В Семипалатинске, куда молодожены вернулись
после Кузнецка, они прожили недолго. В марте 1859 года вышел Указ об
увольнении Федора Достоевского в отставку по болезни. Наконец-то
писатель смог оставить военную службу, которая так тяготила его. Вместе с
женой он покинул Сибирь и переехал в Тверь, где ему было разрешено
поселиться (в столице Достоевскому жить запрещалось). Секретный надзор,
учрежденный за писателем, все еще не был снят. В материалах о
Достоевском первое упоминание о Твери, послужившей впоследствии
«прототипом» провинциального города в романе «Бесы», находится в письме
бывшего петрашевца, поэта А. Н. Плещеева, который еще 10 февраля 1859
года, то есть за месяц до решения вопроса об отставке Достоевского,
писал ему из Петербурга: «Вероятно, вы поселитесь в Твери».
По пути из Семипалатинска в Тверь
Достоевские заехали в Омск, где в кадетском корпусе учился 12-летний
пасынок Федора Михайловича Паша Исаев, которого они забрали с собой. В
Твери супруги поселились в трехкомнатной квартире первого этажа «дома
Гальянова, близ почтамта». В течение первого месяца писатель ни с кем не
общался, все свои силы и время отдавая писательству. В Твери он
переработал повесть «Двойник», правил «Село Степанчиково», работал над
«Записками из Мертвого дома», написал первые главы романа «Униженные и
оскорбленные». Здесь он, как и в Кузнецке, по собственному признанию,
испытывал «томление», отрицательно отзываясь о тверском быте. Иногда
Достоевскому удавалось вырваться в Москву к родственникам. Вернувшись,
он с воодушевлением рассказывал жене о своих впечатлениях. Один из
тверских исследователей биографии Достоевского объяснял «крайнее
беспокойство» Достоевского тем, что Федор Михайлович «находился в
вынужденной или невольной изоляции от тверской передовой интеллигенции».
Но, наверное, дело еще и в том, что Достоевский настойчиво стремился в
Петербург, чтобы поскорее вжиться в литературную, родственную ему среду.
Кроме того ему очень хотелось доказать жене и себе самому, что он не
больной эпилептик, а признанный литератор. И когда в декабре 1859 года
супруги покинули «тошную» (по выражению самого Достоевского) Тверь и
переехали в Петербург, Мария Дмитриевна в действительности смогла
убедиться, как быстро ее муж сумел вернуть себе авторитет и признание в
литературном мире северной столицы.
В Петербурге Достоевские сняли квартиру в
угловом доме. Такая привычка – снимать жилье в домах, располагающихся на
пересечении улиц, сохранится у Федора Михайловича на долгие годы. В
общей сложности он прожил в Петербурге 28 лет. И при этом у него никогда
не было своей квартиры, а только съемные. За время жизни в Петербурге
писатель поменял 20 адресов и никогда не жил ни в одном доме более трех
лет. Помимо этих мемориальных зданий, многие дома в Петербурге связаны с
Достоевским особым образом: он поселял в них своих героев. Это были
типичные для Петербурга доходные дома, в которых сдавались все
помещения, даже подвалы и чердаки. В своих произведениях Ф. М.
Достоевский со всей яркостью изобразил обитателей этих домов, показав
«своеобразную физиологию города». Его художественная проза насчитывает
чуть больше 30-ти названий, в 20-ти из которых Петербург присутствует
как неотъемлемая часть существования героев. Как настоящий бытописатель
этого города, Достоевский изобразил на страницах своих романов его
убогие грязные квартиры, нищету, мрачные переулки и жуткие городские
окраины. Собственная жизнь писателя и жизнь его персонажей часто
оказывались тесно переплетенными. Действие его произведений обычно
разворачивается в окрестностях того дома, где он жил во время работы над
очередным произведением.
Знакомые писателя, бывавшие у него дома в
разные годы, отмечали аскетичность обстановки, простоту и сдержанность
интерьеров. Главной комнатой в квартире Достоевского всегда был кабинет.
Основное место в нем занимал стол, часто поставленный в середине
комнаты: «Кабинет Федора Михайловича представлял собою большую комнату в
два окна… В глубине комнаты стоял мягкий диван, крытый коричневой,
довольно подержанной материей; перед ним круглый стол с красной суконной
салфеткой. На столе лампа и два-три альбома; кругом мягкие стулья и
кресла… Окна украшались двумя большими китайскими вазами прекрасной
формы. Вдоль стены стоял большой диван зеленого сафьяна и около него
столик с графином воды. Напротив, поперек комнаты, был выдвинут
письменный стол…» – так описывала Анна Достоевская, вторая жена
писателя, кабинет в квартире, где Ф. М. Достоевский создавал роман
«Преступление и наказание».
Кабинет в квартире на Греческом проспекте
воспроизведен в воспоминаниях М. Александрова: «Особенною простотою
отличался кабинет Федора Михайловича. В нем и намека не было на
современное шаблонное устройство кабинетов, глядя на которые обыкновенно
нельзя определить – человеку какой профессии принадлежит данный
кабинет… Кабинет Федора Михайловича в описываемое мною время (1876 г.)
