с больным, который ещё вспоминает перенесённую боль. Ничто не проходит бесследно. Но тем не менее далее видно, что «складки паруса обвисли». Ветерок не тревожит их. Буря осталась лишь в воспоминаниях.

И вновь Фет запечатлел переходное, «пограничное» состояние. Всё вокруг пропитано свежестью. Лес не шелохнётся, ничто пока не нарушает шаткого равновесия, на время установившегося в природе. Фет одухотворяет «час спасенья» через сравнение: он «словно плачет и смеётся».