Прасковья Александровна Осипова
(1781–1859) — владелица села Тригорское, которое она, внучка коменданта
Шлиссельбургской крепости М. Д. Вындомского, унаследовала от отца
А. М. Вындомского. Ей также принадлежали село Малинники, деревни
Кожухово, Негодяиха и Нива Старицкого уезда Тверской губернии.
Она рано лишилась матери, и ее
воспитанием занимался строгий и своенравный отец. Это была умная,
практичная, но одновременно легко увлекающаяся женщина «…роста ниже
среднего, стан выточенный, кругленький, очень приятный, образованная и
начитанная, хорошо знала французский, немецкий, училась английскому». У
нее были «волосы каштановые, мягкие, тонкие, шелковые, глаза карие,
добрые, рот только не нравился никому (нижняя губа выдавалась); она была
бы просто маленькая красавица, если бы не этот рот», — писала Анна
Керн.
По первому браку (с 1799 по 1813 год)
она была Вульф (муж — Николай Иванович Вульф) и имела пятерых детей, в
том числе Анну, Алексея (1805–1881), Евпраксию. По второму браку она —
Осипова (муж — Иван Сафонович Осипов, умер в 1824 году) и имела еще двух
дочерей: Марию и Екатерину. С ней жила и падчерица Александра Ивановна
Осипова (Беклешова). Наездами к ней приезжали племянницы Анна Ивановна
Вульф и Анна Петровна Керн.
Пушкин, живя в соседнем селе
Михайловском, был частым гостем Тригорского, начиная с 1817 года. Он
подружился со всей ее семьей, а в одно время, после ссоры с отцом, жил
здесь довольно долго. Правда, Пушкин сначала писал: «Три Тригорские
приятельницы несносные дуры, кроме матери», имея в виду Анну, Евпраксию и
падчерицу Александру. Но потом стал бывать у них все чаще и чаще, пока,
наконец, не стал пропадать в их доме с большой библиотекой чуть ли не
каждый день.
П. В. Анненков отмечал: «Осипова была
женщиной очень стойкого нрава и характера, но Пушкин имел на нее почти
безграничное влияние». Она же, как глава многочисленной и разной по
возрасту семьи, сумела создать в своем доме атмосферу, благоприятную и
благодатную для поэта.
Кстати, Пушкин приходился Прасковье
Александровне родственником: Я. И. Ганнибал был женат на ее родной
сестре Елизавете Вындомской, которая в свое время убежала из
родительского дома. Отец за это ее не простил, лишил наследства и все
отдал Прасковье Александровне, которая после смерти отца разделила
имение (1200 душ) поровну с сестрой, несмотря на то, что у нее тогда
было пятеро детей, а у сестры — двое. Она была в курсе всех забот
Пушкина, волновалась за его здоровье, старалась облегчить ему жизнь,
понимая лучше других его внутренний мир, душевные мечтания, беспокоилась
о его творчестве и жизни. Например, в письме к Жуковскому она писала:
«Если Александр должен будет оставаться здесь долго, то прощай для нас,
русских, его талант, его поэтический гений, и обвинить его не можно
будет. Наш Псков хуже Сибири, и здесь пылкой голове не усидеть».
Когда в 1825 году Пушкин закончил 1-ю
главу «Евгения Онегина», то самый первый ее экземпляр он преподнес ей с
надписью «Прасковье Александровне Осиповой от Автора в знак
глубочайшего уважения и преданности». В 1831 году Осипова писала
женатому Пушкину: «…Любите меня хотя бы в четверть того, как я вас
люблю, и с меня будет достаточно». Осипова нашла в себе силы послать
поздравление его жене Наталье Николаевне с приглашением посетить
Тригорское. Но отношения между ними до и после смерти поэта были
испорчены взаимной неприязнью.
«Здесь мне очень весело. Прасковью
Александровну я люблю душевно…», — писал Пушкин из Малинников в
Петербург Дельвигу в середине ноября 1828 года. Поэт ценил в ней не
только доброго и отзывчивого друга, но и человека умного, образованного,
с отменным вкусом и собственными убеждениями. «Беру на себя смелость
послать вам три последние песни Онегина; надеюсь, что они заслужат ваше
одобрение», — писал поэт Осиповой 10 марта 1818 года. Ее характерный
профиль Пушкин оставил на одном из черновиков «Письма Татьяны к Онегину»
(сентябрь 1824 года).
С ее сыном, А. Н. Вульфом, поэт очень дружил, «соперничая в ухаживаниях» за его многочисленными кузинами и другими женщинами.
Пушкин посвятил Осиповой целый ряд
своих произведений: «Подражания Корану», «П. А. Осиповой», «Простите,
верные дубравы…» (записал ей в альбом 17 августа 1817 года), «Цветы
последние милей…» (16 октября 1825 года). Пушкин дружил с ней до конца
своей жизни. По словам П. Бартенева: «Она сумела понять чутким, все
извиняющим сердцем, что за вспышками юношеской необузданности, за
резкими отзывами сохранялась во всей чистоте не одна гениальность, но и
глубокое, доброе, благородное сердце». Сохранились 24 письма Пушкина к
ней и 16 ее писем к нему. Он ей писал: «Вчера получил я, сударыня, ваше
письмо от 31-го. Вы не можете себе представить, до какой степени я
тронут этим знаком внимания, расположения и памяти обо мне. Он проник до
глубины моей души, и из глубины души благодарю вас»;
«…Не знаю, что ждет меня в будущем, но знаю, что чувства, которые я к вам питаю, останутся навеки неизменными» и т. д.
В письмах Прасковьи Александровны
отражалась большая любовь к поэту: «… Я целую Вас в оба глаза. Да будет
стыдно тому, кто худо подумает об этом»;
«…Бывают минуты, когда я желаю иметь
крылья, чтобы на минуту взглянуть на вас, и потом возвратиться… это ведь
безумие! Не правда ли? …жара спала — иду в сад мечтать о вас, о прошлом
и надеяться, что мы еще погуляем вместе»;
«Прощайте, искренне мною любимый Александр Сергеевич. Моя нежная дружба к вам тоже выдержала испытание времени»;
«Если бы было достаточно одних
пожеланий, чтобы сделать кого-либо счастливым, то вы, конечно, были бы
одним из счастливейших смертных на земле. — А себе на этот год я желаю
только одного — повидать вас на протяжении этих 365 дней».
Это было ее последнее, новогоднее пожелание Пушкину на 1837 год.
Когда гроб с телом поэта привезли в
Тригорское, она сразу же взяла все заботы и расходы по похоронам поэта
на себя. После смерти П. А. Осиповой не было обнаружено ни одного
письма, ни одной записочки к ней ни от одного члена ее большой семьи.
Она полностью уничтожила весь свой семейный архив. Зато нашли аккуратно
сохраненные все 24 письма Пушкина к ней, написанные с 1825 по 1837 годы. |