В начале августа 1847 года жизнь в
Париже протекала без сколько-нибудь значительных для Бальзака событий.
Его мозг совсем обленился. Иногда он устраивал для себя роскошные обеды и
ходил на концерты итальянского травести, который превосходно подражал
шведской певице-сопрано Женни Линд.
Акции Компании Северных дорог, куда он вложил часть «волчишкиной сокровищницы», продолжали падать.
Начиная с 25 июля 1847 года Бальзак
больше не говорил Еве Ганской об украденных письмах. Он выплатил госпоже
де Брюньоль 5 тысяч франков. Но обещал ей, безусловно, много больше. В
ноябре 1847 года Луиза де Брюньоль смогла купить магазин художественных
изделий в проезде Шуазель. В былые времена Бальзак часто занимал деньги у
своей домоправительницы, иногда она вообще не получала жалованья и
оплачивала его долги. В июне 1848 года он признает, что должен Луизе де
Брюньоль 10 тысяч франков.
Вскоре Луиза де Брюньоль утешилась и
остепенилась. 30 марта 1848 года она сочеталась гражданским и церковным
браком с Шарлем-Исидором Седо (1794–1868), богатым буржуа, который имел,
согласно Бальзаку, 15 тысяч франков ренты. Более того, он был влюблен в
свою жену.
В парижских архивах мы нашли имена
свидетелей, присутствовавших на свадьбе Луизы де Брюньоль. Со стороны
невесты мы встречаем там всех родственников и друзей Бальзака: зятя —
Сюрвиля, Теодора Даблена. Альфонса Лоран-Жана. А в глубине церкви сидела
госпожа Бернар-Франсуа де Бальзак.
До 17 июля Ева Ганская не давала о
себе знать. Не получая от нее вестей, Бальзак отважился написать
Грингале и Зеферине. Ева ответила, что не считает себя связанной
какими-либо обещаниями. «Постаревшая и уставшая», она жаловалась на
некую «душевную болезнь», которая особенно проявлялась «в страхе перед
чернилами». Иначе говоря, писать она будет редко и встретится с ним
только через два года. Бальзак ответил ей: «За свою глупость я заслужил и
не такого наказания, но я погибаю от тоски». 12 августа он окончательно
впал в отчаяние. «Я бы благословил смертельную болезнь». Она
посоветовала ему обратить свой взор на молодых и красивых женщин. Он
повторил: «Я нуждаюсь в пожилой даме. Это жизнь. Это поэзия». Для него
время остановилось в 1833 году, году их встречи. Ему всегда будет 34
года, а она навеки сохранит свой «ангельский характер».
23 августа Бальзак пообещал сжечь все
письма Евы. Сделает это он 3 сентября. Он сохранит только «несколько
цветов, лоскутки от платьев, пояса».
И тогда, даже не предупредив ее, 5 сентября 1847 года он отправился в Верховню.
Это было странное путешествие, которое
он держал в тайне от всех, кроме сестры. Ей Бальзак сказал, что хочет
отвести беду, грозящую Еве Ганской. «Он принял решение покинуть родину,
если ему не улыбнется удача, и мы можем считать его конченым
человеком», — писала Лора Сюрвиль.
Бальзак, словно рыцарь, уехал лишь
затем, чтобы освободить свою даму сердца, «отвести беду, которую в
России могут вызвать россказни госпожи де Брюньоль». |