| Впрочем, несколько самобытных слов Чуковский все-таки произнес, и они до
безобразия хорошо улеглись в контекст эпохи. Пользуясь спросом на негативные
публикации о странах Запада, он опубликовал несколько статей, посвященных своей
давней любимой теме – массовой культуре. 28 июля в «Литературке» вышел «Полный
карман пошлости», 22 сентября в ней же – «Растление детских душ» (о комиксах и
журналах для детей), через год в том же издании – «Растление американских детей»
и, наконец, в восьмом номере «Знамени» за 1949 год – «Воспитание гангстеров».
Названия, как видим, вполне характерные для этого неизобретательного
времени.
В «Полном кармане пошлости» речь идет о журналах, издаваемых для
американских солдат: похоть, криминальные истории, юмор на тему «жена бьет мужа
скалкой» (поход против жен – армии выгодны холостые солдаты), девочки на любой
вкус. («Так и кажется, что этот журнал издается каким-нибудь всеамериканским
трестом домов терпимости, заинтересованным в расширении клиентуры. С упорным
постоянством рекламирует он свой однообразный „товар" – своих блондинок,
брюнеток, шатенок, в которых, судя по его зарисовкам, атрофировано все, кроме
пола».) В общем, это все рассказывается в продолжение начатой еще в 1903 году
темы о литературной продукции, услаждающей «жеребцов в образе человеческом». Но
сейчас речь идет об огромной журнальной индустрии, с помощью которой «из недели
в неделю, из месяца в месяц дружно оглупляют, развращают, испакощивают рядового
гражданина США».
Точно так же развращают и испакощивают детей, а уж это для Чуковского
совершенно невыносимо: за американских детей он болеет душой ничуть не меньше,
чем за советских. Сюжеты «Чуковский против Диснея» и «Чуковский против Бэтмена»,
кажется, еще не освещались в печати сколько-нибудь внимательно, так что
остановимся на этом поподробнее.
Впервые К. И. написал о творчестве Диснея в 1940 году в небольшой заметочке
для газеты «Кино», которая называлась «Мульти». Вот о чем в ней шла речь:
«Долгое время мультипликация была у нас на ложном пути. Особенно сбил ее с
толку американец Дисней. Дисней гениален, но он пользуется вульгарным и
антипоэтичным стилем. И только талантливость спасает его от краха. Эти
окарикатуренные звери, это нагромождение эксцентрических трюков, это бешеное
мелькание событий – здесь советскому детскому фильму решительно нечему учиться.
А между тем в течение нескольких лет наша детская мультипликация шла за Диснеем,
и „Микки-дирижер" был ее вдохновителем, ее идеалом… Самое грустное то, что
маленькие дети, для которых были предназначены эти суетливые, подражательные
фильмы, в большинстве случаев не могли даже уловить их сюжета: кавардак
происходящих на экране событий рассеивал и утомлял их внимание… С недавнего
времени все изменилось. Мультипликационное советское искусство наконец-то обрело
свой стиль, который, я не сомневаюсь, обеспечит ему много побед. Стиль этот
раньше всего – в полном преодолении Диснея. Сказка моя „Лимпопо" оттого-то так и
удалась художникам Амальрику и Полковникеву, что они начисто отказались от
ненужной карикатурности, от трюкачества, от черствой и бездушной американской
балаганщины, а взяли курс на задушевность и поэтичность, на тихий и нежный
лиризм… В этом и должен заключаться советский стиль детского мультфильма».
Здесь Чуковский оказался хорошим пророком: именно в поэтичности, в лиризме и
заключается главная сила горячо любимых многими советских мультфильмов –
совершенно самобытного культурного явления. И задача «преодоления Диснея» им
поставлена очень четко и правильно – и очень показательно, что спустя полвека
она опять встала перед отечественной мультипликацией, хотя и на ином уровне (и
содержательном, и технологическом, и идейном). Обратим внимание, что Чуковский
говорит здесь главным образом о Диснее – авторе стремительных и бестолковых
приключений Микки-Мауса и Дональда Дака; знаменитые его полнометражки («Бемби»
или «Белоснежка») появились позже, да и успех их в значительной степени связан
именно с «преодолением Диснея». В этих фильмах появились как раз те самые
нежность и поэтичность, которые Чуковский считал лучшим путем развития
мультипликации. Как соблазнительно представить себе, что Дисней прочитал
советскую газету «Кино» и сделал выводы! (Впрочем, с советской мультипликацией
он, говорят, был неплохо знаком.)