была просто его комната, студия, келия… В этой комнате он проводил
большую часть времени своего пребывания дома, принимал коротко знакомых
ему людей, работал и спал в ней. Площадь комнаты имела около трех
квадратных сажен. В ней стояли: небольшой турецкий диван, обтянутый
клеенкою, служивший Федору Михайловичу вместе и кроватью; два простых
стола, какие можно видеть в казенных присутственных местах, из коих
один, поменьше, весь был занят книгами, журналами и газетами, лежавшими в
порядке по всему столу; на другом, большом, находились чернильница с
пером, записная книжка, довольно толстая, в формате четвертки писчей
бумаги, в которую Федор Михайлович записывал отдельные мысли и факты для
своих будущих сочинений, пачка почтовой бумаги малого формата, ящик с
табаком да коробка с гильзами. Перед столом стояло кресло, старое же,
как и остальная мебель, без мягкого сиденья. В углу стоял небольшой шкаф
с книгами. На окнах висели простые гладкие шторы…»
Переезд из Твери в Петербург коренным
образом изменил судьбу писателя, но не сделал счастливее его семейную
жизнь. Первый брак Ф. М. Достоевского критики часто называют неудачным. В
немалой степени печальным этот союз стал из-за нездоровья супругов – с
каждым годом Достоевский все больше страдал от приступов эпилепсии, а
Мария Дмитриевна еще в Твери заболела чахоткой. Их любовь была
страдальческой любовью двух болезненных натур, полной тяжких
переживаний. 31 марта 1865 года, уже после смерти жены, Достоевский
писал барону Врангелю: «О, друг мой, она любила меня беспредельно, я
люблю ее тоже без меры, но мы не жили с ней счастливо. Все расскажу Вам
при свидании, – теперь же скажу только то, что мы были с ней
положительно несчастны вместе (по ее странному, мнительному и
болезненно-фантастическому характеру), мы не могли перестать любить друг
друга; даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу.
Как ни странно, но это было так».
В сыром Петербурге состояние здоровья Марии
ухудшилось настолько, что она оказалась прикованной к постели.
Достоевский трогательно заботился о жене, следил за состоянием ее
здоровья, ходатайствовал об устройстве Паши Исаева в учебное заведение.
Между тем здоровье Марии Дмитриевны ухудшалось катастрофически.
Прогрессирующая чахотка сказывалась уже не только на ее физическом
состоянии, но и на психике, что придало «особенную мучительность их
отношениям» в последние два года совместной жизни. По словам А. Майкова,
супруги в то время представляли очень грустную картину: «она в чахотке,
просто смерть на лице, а с ним припадки падучей. Достоевскому, видимо,
остро требовались передышки». В такой ситуации отдушиной для писателя
могли стать новые любовные отношения, и они в жизни Достоевского
появились. Он завел роковой роман с молодой нигилисткой Аполлинарией
Сусловой. Впоследствии эта женщина сильно исковеркала жизнь еще одному
русскому гению – В. В. Розанову.
15 апреля 1864 года Мария Дмитриевна
скончалась. Семейные отношения Достоевских были очень далеки от идиллии,
а конец их союза был печальным. Тем не менее, и по прошествии времени
после смерти жены писатель говорил о Марии Дмитриевне только с теплом и
любовью. «Дорогое существо, любившее меня, и которое я любил без меры,
жена моя, умерла в Москве, куда переехала за год до смерти своей от
чахотки, – писал он в 1865 году в письме к Врангелю. – Я переехал вслед
за нею, не отходил от ее постели всю зиму 1864 г., и 15 апреля прошлого
года она скончалась, в полной памяти, прощаясь, вспоминала всех, кому
хотела в последний раз от себя поклониться, вспомнила и об вас. Помяните
ее хорошим, добрым воспоминанием… Это была самая честнейшая, самая
благороднейшая и великодушнейшая женщина из всех, которых я знал во всю
жизнь. Когда она умерла, – я хоть мучился, видя (весь год), как она
умирает, хоть я ценил и мучительно чувствовал, что я хороню с нею, – но
никак не мог вообразить, до какой степени стало больно и пусто в моей
жизни, когда ее засыпали землею. И вот уж год, и чувство все то же, не
уменьшается».
Он до конца своих дней не мог забыть своей
первой любви и тяжело переживал эту утрату. Встретившись много лет
спустя с Врангелем за границей, в Копенгагене, он говорил о ней: «Будем
всегда глубоко благодарны за те дни и часы счастья и ласки, которые дала
нам любимая нами женщина. Не следует от нее требовать вечно жить и
только думать о Вас, это недостойный эгоизм, который надо уметь
побороть». В память о Марии Дмитриевне Федор Михайлович до конца своих
дней заботился о сыне жены Паше Исаеве.
Мария Исаева стала прототипом героини
романа Федора Достоевского «Преступление и наказание» Катерины Ивановны –
бедной, несчастной, больной чахоткой женщины с маленькими детьми и
мужем-пьяницей. |