Поездка в Париж помешала Якобу закончить обучение в университете — сдать
экзамены. Еще год осталось учиться и Вильгельму. Младшие в семье Гриммов ходили
в школу.
Якоб понимал, что забота о большой семье целиком ложится на него, а потому
надо позаботиться о должности. Зимой 1805/06 года он пытается получить место
асессора или секретаря. В январе становится секретарем Гессенской военной
коллегии. Его жалованье составляет сто талеров.
Конечно, скучная работа секретаря в военной коллегии вряд ли могла нравиться
Якобу. С тоской вспоминает он Париж, где остались древние рукописи, интересная
исследовательская работа. К тому же пришлось расстаться со своим модным
костюмом, сшитым в Париже, и втиснуться в негнущийся военный мундир. По обычаю
того времени полагалось носить парик и пудрить волосы — Якоб смирился и с этим.
Во время изысканий в парижском собрании рукописей он особенно увлекся
средневековой прозой и поэзией. И в Касселе все свободные от службы часы он
отдает этому увлечению. Особую радость испытывал, если ему удавалось увеличить
свою библиотеку, приобретя редкую старинную книгу.
Приближалась весна 1806 года, полная надежд. В мае Вильгельм должен был
сдать экзамены и ожидать назначения на службу. И тогда в семье Гриммов будет уже
два кормильца. Оба брата в свободное время, конечно же, будут заниматься
исследованиями. Для молодых людей без состояния такой путь хотя и не обещал быть
слишком удобным, но единственно возможным. Однако их планам не суждено было
осуществиться, по крайней мере сейчас.
Летом 1806 года Франц II вынужден был отречься от германской императорской
короны. «Священная Римская империя германской нации» распалась. Была создана
очередная, четвертая, антинаполеоновская коалиция. После разгрома прусских войск
под Йеной и Ауэрштедтом в октябре слава Наполеона как полководца еще больше
укрепилась. Пока гессенский курфюрст Вильгельм I пребывал в надежде, что
Наполеон не станет посылать против него свои полки, французы уже приближались к
его столице. Они спокойно подошли к Касселю и 1 ноября заняли его. Их провели
туда один из маршалов Наполеона и брат императора, король Людовик Голландский.
Гессенский курфюрст бежал за границу.
«Тот день, день крушения всего существовавшего до сих пор уклада, — писал
Вильгельм Гримм, — будет постоянно стоять перед моими глазами. Вечером в
последний день октября я с некоторым беспокойством наблюдал вдали сторожевые
костры французов; однако поверить, что Гессен попадет под иностранное
господство, я смог не ранее чем на следующее утро, когда увидел, как в город
мимо старого замка во всем военном блеске входили французские полки. Вскоре
абсолютно все изменилось — чужие люди, чужие обычаи; на улицах — чужой, громкий
говор».
Мог ли в этой ситуации молодой юрист Вильгельм Гримм надеяться на получение
места? Якоб еще некоторое время держался на службе. Сразу же после оккупации
военная коллегия была преобразована в комиссию войскового снабжения. Поскольку
Якоб хорошо говорил по-французски, ему пришлось вести многочисленные переговоры
с представителями оккупационной власти. Но работать с теми, кто захватил дорогой
его сердцу Кассель, было выше его сил. И летом 1807 года он уволился. Решиться
на такое было, конечно, нелегко — это означало лишиться средств к существованию.
Но и терпеть унижения он не мог и не хотел. Напрасно Якоб надеялся получить
какое-нибудь место в публичной библиотеке Касселя — всякий раз брали другого.
Так в заботах о хлебе насущном прошел год. Печальные события приносили
разочарованным молодым людям лишь новые тревоги. Наполеон принудил Пруссию к
унизительному Тильзитскому миру, в результате чего она теряла территории по
левому берегу Эльбы. Здесь было образовано Вестфальское королевство. Младший
брат Наполеона Жером стал его королем и вел в своей резиденции — Касселе пышную
и праздную жизнь и действовал по принципу: «Завтра опять повеселимся!»
