Стихотворение, начинающееся строчкой "Слёзы – на лисе моей облезлой...", было написано М.Цветаевой 10 февраля 1922 года, накануне её отъезда из России, и воплощает переживания поэтессы по этому поводу:

(1)

(2)

(3)

(4)

(5)

(6)

Лирический сюжет данного стихотворения можно схематично представить в следующем виде: слёзы – ощущение тяжести заплечной ноши – звук, заглушающий и паровозные гудки, и стук сердца.

Образы звуков складываются из деталей современной жизни (бурлацкий пьяный мат, крики мужиков и детей Поволжья, похоронный звон) и исторического плана ("шёпоты и топоты татар", разгульные песни Степана Разина). Эти звукообразы сочетаются с "дребезгом" и "скрежетом" и воссоздают ощущение душевного дискомфорта лирической героини.

В первом четверостишии Цветаева указывает на чувства, переполняющие лирическую героиню. Это чувство горечи, которое реализуется и в образе "слёз", и в звуковой "перекличке" этого слова ("слёзы") со звуковой основой эпитета ("облезлой"). Значимо и указание на "качество" меха – "облезлая лиса". Хотя традиционно с лисой соотносятся хитрость, ловкость и другие подобные качества, в данном случае актуализирована другая ипостась "зооморфного классификатора" – лиса-неудачница, которая постоянно попадает впросак (2, 57).

Другое чувство, переполняющее лирическую героиню, – это ощущение тяжести:

Здесь, как нам кажется, конкретизируется образ той "сумочки перемётной", которую попытался поднять богатырь в былине «Святогор и тяга земная»:

С названной былиной анализируемое стихотворение М.Цветаевой роднит мотив смерти, реализованный в финале фольклорного текста:

"Тяга земная", которая "притягивает" лирическую героиню М.Цветаевой к русской земле, реализуется в образах, представленных в первых двух строфах стихотворения. Это образы преимущественно звукового плана: "левогрудая стукотня" и "паровозное железо", "дребезг" и "скрежет". Как видим, нет однозначности в оценке стремления лирической героини покинуть Родину. Это желание характеризуется как естественное, идущее от сердца (левогрудая сторона), но, с другой стороны, этот образ рассматривается в контексте мифологической оппозиции "правое–левое", где "левое" указывает на слабость и пассивность, связь с тёмной стороной человека (4, 291). Таким образом, сложное чувство лирической героини включает и констатацию невозможности остаться в России, на родине, и одновременно осознание того, что желание эмигрировать лишено жизненных основ.

Звуковые образы "дребезга" и "скрежета" могут вызывать у читателя отрицательные эмоции, усиливающиеся перекличкой названных слов со словом "щебень" (щебень железнодорожной насыпи). Звуки др – зг – дм – тс – скр – ж – р создают зримое представление о "вгрызающейся" боли лирической героини, "разом по семи... сердцам". Здесь поэт обращается к сакральному числу "семь", которое является символом высших космических начал, символом интеллектуальности (5, 392). Но также известно, что в древности число "семь" означало цельность и полноту явления. Это позволяет нам сделать вывод о том, что боль целиком заполняет лирическую героиню.

В третьем четверостишии появляются образы, связанные с Востоком: "широкоскулая Родина", "шёпоты и топоты татар", что закономерно вызывает у нас ассоциации с блоковскими «Скифами»:

Здесь, как и в стихотворении М.Цветаевой, противоречивые чувства наполняют душу лирического героя. В тексте Цветаевой "шёпоты и топоты татар" вдоль "насыпи сутулой" связаны с мыслью героини уехать (образ железной дороги). Образ "татар" как знак татаро-монгольского ига воспринимается нами и как знак дикой, неуправляемой силы. В контексте сказанного очевидно, что мысль об отъезде связана у лирической героини не только с чувством душевного дискомфорта, но и c чувством страха, как при столкновении с природной стихией. Исходя из выявленной выше семантики образа железной дороги, мы можем говорить, что этот образ воплощает в себе мысль о необратимом движении, о невозможности что-либо изменить в судьбе лирической героини.

В образной системе четвёртого четверостишия воплощены те чувства, которые ещё больше подталкивают лирическую героиню к движению по железной дороге. Для понимания этих образов необходимо учитывать историческую обстановку, в которой создавался текст. Страна была обескровлена и ожесточена, уничтожается то, что составляет её будущее:

Но кровопролитие Цветаева рассматривает не только как факт гражданской войны начала XX века, но и как постоянное качество, сопутствующее историческому процессу в России. Поэтому в пятой строфе появляется образ Степана Разина. Образом сорока звонарей (Марине Цветаевой в это время было сорок лет) лирическая героиня оценивает свою настоящую жизнь как смерть, идёт отпевание её души ("поют болярыню").

Учитывая значения вышеуказанных образов, можно интерпретировать и финальные образы текста. Противопоставление сокола и соловьёв связано с тем, что если первого соотносят с духом света и свободы (4, 347), то пение последних (соловьёв) соотносят как "с радостью, так и с болью" (4, 352). Возможно, образ "исстрадавшихся соловьёв" над "кровавой колеёй" связан с надеждой лирической героини Цветаевой на то, что время кровопролития сменится временем любви.

Таким образом, лирическое переживание, воплощённое в этом стихотворении, является сложным чувством, отражающим размышления М.Цветаевой и о своей жизни, и об историческом пути Родины и русского народа вообще. На наш взгляд, без учёта исторических, фольклорных и мифологических образов это лирическое переживание не может быть понято.