Поздняя Анна Андреевна Ахматова выходит из жанра "любовного дневника”,
жанра, в котором она не знала соперников и который оставила, может быть,
даже с некоторым опасением и оглядкой, и переходит на раздумья о роли и
судьбе поэта, о религии, о ремесле, об отечестве. Появляется острое
ощущение истории, Ахматова написала об А. С. Пушкине: "Он не замыкается
от мира, а идет к миру”. Это была и ее дорога — к миру, к ощущению
общности с ним. Раздумья о судьбе поэта приводят к раздумьям о судьбе
России, мира. В эпиграф стихотворения Анны Андреевны Ахматовой "Родная
земля” вынесены две финальные строчки стихотворения, сочиненного самой
Ахматовой в послереволюционные годы. А начинается оно так:
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
А. А. Ахматова не пожелала тогда примкнуть к числу эмигрантов, хотя
многие из ее друзей оказались за границей. Решение остаться в советской
России не было ни компромиссом с советским народом, ни согласием с
выбранным ею курсом. Дело в другом. Ахматова чувствовала, что, только
разделив судьбу с собственным народом, она сможет сохраниться как
личность и как поэт. И это предчувствие оказалось вещим. В 30—60-е годы
ее поэтический голос приобрел неожиданную силу и мощь. Вобрав в себя всю
боль своего времени, ее стихи возвысились над ним и стали выражением
общечеловеческих страданий.
Стихотворение "Родная земля” подводит своеобразный итог отношению поэта к
своей родине. Само название имеет двойной смысл. "Земля”— это и страна с
населяющими ее людьми и со своей историей, и просто почва, по которой
ходят люди. Ахматова как бы возвращает значе нию утраченное единство.
Это позволяет ей ввести в стихотворные замечательные образы,
метафорическую нагрузку: "грязь на калошах”, "хруст на зубах”. В
отношении Анны Ахматовой к родной земле нет ни фана сентиментальности.
Первое четверостишие построено на отрицании тех действий, которые
принято связывать с проявлением патриотизма:
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем.
Эти действия кажутся ей недостойными: в них нет трезвого, мужественного
взгляда на Россию. Анна Ахматова не воспринимает свою страну как
"обетованный рай” — слишком многое в отечественной истории
свидетельствует о трагических сторонах русской жизни. Но нет здесь и
обиды за те действия, которые родная земля "приносит живущим на ней”.
Есть гордая покорность той доле, которую она нам предоставляет. В этой
покорности, однако, нет никакого вызова. Более того, в ней нет и
осознанного выбора. И в этом — слабость патриотизма Ахматовой. Любовь к
России не является для нее итогом пройденного духовного пути, как это
было у Лермонтова или Блока; эта любовь дана ей изначально. Ее
патриотическое чувство впитано с материнским молоком и поэтому не может
быть подвергнуто никаким рационалистическим коррективам. Связь с родной
землей ощущается даже не на духовном, а на физическом уровне: земля
представляет собой неотъемлемую часть нашей личности, потому что всем
нам предначертано телесно слиться с нею — после смерти:
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно - своею.
В стихотворении выделяются три раздела, что подчеркнуто и графически.
Первые восемь строк построены как цепь параллельных отрицательных
конструкций. Концы фраз совпадают с концами строк, что создает мерную
"настойчивую” информацию, которая подчеркнута ритмикой пятистопного
ямба. После этого следует четверостишие, написанное трехстопным
анапестом. Смена размеров на протяжении одного стихотворения — явление
достаточно редкое в поэзии. В данном случае этот ритмический перебой
служит для противопоставления потоку отрицаний, заявления о том, как же
все-таки воспринимается коллективным лирическим героем родная земля.
Заявление это носит достаточно сниженный характер, что усиливается
анафорическим повтором:
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И, наконец, в финале трехстопный анапест сменяется четырехстопным. Такой
перебой метра придает двум последним строкам широту поэтического
дыхания, которая находит опору в бесконечной глубине заключенного в них
смысла. Поэзия Анны Андреевны Ахматовой "питалась даже в первоначальных
стихах— чувством родины, болью о родине, и эта тема звучала в ее поэзии
все громче”.
"О чем бы она ни писала в последние годы, всегда в ее стихах ощущалась
упорная дума об исторических судьбах страны, с которой она связана всеми
корнями своего существа”, — писал К. Чуковский. |