Евгений Арбенин — плоть от плоти и кровь от крови большого света,
но сам он пресытился его пороками и отвратился от них, желая спастись в
любви к непорочной чистой девушке. Он так хорошо знает высшее общество,
что без труда читает в Душах всех блистающих в свете и прикрывающих
этим блеском и лицемерием свою растленную сущность. Арбенин сбросил свою
опостылевшую маску — и видит кругом личины, хари…
Вот его бывший приятель и напарник по
игре Казарин: прожжённый картёжник и шулер, он помешан на азарте и
золоте… Князь Звездич — пошлый фанфарон и глупец… Некто Шприх — пролаза,
ловчила и интриган… Баронесса Штраль — стареющая искательница
приключений, погрязшая в эгоизме… Портреты этих и других персонажей
света даны в грибоедовском духе, ярко, точно, с афористическим блеском.
Арбенин
Взглянуть — не человек, — а с чёртом не похож.
Казарин
Эх, братец мой — что вид наружный?
Пусть будет хоть сам чёрт!.. да человек он нужный,
Лишь адресуйся — одолжит.
Какой он нации, сказать не знаю смело:
На всех языках говорит,
Верней всего, что жид.
Со всеми он знаком, везде ему есть дело,
Всё помнит, знает всё, в заботе целый век,
Бит был не раз, с безбожником — безбожник,
С святошей — езуит, меж нами — злой картёжник,
А с честными людьми — пречестный человек.
Короче, ты его полюбишь, я уверен.
Арбенин
Портрет хорош, — оригинал-то скверен!..
Шулера Казарина же определяют как нельзя лучше его собственные реплики:
А эта молодёжь
Мне просто — нож!
Толкуй им, как угодно,
Не знают ни завесть, ни в пору перестать,
Ни кстати честность показать,
Ни передёрнуть благородно!
Или:
Что ни толкуй Волтер или Декарт —
Мир для меня — колода карт,
Жизнь — банк; рок мечет, я играю,
И правила игры я к людям применяю.
Свет уже видится Арбенину «пёстрым сбродом» маскарада, где нет и не может быть ни одного настоящего живого лица, где одни маски.
Известно, что костюмированные балы в
доме Энгельгардта посещала не только высшая знать, там бывали и царские
особы, — вот почему Третье отделение и работающая под его заботливым
крылом драматическая цензура с такой бдительностью и придирчивостью
прочли пьесу молодого драматурга. И конечно же эти внимательные читатели
усмотрели, с каким пренебрежением брошен в «Маскараде» намёк на
развлечения высочайших особ:
Князь
Там женщины есть… чудо…
И даже там бывают, говорят…
Арбенин
Пусть говорят, а нам какое дело?
Под маской все чины равны,
У маски ни души, ни званья нет, — есть тело.
И если маскою черты утаены,
То маску с чувств снимают смело.
Влияние грибоедовского «Горя от ума»
весьма заметно и по стиху, и по стилю, и главное — по смыслу пьесы: это
сатира на свет, на современное общество. Однако главный герой, при всём
внешнем сходстве, резко отличен: на смену мечтателю-резонёру Чацкому
пришёл гордый и независимый Арбенин, сильный душою мыслитель,
проницательный и беспощадно-остроумный, не терпящий лжи ни в ком и,
прежде всех, в самом себе. Трезвые и твёрдые его суждения о самом себе
не вызывают недоверия: они вполне основательны, за словом тут же следуют
поступки. Он знает себе цену:
Ни в чём и никому я не был в жизнь обязан…
Отдаёт себе отчёт даже в движениях сердца:
И тяжко стало мне, и скучно жить!
И кто-то подал мне тогда совет лукавый
Жениться… чтоб иметь святое право
Уж ровно никого на свете не любить.
Полюбив, неожиданно для себя,
по-настоящему, он ничего не скрывает даже и от той, кем дорожит больше
всего на свете. Казалось бы, его мрачный скептицизм совсем растворился в
горячем живом чувстве: Арбенин и Нина любят друг друга и жена ему
досталась именно та, которая может спасти: она чиста, честна,
благородна… Но Арбенин уже отравлен своим греховным прошлым и, зная
людей, не верит никому. Стоило ему из-за мелочи усомниться в Нине, как
старый яд недоверия разливается по жилам. В мгновение ока всё рушится…
Сначала Арбенин предупреждает:
Послушай, Нина… я рождён
С душой кипучею, как лава,
Покуда не растопится, тверда
Она, как камень… но плоха забава
С её потоком встретиться! тогда,
Тогда не ожидай прощенья —
Закона я на месть свою не призову,
Но сам, без слёз и сожаленья,
Две наши жизни разорву!
Потом раскаивается в том, что было лучшее в нём:
Прочь, добродетель: я тебя не знаю,
Я был обманут и тобой,
И краткий наш союз отныне разрываю —
Прощай — прощай!..
(Падает на стул и закрывает лицо.)
Казарин
И вскоре подсыпает ядовитого порошка жене — «разрывает» её жизнь:
Довольно, я ошибся!.. возмечтал,
Что я могу быть счастлив… думал снова
Любить и веровать… но час судьбы настал,
И всё прошло, как бред больного!
Быть может, я б успел небесные мечты
Осуществить, предавшися надежде,
И в сердце б оживил всё, что цвело в нём прежде, —
Ты не хотела, ты!..
Вот когда сказался его характер, его
душа, которую так хорошо знал его злой гений, Неизвестный, некогда в пух
и прах проигравшийся Арбенину и «погубленный» им:
Но вы его души не знаете — мрачна
И глубока, как двери гроба;
Чему хоть раз отворится она,
То в ней погребено навеки. Подозренья
Ей стоят доказательств — ни прощенья,
Ни жалости не знает он, —
Когда обижен — мщенье! мщенье!
Вот цель его тогда и вот его закон.
Душевная отрава материализовалась в склянку со смертельным порошком — яд недоверия убивает веру — Арбенин убивает любимую жену.
А свет словно бы дожидался того,
когда Арбенин споткнётся в своём чувстве: одним махом, с жадной
беспощадностью свет расправляется со счастливой семейной парой: «пёстрый
сброд» наказывает Нину за добродетель, а её мужа — за своеволие и
отступничество. |