В статье «Воспитание гангстеров» Чуковский вновь обрушивается на Диснея – но
на этот раз не на самого мультипликатора, а на его журнал Walt Disney’s
Comics and Stories. Журнал публиковал комиксы для детей. «Все без исключения
сюжеты здесь излагаются кинематографическим методом – непрерывной цепью картин –
с минимальным количеством стихов или прозы. А так как этот метод вполне
приспособлен к психике малых детей, доходчивость киносказок Диснея огромна», –
поясняет Чуковский читателю. Возмущают его сами сюжеты, в основе которых всякий
раз лежит «всевозможный подвох и жульничество». Дональд Дак хочет ограбить
копилку своих племянников, те, в свою очередь, стремятся обвести его вокруг
пальца. Люди и звери идут на низости, подлости, хитрости, унижают других и
делают им больно – чаще всего ради того, чтобы заработать доллары. Дети на одной
картинке лежат на долларах, перебирают их: «Мы хотим, мы хотим быть банкирами».
Жадность и жестокость – вот что возмущает Чуковского в диснеевских комиксах:
дети взрывают дядю, льют ему в ванну кипяток, разводят под ним, спящим в гамаке,
костер…
Сейчас мы ко всему уже притерпелись, и нас уже не удивляют персонажи
американских мультиков, которые лупят друг друга молотком по лбу, раскатывают
асфальтовым катком, взрывают динамитом. «Уродливые, жестокие и бессмысленные
отношения, присущие среде, где он живет и работает», приводят к тому, что
«чудовищные отношения между людьми» кажутся Диснею совершенно нормальными,
комментирует Чуковский. Нынешним жителям России, пожалуй, тоже – хотя некоторые,
должно быть, еще помнят тот неприятный эффект, который производили на
неподготовленного зрителя именно своей бессмысленной веселой жестокостью первые
пришедшие на видео американские мультфильмы, и не только диснеевские: «Том и
Джерри», например.
Главное, пожалуй, на что обращает внимание Чуковский, – это коммерческая,
индустриальная составляющая диснеевских комиксов, «полная шаблонизация всех
изобразительных приемов и методов, употребляемых этим коллективом художников», –
«для живого творчества здесь нет ни малейшей лазейки. Искусство, превращенное в
фабричный товар, безжалостно мстит за себя. Что-то машинное, дюжинное, гуртовое,
штампованное чудится теперь в каждом штрихе этого заживо умершего мастера… И
тематика, и форма его киносказок, и методы его производства, обусловленные
свирепой эксплуатацией лучших дарований, и уничтожение творческой личности
каждого автора – все это в совокупности называется американизацией искусства».
Американизация мирового искусства, кстати, стала серьезным вопросом именно в
конце сороковых. Летом 1948 года, выступая на Всемирном конгрессе деятелей науки
и культуры в защиту мира, Александр Фадеев говорил: «Пошлые, развращающие
зрителя фильмы заполняют экраны», приводил цифру: 65 процентов мирового
кинопроката составляют американские картины – и рассказывал, как недовольны этим
европейцы. (Кстати, сейчас, по некоторым данным, цифра эта достигает 80
процентов.)
Чуковского, впрочем, занимает не столько «идеологическая экспансия
американского империализма», которую клеймил Фадеев, сколько давно занимающие и
ужасающие его способы превращения человека в безмысленное и бессмысленное
существо – «устрицу», «паюсную икру», «жеребца», «дикаря». В новых явлениях
культуры он видит опостылевших старых знакомцев. Тех же персонажей. Те же
погони. Ту же охоту одних людей на других. То же пристрастие к леденящим душу
ужасам и как можно более изысканным убийствам, потому что неизысканные уже
набили оскомину. Ново разве только то, что теперь «в этот хищнический, звериный
азарт взрослые усердно вовлекают детей».