Именно в эти месяцы, когда никто уже не верил в будущее, когда земля
страдала от оккупации, в семью Гриммов вошло еще одно горе. «После того, как
прошел полный горя и тревог 1807 год и начался новый, с постоянно обманчивыми
перспективами, — писал Якоб, — мне вскоре пришлось пережить самый сильный удар в
моей жизни. 27 мая 1808 года в возрасте всего 52 лет умерла дорогая наша
матушка, которую мы все горячо и нежно любили и которая в свой смертный час не
могла утешить себя тем, что хотя бы один из шестерых детей, печально стоявших у
смертного одра, теперь материально обеспечен».
Якоб и Вильгельм помнили этот день всю жизнь. Навсегда сохранили они образ
матери, доброй и нежной. Вот сидит она за рабочим столиком, протягивает сыновьям
худые, такие ласковые руки. Иногда она открывала «Грандисона», богатый
приключениями роман Ричардсона, свою любимую книгу, или пьесу Геллерта
«Стыдливая пастушка», в которой играла когда-то сама.
Но минуло время поучительных семейных романов, равно как и забавных
пасторальных пьес. На улицах раздавались шаги французских солдат. Да и нельзя
долго предаваться трауру, какой бы тяжкой ни была утрата. Двадцатитрехлетний
Якоб, как самый старший, должен теперь заменить всем и мать и отца. Братья и
сестра Лотта помогали вести хозяйство в доме, хотя установленный матерью порядок
выдержать было весьма трудно. Теперь Якоб искал работу с большей настойчивостью.
В конце концов, думал он, не остается ничего другого, как предложить свои услуги
Жерому — новому главе Вестфальского королевства. Неожиданная помощь пришла от
историка Иоганна фон Мюллера, который в 1808 году стал генеральным директором
министерства просвещения Вестфалии. В свое время Мюллер указывал на большую
ценность средневерхненемецкой поэзии, в особенности «Песни о Нибелунгах», и
поэтому интересы братьев Гримм были ему близки и понятны. Он предложил секретарю
королевского кабинета доверить Якобу Гримму управление личной королевской
библиотекой в кассельском замке — Вильгельмсхёе, именовавшемся в то время
Наполеонсхёе. В июле 1808 года Якоб получил эту должность.
Французы были весьма великодушны. Им было вполне достаточно, что молодой
библиотекарь имел несколько опубликованных научных работ — никакой проверки они
устраивать не стали. Секретарь кабинета отказался и от инструктирования,
потребовав от Якоба только одного — написать крупными буквами на двери
библиотеки: «Bibliotheque particuliere du Roi» — «Личная библиотека короля».
Библиотека занимала комнаты цокольного этажа. За работу вначале обещали две
тысячи франков в месяц, но уже через некоторое время эту сумму увеличили до трех
тысяч. Служба была нетрудная. Жером и его придворные лишь изредка появлялись в
библиотеке. У Якоба было достаточно свободного времени. Никто не возражал, если
он занимался своими исследованиями даже в рабочее время. Сам король-«весельчак»
относился к своему библиотекарю весьма корректно и дружелюбно. Как-то
февральским утром 1809 года король подошел к Якобу и сообщил, что назначает его
аудитором Государственного совета, место в библиотеке остается также за ним.
Новая служба открывала перед Якобом большие возможности. Еще раз повысили
жалованье на тысячу франков. В семью пришел достаток. Как жаль, что матушке
Гримм не довелось порадоваться вместе с ними. Зато у тетушки Циммер стало
радостно на душе.
И все же эти годы нельзя было назвать спокойными. Новые хозяева Якоба были
ему чужими, а потому путь, на который он ступил, был ненадежным. Но о перемене
места Якоб пока не мог даже думать — ведь он был кормильцем семьи. Пришлось
поволноваться, когда Якоба чуть было не забрали в солдаты. К счастью, жребий пал
не на него! Еще одна была забота — Вильгельм до сих пор не имел постоянной
работы. Правда, писал статьи в «Гейдельбергские литературные ежегодники». Его
болезнь, от которой он страдал в студенческие годы, после смерти матери стала
внушать еще большие опасения. Дыхание учащалось, едва он
поднимался на несколько ступенек. Временами он ощущал острую боль в груди — все
больше беспокоило сердце. Иногда оно болело так сильно, что Вильгельмом
овладевало чувство панического страха.
Было ясно, что при таком состоянии здоровья ни о какой работе не могло быть
и речи. Хорошо, если ему удастся по мере сил заниматься наукой. В 1809 году
Вильгельм решил пройти курс лечения на курорте в Галле у профессора Иоганна
Кристиана Рейля. Может быть, это облегчит его страдания.
В конце марта экипаж через Веймар добрался до Ауэрштедта, где недавно
разыгралась страшная битва. Пока меняли лошадей, почтмейстер рассказывал о
кровопролитных сражениях. Луна освещала местность. Здесь, под этими холмами,
покоились двадцать тысяч погибших. Сколько еще жертв потребуют наполеоновские
походы?
В Галле Вильгельм жил у философа и естествоиспытателя Генриха Стеффенса.
Профессор Рейль навещал больного. Он внимательно выслушивал Вильгельма,
рассказывавшего о своем недуге. Во всем облике и манерах профессора
чувствовалась уверенность. И она, эта уверенность, внушала больному надежду на
исцеление. Осмотрев пациента, профессор пришел к выводу: работу сердца нельзя
признать нормальной, оно бьется как бы через силу, находясь под большой
нагрузкой. Для лечения потребуется несколько месяцев.
Профессор назначал больному растирания из крепких настоев трав, железистые и
солевые ванны. Но прежде всего советовал своему пациенту изменить образ жизни,
отказаться от напряженной работы и побольше гулять в окрестностях Галле. Следуя
советам профессора, Вильгельм поднимается на гору Гибихенштайн, любуется
прекрасным видом долины и горной реки. Это благотворно подействовало на него —
он чувствовал себя уже несколько лучше.
Якоб, беспокоясь за брата и ничего так сильно не желая, как выздоровления
его, часто писал в Галле: Вильгельм не должен ни в чем себе отказывать, а о
деньгах уж он как-нибудь позаботится.
Письма брата поддерживали Вильгельма и помогали ему с особым настроением
выполнять все предписания профессора. Иногда воспоминания возвращали его к тем
мучительным ночам, когда он всякий раз со страхом ожидал наступления сна и
чувствовал «в тишине, долго не засыпая, странные толчки крови и физически
ощущал, как страх подбирался к сердцу». Ванны и лечение профессора вернули ему
сон. Только странные сны по-прежнему вселяли в него смутную тревогу.
Здесь, в Галле, знакомых у Вильгельма было мало. Да и когда заводить
знакомства — почти все время уходит на лечение. Композитор Иоганн Фридрих
Рейхардт — один из немногих, с кем Вильгельм в то время дружил. После
образования Вестфальского королевства Рейхардт некоторое время служил в Касселе
придворным капельмейстером. Он сам и его семья были к Вильгельму исключительно
внимательны и добры. По словам Вильгельма, музыкант — «человек с восприимчивым,
благородным сердцем». Из его вещей Вильгельм ценил прежде всего музыку к песням
Гёте. В сентябре лечение закончилось, но до работы было еще далеко.
Якоб по-прежнему служил библиотекарем у Жерома. Разве мог он отказаться от
этой должности? И хотя продолжал служить у брата Наполеона, это отнюдь не было
признанием наполеоновского господства, поддержкой режима диктатора. Якоб, как и
все немцы, тяжело переживал невзгоды оккупации.
Появилась слабая надежда на изменение обстановки, когда в 1809 году герцог
Фридрих Вильгельм Брауншвейгский и майор фон Шиль подняли в Северной Германии
знамя освобождения. В начале 1809 года на юге восстали тирольские крестьяне под
предводительством Андреаса Гофера. Но ни прусское, ни австрийское правительство
не поддержали освободительную борьбу. Победа Наполеона при Ваграме и отторжение
по Венскому миру значительных территорий Австрии — все это заставляло думать,
что Европе вряд ли скоро удастся высвободиться из железных лап Наполеона.
В такой обстановке семья Гриммов могла продержаться лишь при одном условии —
если Якоб и впредь день за днем будет выполнять свои несложные обязанности
ученого библиотекаря. Именно в эти годы, полные опасностей и невзгод, когда
многих просто парализовало ощущение полной безысходности, Якоб и Вильгельм
Гриммы приступили к осуществлению грандиозных литературных планов, и это было
своего рода подвигом.
![](<img src="http://uchitel-slovesnosti.ru/verx.webp" border="0" alt="" />)
УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ
