|
В категории материалов: 40 Показано материалов: 31-40 |
Страницы: « 1 2 |
Сортировать по:
Дате ·
Названию ·
Рейтингу ·
Комментариям ·
Просмотрам
Любопытно,
что третий летописец перемещается с новгородского севера в Киев тогда
же (в 1117-м), когда подобное путешествие совершает и князь Мстислав.
|
Кончается
XI век. Нестору скоро сорок. Из них двадцать прошли в Лавре над
пещерами. Молодость уступила место зрелости. Уже нет первых печерских
старцев — Антония, Феодосия, Никона.
|
Нестору
Леля Шахматов откровенно завидует: жил монах в таинственные времена,
расспрашивал, как и он, Леля, стариков. Только тогда старики легко
вспоминали князя Ярослава, и даже самого Владимира Красное Солнышко.
|
11
февраля 1110 года над Печерским монастырем появился «огненный столп», а
по убеждению летописца — «ангел», который «на второй год был вождем на
иноплеменников и супостатов».
|
С
утра, как всегда, Николай Михайлович Карамзин поднялся по узкой
лестнице в свой кабинет, под самой крышей громадного барского дома. Он
приехал в Остафьево, родовое имение тестя, князя Вяземского, ранней
весной и к осени хотел довести свою «Историю государства Российского» до
нашествия татар.
|
О
Несторе кое-кто знал и до Татищева. Знали по преданиям или по каким-то
книгам, позже пропавшим. В 1672 году Феодосий Сафонович, игумен
Михайловского монастыря в Киеве, начал свой труд такими словами:
«Хроника летописцев стародавних от святого Нестора Печерского и иных,
также с хроник польских о Руси, отколь Русь началася, и о первых князьях
русских…»
|
Лаврентьевская
летопись — от Нестора до Мусина-Пушкина — это больше полутора тысяч
километров пути. «Эстафету» несут от Нестора до Лаврентия не меньше 10
человек.
|
Летом
1871 года семилетний Леля Шахматов решил занять престол персидский.
Дядя сказал, что их предки вышли из Персии. «Хочу побывать там, объясню,
кто я такой. Может быть, шах персидский и добровольно поделится со мною
престолом?»
|
Можно как будто и закончить наше повествование о Несторе и летописи. Ясно, что известно, и ясно, что неведомо.
|
Неожиданное
восклицание, завершившее последнюю главу, вероятно, привело в немалое
смущение читателя, уже предвкушавшего давно заслуженный отдых после
длительных летописных странствий: неужели конец нашего повествования
грозит превратиться в начало нового?
|
| |