«И вот нынешние сочинители кровавых новелл для детей тратят всю свою
мозговую энергию, чтобы выдумать новые, свежие, еще никем не использованные
приемы убийств, грабежей и мошенничеств», – пишет К. И. в статье «Развращение
детских душ» (она во многом перекликается с «Воспитанием гангстеров»).
Преступники пользуются лучшими достижениями науки и техники, преступления
становятся исключительно изобретательными, дерзкими – и все более страшными:
«гитлеровское сочетание науки и подлости». И старый добрый Пинкертон начеку.
Теперь, правда, «из героя он сделался богом». Чуковский поясняет в «Воспитании
гангстеров»: «Полицейские агенты предстают в виде богов, обладающих мифическими,
чудотворными силами». Один так и зовется: Superman. К. И. подробно
рассказывает, какими поразительными качествами он обладает, и заключает: это
«бог уголовного розыска». Еще одного такого героя зовут Batman, и он тоже
борется с «бандитами-футуристами». В статье «Растление детских душ» Чуковский
пишет: «Судя по этим журналам, бандитизм в заокеанской республике принял такие
размеры, что только чудотворцы, сошедшие с неба, могут вести с ним борьбу».
Передовые американские педагоги, рассказывает Чуковский, «с тоскою
указывают, что американские школьники нынче читают не Марка Твэна, не Диккенса,
а „Приключения женщины-кошки", ворующей бриллианты при помощи снотворного газа,
и похождения Пингвина, знаменитого вора, совершающего свои налеты и кражи
исключительно при помощи птиц» («Растление детских душ»). «Все прочие книги
кажутся им пресными, постными, невыносимо унылыми» («Воспитание гангстеров»).
«Конечно, это только малая часть той гигантской системы оглупления,
оболванивания, развращения масс, которая такими небывалыми темпами
осуществляется в современной Америке при помощи радио, кино и печатного слова».
Раньше американские дети под влиянием прочитанного хотели стать индейцами или
средневековыми рыцарями, теперь они «всей душой стремятся в бандиты», «им по
сердцу одни только триллеры» – сокрушается Чуковский. Позднее он жаловался в
дневнике: «Я написал большую статью, где указывал, что наряду с величайшими
достижениями англоамериканской детской литературы есть и ужасные „комиксы", и
мне в последнюю минуту вычеркнули все о положительных чертах этой литературы и
оставили только о комиксах. Вышла дезориентация читателей».
В финале «Воспитания гангстеров» раздается трескучая брань по адресу
американского империализма, «ненавистного трудящимся массам всех стран, которые
справедливо видят в нем источник всего самого низкого, преступного, злого, что
происходит в настоящее время на нашей планете». Интересно, пожалуй, авторство
этих строк: сам Чуковский «наклеил марочку» или опять редакторы постарались?
Впрочем, дискутировать об американском империализме не будем; остановимся на
том, что явление массовой культуры для детей распознано в зародыше и описано
достаточно точно. Да, сейчас индустрия развлечений для детей уже не так
откровенно кровожадна, а глуповатые комиксы сменились вполне себе благородными и
высокотехнологичными фильмами, где действуют все те же персонажи… но суть все та
же, и она все так же противна всем тем ценностям, которые утверждал своей жизнью
и своим творчеством Чуковский.
Разумеется, написаны эти статьи были вовсе не для того, чтобы лишний раз
лягнуть идеологического противника СССР, – это газетами они публиковались как
злободневные. На деле это следующая часть обширного исследования массовой
культуры, охватившего несколько десятилетий двадцатого века, – от зарождения до
победного шествия по всему миру, от «Ната Пинкертона» и «Тещиных бегов» до
Бэтмена, Супермена и Эллери Куина, от первых английских корреспонденции в
«Одесских новостях» до «Триллеров и чиллеров», последней печатной работы
Чуковского. |
![](<img src="http://uchitel-slovesnosti.ru/verx.webp" border="0" alt="" />)
УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ
