Бальса — семья земледельцев в Альбижуа и Руерге — принадлежала к общине Монтира со времен Генриха IV.
В 1745 году Бернар Бальса, оставшийся
вдовцом после смерти Мари Бланке, обвенчался в церкви Сен-Мартен де
Канезак с Жанной Гранье.
Бернар-Франсуа — их старший сын, всего
детей у них было одиннадцать. Иметь много детей означало иметь надежду
на лучшее будущее. Когда-нибудь они вырастут, начнут помогать отцу, и
тогда Бальса увеличат свое поле, ибо смогут обрабатывать в 8–10 раз
больше земли. Будучи старшим в семье, Бернар-Франсуа служил примером для
братьев и сестер.
Департамент Тарн — отнюдь не райские
кущи. Здесь полно невозделанной земли, леса, камней, а плодоносный слой
тонок. Летом его добела выжигает солнце, зимой сдувает ветрами. Тем не
менее Бальса были привязаны к земле, на которой жили и которую
обрабатывали. Бальзак опишет это в романе «Крестьяне»: хотя земледельцы и
«уступают друг другу клочки земли, они ни за какую цену и ни при каких
условиях не выпустят ее из рук ради буржуа».
Так же относились Бальса и к своему
дому: «ими владел животный инстинкт оберегать свое жилище, как птицы
оберегают свое гнездо, а звери — нору».
Тем более что речь шла не о
какой-нибудь хижине, а о настоящей добротной ферме. Ферма состояла из
трех солидных строений: жилого дома и пристроенных к нему хлева и
крытого гумна.
Но в доме, полном детей, где бесконечно
слышался собачий лай и кудахтали куры, условия жизни трудно назвать
комфортабельными. Кто-то из многочисленного потомства умер, другим
грозила участь стать теми рахитичными отпрысками крестьян, чьи «кошачьи
глаза» и «всклокоченные волосы» описывал Бальзак. Одеты они были в
лохмотья: рваные штаны, едва доходившие до колен, такая же рваная
рубаха, и все это держалось на веревках, выполнявших роль подтяжек.
Наряд сельской девушки описан Бальзаком в романе «Возмутительница»,
когда Флора Бразье впервые появляется на сцене: неописуемая юбка,
короткая и вся в дырах, которая «держится на булавке и напоминает
тряпье».
Интересно было бы понаблюдать, как
умудрялись дети без лишнего шума улечься на нары, расположенные одни над
другими, как полки в шкафу.
С наступлением холодов семья
перебиралась в хлев. Люди устраивались в ящиках из сосновых досок,
застеленных соломой, вокруг которых укладывались овцы и ослы. Ложились
спать с курами, вставали поздно, только затем, чтобы накормить скотину
или трепать коноплю.
Когда погода совсем портилась, из хлева
не выходили целыми днями. Родители пересказывали детям библейские
сюжеты, местные легенды. Иногда играли в «загадки».
Весной и летом дети резвились на
воздухе или лазали по деревьям, собирая фрукты; мужчины ловили рыбу и
охотились, соблюдая предосторожности, чтобы их не схватили за
браконьерство, или собирали урожай. Когда Оноре Бальзак, измотанный
работой, ездил проветриться в деревню, в крестьянах, увиденных там, он
не нашел ни малейшего сходства с дедом и отцом, какими помнил их
ребенком. Вместо них он обнаружил «краснокожих индейцев Фенимора Купера.
Незачем ездить в Америку, чтобы посмотреть на дикарей», — писал он
позже.
Ребенком Бернар-Франсуа ни на шаг не
отходил от матери. Потом заметил, что солнце всходит и заходит, что
времена года сменяют друг друга, а вокруг столько интересного: множество
разных вещей, которые необходимо понюхать, послушать, рассмотреть.
Как и все крестьянские дети, когда
вырастет, он станет пастухом; это была самая приятная, «непыльная»
работенка. Стадо переходило с места на место. Оно никому не мешало на не
разгороженной еще на частные усадьбы земле. Если детям хотелось спать,
они ложились и спали, под бдительной охраной собак волков можно было не
бояться. В те времена убийцей считали мужчину, который ходил на охоту,
или ребенка, разорявшего птичьи гнезда либо для игры, либо ради
пасхального стола, либо чтобы слопать их сырыми на месте. |