Вот что он пишет Луизе 20 сентября 1851 года: «Вчера вечером я начал писать мой роман. Могу предполагать, какие трудности у меня будут, когда я буду работать над его стилем, что приводит меня в ужас. Простота — сложное дело».

«Простота» — значит, более строгий, лаконичный, лишенный всякой романтической манерности и вычурности стиль письма, которым грешили его первые сочинения, в том числе фантасмагорическое великолепие «Искушения святого Антония». «Госпожа Бовари» — это реалистичное лекарство от скуки. Автор воспринимает его как средство для очищения желудка. Он словно прощается с собственными юношескими идеалами. К счастью, у него всегда в запасе есть противовес в форме иронии или легкой шутки. Вы ничего не поймете в «Госпоже Бовари», если не почувствуете, какая в этом романе заложена трагикомическая ироничная константа. Эта книга не что иное, как маскирующийся (совсем немного) под обманчивой объективностью шарж на романтизм и буржуазию.

«Я считаю, что в первый раз читатели увидят книгу, в которой высмеиваются молодые герои. Ирония нисколько не вредит патетике. Напротив, она усиливает ее. В третьей части, изобилующей насмешками, я хочу, чтобы мои читатели прослезились».

Эта великая и ужасная книга вызвала скандал и напугала буржуазное общество. Стоит ли этому удивляться, если и в наши дни она остается горячей штучкой, написанной потрясающим по красоте языком.

Прежде чем взяться за столь долгую и изнурительную работу над книгой, Гюстав решил отправиться на Всемирную выставку в Лондон вместе с матерью и племянницей Каролиной. Прибывшие с Востока экспонаты, такие как чучело слона, оживили воспоминания о недавнем путешествии. Во время пребывания в Лондоне Гюстав увиделся с Генриеттой Коллье. Он даже попытался помочь Луизе Коле, жаловавшейся на материальные трудности, выставить на продажу принадлежавший ей альбом с автографами знаменитостей, с которыми она была близко знакома — а нам известно, что таких известных людей насчитывалось в ее жизни немало. Эта затея провалилась, что послужило Луизе лишним поводом устроить шумный скандал…

По возвращении из Лондона Флобер рассчитывает сразу же сесть за работу, однако не тут-то было. В Париже не забыли о нем. Дюкан намерен возродить свой журнал «Ревю де Пари». Он горит желанием напечатать на его страницах отрывки из «Искушения святого Антония», несмотря на то что яростно критиковали эту книгу. Какова причина столь разительной перемены? Безусловно, дружба, а также необходимость подбросить поленьев в костер, поскольку его детище, журнал, возрождалось из пепла…

Однако Флобер не торопится дать ответ. «Не знаю, что и думать, я по уши завяз в делах», — пишет он Максиму. В глубине души он полагает, что «глупо» публиковаться. Он не испытывает в этом «необходимости» и «не имеет никакого желания». Он объясняет свой выбор тем, что ему надо отгородиться от всего мира. Этой линии поведения он будет придерживаться по крайней мере на протяжении работы над романом. «Неужели ты думаешь, что мне не хочется, как любому другому, заняться любовью? И ты считаешь, что при этом я могу оплошать и ударить лицом в грязь?.. Немного найдется мужчин, которые имели бы так мало женщин, как я… И если я останусь неизданным, то это будет мне наказанием за первоцветы, которые я сорвал в юности. Надо ли следовать своему призванию? Если мне претит движение, то это, возможно, означает, что я прав».

И вот Гюстав, по собственной воле приговорив себя к отшельничеству, приступает к работе над романом, чей сюжет весьма далек от того, что может нравиться ему. Более того, он кажется ему отвратительным. Но все же действия, предпринятые вопреки собственному желанию, часто приносят хорошие плоды.

«Госпожа Бовари» — роман настолько известный, что нам даже как-то неудобно напоминать «сценарий», тщательно выстроенный Флобером с самого начала работы над этим произведением. В начале романа мы следим за тем, какой жизненный путь проделал Шарль Бовари с той поры, когда был еще наивным мальчуганом. Мы узнаём, как над ним потешались школьные товарищи, в частности из-за несуразной фуражки, описание которой остается одним из самых блестящих пассажей романа. Закончив кое-как учебу и получив должность в больнице, он в первый раз женится на сварливой и небогатой вдове, которая не нашла ничего лучше, чем поскорее отойти в мир иной. Затем Шарль влюбляется в Эмму Руо, дочь одного из его пациентов. Молодая, романтически настроенная особа мечтает «выйти замуж в полночь при свете факелов». Тем не менее ей приходится довольствоваться простой и незатейливой деревенской свадьбой. Далее для нее начинается серая и ничем не примечательная жизнь в маленьком нормандском городке. Шарль оказывается весьма скучным и заурядным спутником жизни. Приглашение на бал в расположенный по соседству замок немного развеял ее тоску, а затем всё возвращается на круги своя. У нее остаются лишь сожаления и разбитые мечты.

Супруги переезжают в другой город, Ионвиль-л’Абей, где стремятся заполучить клиентов в борьбе с фармацевтом Оме, намеревающимся получить в наследство Люмьер. Эмма знакомится с Леоном, помощником нотариуса. Он влюбляется в молодую женщину. Но ему не удается соблазнить ее, и он уезжает в Париж. И тут в ее жизни появляется Родольф Буланже, живущий по соседству мелкопоместный дворянин. Он завоевывает сердце Эммы во время посещения местной сельскохозяйственной выставки, и она отдалась ему во время прогулки в наемном экипаже. Влюбившись по уши, Эмма совсем теряет голову и совершает множество необдуманных поступков, компрометирует себя, пренебрегает материнскими обязанностями по отношению к дочери, тратит много денег на подарки любовнику. Шарль Бовари ставит себя в смешное положение, отказавшись от операции на ноге. Эмма мечтает сбежать со своим любовником в далекие края. Ее влекут экзотические пляжи под лунным светом. Вскоре Родольф порывает со столь пылкой и навязчивой любовницей. Эмма в отчаянии едва не прощается с жизнью. Во время совместного с Шарлем посещения оперного театра в Руане она вновь встречает Леона. Они становятся любовниками. И наша госпожа Бовари пускается во все тяжкие, делает дорогие покупки, что в итоге приводит ее семью к разорению. Оказавшись в безвыходном положении, она обращается за помощью к Леону, нотариусу, податному инспектору и даже Родольфу — все тщетно. Потеряв всякую надежду на спасение, в отчаянии она крадет мышьяк у аптекаря и травится. Ее агония, жуткая и страшная, проходит на глазах у фармацевта Оме и аббата Бурнизьена. После смерти жены Шарль, разоренный и оставшийся почти без средств к существованию, узнаёт о неверности жены и, в свою очередь, умирает.

И вот из такой истории, достойной колонки происшествий в провинциальной газете, Флобер замыслил сделать выдающееся литературное произведение. Он вовсе не стремится к тому, чтобы опубликовать его, считая это делом второстепенным, а хочет работать для себя, что называется для души. Остается узнать, можно ли на самом деле сочинять что-либо для себя, кроме списка покупок и поручений, или вести личный дневник в романтической юности.

Перед Флобером стоит непростая задача: как на основе столь банального сюжета создать полноценное художественное произведение? Как добиться совершенства, на которое он претендует? Ему предстоит обуздать свой нрав, «держать себя в ежовых рукавицах, застегнуться на все пуговицы и не отклоняться ни на шаг от выбранной прямой. Никакой лирики, полное отсутствие авторских суждений и размышлений. Читать о мерзостях жизни будет очень грустно». В общих чертах речь идет о том, чтобы компенсировать банальность и пошлость сюжета за счет изысканного великолепия стиля. Вот такую высокую планку поставил перед собой Флобер.

И вот он уже готовится к тому, чтобы справиться с поставленной задачей. Место действия — рабочий кабинет. Обстановка — библиотека, большое кресло, широкий стол, гусиные, тщательно заточенные перья, поскольку он не переносит металлические. Перед ним на столе — бюст сестры Каролины. Так начинается работа над романом. Он сидит за письменным столом до поздней ночи. Он встает чаще всего в десять или одиннадцать часов утра, затем долго и плотно завтракает, что отнюдь не способствует борьбе с лишним весом. Час или два он посвящает воспитанию племянницы. Оставшуюся часть дня он проводит за чтением. Творчество, роман, работа над каждой фразой — все это он оставляет для ночи, когда весь мир спит. Перед Флобером стоит конкретная цель: если однажды он захочет опубликовать свою книгу — а он не сбрасывает со счетов подобную перспективу, — он должен для этого быть готов. Ему нужна не простая известность, чтобы пополнить длинный список второстепенных писателей и встать в один ряд с такими тружениками пера, как Анри Мюрже, Октав Фейе, Шарль Монселе, Арсен Уссе, Таксиль Делор, Ипполит Дюкас и другими. Его не устраивает возможность «разделить участь посредственностей (или так называемых талантливых людей, что одно и то же)». Все усилия Максима Дюкана, уверяющего Гюстава в привлекательности парижской литературной жизни, остаются тщетными. Когда мы читаем давно забытые имена (к этому списку с полным правом можно добавить и имена некоторых наших современников), убеждаемся в том, что Флобер выбрал правильный путь. И все же нельзя не согласиться с мнением Сартра, согласно которому Флобер был обязан своим «ювелирным мастерством» отшельническим образом жизни, высочайшей требовательностью к художественному произведению, тому, что по крайней мере в тот момент ему не надо было думать о завтрашнем дне. Благодаря своему статусу рантье он был освобожден от повседневных забот о хлебе насущном и оставался до седых волос большим избалованным ребенком.

Луиза Коле узнавала из писем до 1853 года о том, как проходила работа над «Госпожой Бовари». Конечно, женщина испытывала некоторую неудовлетворенность от таких эпистолярных отношений. Она предпочла бы реальное присутствие Гюстава, которого еще любила, несмотря на все их ссоры и размолвки, его безумную страсть к писательскому труду, сарказм и увертки, требования отказаться от любви к нему и даже фурункулез, которым он заразил ее, а может, наоборот, из-за всего этого. Письма Флобера позволяют нам стать непосредственными свидетелями того, в каких творческих муках рождался этот шедевр. После долгих часов, проведенных в столь медленно продвигающейся вперед работе над своим романом, Гюстав отводит душу в письмах, которые он обычно пишет ближе к часу или двум часам ночи. И вот тот же автор, который может порой потратить неделю на то, чтобы с большим трудом написать пару страниц романа, вдруг становится таким словоохотливым на бумаге, что его невозможно остановить. Довольно часто легкость его пера приходится не по вкусу Луизе. И ее вполне можно понять, когда Гюстав советует ей благосклонно ответить на авансы одного канцелярского служащего, «господина д’Арпентиньи», «из уважения к его возрасту, хотя меня мало вдохновляет идея заниматься с тобой любовью после него». И тем не менее все, вместе взятые, письма Флобера представляют собой очерк о сущности романтизма. В них приводятся мысли, описываются сомнения, трудности, решаемые задачи, говорится об эстетической концепции гениального писателя, находившегося в творческих поисках.

Между тем Земля вертелась по-прежнему вокруг Солнца и жизнь продолжалась. Гюстав, несмотря на свои решительные заявления об одиночестве и заточении, все же находит время для коротких и нечастых поездок в Париж. Так случилось, что 2 декабря 1851 года, именно в тот день, когда произошел государственный переворот Луи Наполеона Бонапарта, Флобер оказался в Париже. Примет ли он в нем участие? Конечно нет. Гюстав находится как всегда в своем привычном состоянии: ироничном, огорченном, потрясенном. «Несколько раз меня едва не убили, — пишет он своему дяде Парену, — я никому не причинил вреда, в то время как меня едва не искромсали саблей, не расстреляли из ружья или пушки». Он жалуется на плохие времена, которые начинаются для Франции. «К личным невзгодам и лишениям добавились общественные неурядицы», — пишет он Генриетте Коллье. Что касается того, чтобы дать собственную оценку происходящих политических событий, то это не для него: у него нет ничего общего с этими честолюбивыми выскочками и голодранцами.

Время от времени он встречается с Луизой и не отказывается от близости с ней с таким видом, словно делает ей одолжение. Он не любит ее, жалуется Луиза. Ему лишь надо с кем-то обменяться мыслями о своей работе. Она нужна ему для того, чтобы он мог получить физическое и моральное удовлетворение. И все же, едва вернувшись в Круассе, он начинает направлять ей бесконечные послания, в которых уверяет Луизу в лучших чувствах и жалуется на сложности рабочего процесса. В одном и том же письме чередуются бодрые фразы и пассажи, полные тоски и отчаяния: «Бывают дни, когда я чувствую себя опустошенным и не могу подобрать нужные слова, чтобы выразить свою мысль, когда, исписав целые страницы, я осознаю, что мне не удалась ни одна фраза, и я падаю в изнеможении на диван. В полном отупении я словно проваливаюсь в бездну. Через четверть часа все меняется, тоска уходит и мое сердце бьется от радости».

Для того чтобы удостовериться в красоте и гармонии фраз романа, Флобер проводит «голосовое» испытание, то есть читает сочиненное вслух, что позволяет ему лучше выявлять ритмические и сонорные недостатки.

Он проводит это испытание не в одиночку, по крайней мере на первых порах. Каждое воскресенье к нему приезжает Луи Буйе. Гюстав читает ему все, что сочинил за неделю. Тяга к наставничеству — это навсегда. Буйе продолжает вести преподавательскую деятельность с прежним отвращением к своему ремеслу. Для Гюстава нет более безжалостного слушателя. Буйе беспощадно выявляет грамматические и синтаксические ошибки, повторы и излишнее употребление вводных слов и предложений. Что касается ускорения работы над редакцией романа за счет более простого повествования, не придавая ему особой глубины, не доходя до вершин этой «психологической науки», которая придает объем и значимость литературным образам, индивидуальным и одновременно типовым, — об этом не может быть и речи. «Скорее я сдохну как собака, чем перестану работать над сырой фразой», — пишет он Дюкану в достаточно саркастичном письме, в котором в язвительной форме рассказывает о своем презрении к «лаврам, покрытым дерьмом». «Мне наплевать на мнения критиков».

На протяжении первых трех лет работы Гюстава над романом, независимо от того, хочет он этого или нет, Луиза реально и виртуально присутствует в его жизни, порой как женщина из плоти и крови, порой как прототип главной героини. Она достаточно терпеливо воспринимает его комментарии о текущей работе и стоически переживает взлеты и падения его чувств к ней. Он любит ее, уверяет Гюстав, но по-своему: «Вам, которая любит меня, как дерево любит ветер, вам, для которой я навсегда сохраню в моем сердце чувство благодарности, а также нечто долгое и нежное, волнующее кровь. Тебе, бедная женщина, которую я заставил пролить столько слез, в то время как мне хотелось бы вызывать у тебя лишь улыбки».

И вот что он пишет после очередной поездки в Париж, где их снова накрыла с головой волна нежной страсти: «Да, моя дорогая бедная женщина, мы пережили счастливые минуты, в любом случае я люблю тебя».

Но Луиза по-прежнему не желает довольствоваться короткими встречами и торопливыми объятиями. Она не теряет времени даром и продолжает пополнять список своих охотничьих трофеев. Она не изменяет своим привычкам в том, что касается соблазнения более или менее знаменитых персон. В 1852 году в ее сети попадает Альфред де Мюссе. К тому времени ему уже исполнилось 42 года и он уже не был подающим надежды молодым поэтом, на которого обратила внимание сама Жорж Санд. Мюссе только что был избран во Французскую академию. Погрязший в разврате алкоголик, он заметно подорвал свое здоровье. Ему оставалось всего пять лет жизни на этой земле. И все же это обстоятельство не было для него причиной, чтобы отказаться от привычек коварного соблазнителя, действовавшего часто по принципу: пришел, увидел, победил. Однажды в наемном экипаже, находясь как всегда «под винными парами», он пытается изнасиловать Луизу. Женщина выпадает из коляски и больно ударяется о землю. Узнав об этом агрессивном нападении, Гюстав приходит в ярость: «Мне хочется прибить его… Я поколочу его палкой с огромным удовольствием…»

Луиза тем временем довольно быстро приходит в себя от пережитого испуга. Какое-то время она поддерживает хаотичную связь с Мюссе до тех пор, пока, несомненно из соображений высокой стратегии, она не падает в объятия другой знаменитости — Альфреда де Виньи.

До октября 1854 года Флобер, однако, не порывает реальных любовных отношений со своей «музой», несмотря на то что оба устали от этой связи. В 1853 году он даже становится соучастником поэтессы и служит «прикрытием» для почтовых отправлений, которые Виктор Гюго, сосланный на остров Джерси и находившийся под наблюдением императорской полиции, посылал своим друзьям во Франции. Великий писатель в знак благодарности за оказанную услугу дарит Гюставу свою фотографию…

Несмотря на большие трудности, которые испытывал Флобер в ходе работы над «Госпожой Бовари», накопленную усталость, душевные волнения из-за крайне медленного рабочего процесса (некоторые сцены требовали много недель кропотливого труда: искать, копать, возвращаться назад, выкрикивать каждую фразу), он все же находит время для того, чтобы «откорректировать» и дать оценку скверным стихам, которые присылает ему Луиза. При этом он избегает резких слов, словно не хочет задеть самолюбие поэтессы. Еще больше он опасается взрывного характера своей возлюбленной, готовой в любой момент учинить скандал. И все же отдельные ремарки не могут никого обмануть: он находит ее стихи бездарными. Почему же он берется за такой неблагодарный труд? Безусловно, из чувства признательности, по привычке, из-за того что письма, которые он посылает Луизе, являются для него отдушиной. Они представляют собой автобиографическое произведение как довесок к роману, который он сочиняет, где ему приходится быть эдаким «застегнутым на все пуговицы», требовательным «художником», где он стремится спрятаться за доведенной до блеска формой. В совокупности отправленные Луизе за все это время письма включают более пятисот страниц. Их переписка, напечатанная в издательстве «Pleiade», представляет собой отдельное полноценное литературное произведение, которое можно с полным правом поставить в один ряд с «Эссе» Монтеня или «Исповедями» Жан Жака Руссо.

И все же он рвет эту нить осенью 1854 года. Поток его писем иссякает. 16 октября Флобер пишет Буйе: «Что до нее, все кончено».

В конце 1854 года Гюстав несколько недель живет в Париже. И совсем не собирается оповещать об этом Луизу. Для поездки в Париж у него есть по меньшей мере две причины: он взялся подыскать театр для постановки драмы «Госпожа де Монтарси», которую в этот момент пишет Луи Буйе. Его друг уехал из Руана в октябре 1853 года, чем сильно огорчил Гюстава. В конце концов Флобер принимает решение жить начиная с 1855 года несколько месяцев в году в Париже, поскольку зимой Круассе представляет собой весьма печальное зрелище. Кроме того, у него есть и другая, можно сказать, тайная причина: Гюстав вступил в связь с 26-летней актрисой Беатрикс Персон. Вот какой оборот принимает тяга к театральному искусству.

Луизе становится известно от общих знакомых о том, что Гюстав находится в Париже. И, конечно, она ищет с ним встречи. Она становится слишком назойливой. 15 марта 1855 года Гюстав пишет ей записку: «Мадам, я узнал, что вчера вечером Вы трижды приходили ко мне. Меня не было дома. Чтобы не подвергать Вас унижению с моей стороны по причине Вашей излишней настойчивости, сообщаю, что для Вас я недоступен никогда».

Флобер не может покончить столь радикально со своей «Госпожой Бовари». Ему еще остается написать третью часть, повествующую о любовной идиллии несчастной Эммы с Леоном Дюпюи. В апреле 1855 года Гюстав возвращается в Круассе, чтобы сочинить эти «фривольные сцены». Чего стоит, например, вызвавший немало скандалов знаменитый эпизод с наемным экипажем, долго колесившим по улицам Руана, пока в нем происходили вещи, о которых предпочтительно умалчивать. Или встречи Эммы с любовником под предлогом, что она брала уроки музыки. Или непомерные денежные траты в лавке Лере у слащавого торговца, который также внес свою лепту в ее падение…

В Круассе появляется новое лицо, скрасившее одиночество Гюстава. Это Жюльетта Эрбер, молодая англичанка, гувернантка племянницы Каролины. «За столом, — пишет он Буйе, — часто и с большой охотой я заглядываюсь на ее грудь. Мне кажется, что она замечает мои нежные взгляды, поскольку за время обеда она пять или шесть раз заливается краской». Никто не сомневается, что с того времени между молодыми людьми завязываются отношения, которые будут продолжаться долгие годы. Гюстав тайно и часто ездит в Лондон, чтобы встретиться с Жюльеттой.

Что касается Луи Буйе, то дела у него идут из рук вон плохо. Театр «Комеди Франсез» не принимает его пьесу. Гюстав, предпринимая немало усилий, чтобы помочь другу (в итоге пьеса будет сыграна в «Одеоне» осенью 1856 года), пользуется случаем, чтобы писать Луи сердитые письма. В них он журит друга за ошибки и изливает свои эмоции по поводу отвращения ко времени, в котором они живут: «Меня душит волна ненависти к нашей эпохе. Я чувствую, как будто все содержимое моего желудка просится наружу через рот. Но я вовсе не хочу избавляться от нее. Я превращу ее в зловонную массу, которой испачкаю все, что происходит в XIX веке».

Наконец свершилось! Эмма Бовари приняла дозу мышьяка. Она скончалась в страшных муках, затем за ней последовал в могилу Шарль после слов, которые он так и не произнес: «Это судьба!»

Книга закончена, а Гюстав все правит ее и правит, следуя указаниям Буйе, или же, как он говорит, посылает их к черту. Очевидно, что он хочет опубликовать свой роман, несмотря на то что раньше не думал об этом. Как можно положить такую книгу в ящик стола, словно неотправленное письмо? Он начал строить планы относительно будущего издания своего романа еще в те дни, когда писал письма Луизе: «Это произведение носит в основном критический или скорее анатомический характер. Читатель не заметит (я надеюсь) всю психологическую работу, спрятанную под формой, но он почувствует на себе ее воздействие».

Очень скоро Гюставу придется в этом убедиться. Несмотря на короткую размолвку после одного сердитого письма, Гюстав возобновляет дружеские отношения с Максимом Дюканом. Его журнал «Ревю де Пари» пользуется большим успехом. Два номера в месяц, 160 страниц богатого литературного материала. Дюкан с нетерпением ждет, когда Флобер передаст ему роман, «уменьшенный примерно на 30 страниц, не считая множества то тут, то там вымаранных строк».

Гюстав не строит иллюзий относительно реакции общества на свое произведение, в котором он дает полное и глубокое исследование женской души, любовных заблуждений, глупости буржуазного общества и смертельно тоскливой провинциальной жизни. И все же Флобер не мог и предположить, что его книга вызовет такой скандал.