А вот книжка, которую лучше бы прочесть лет до десяти. В крайнем случае – до двенадцати, не позже. А лучше всего – в шесть или семь лет. Потому что в книге Софьи Могилевской «Марка страны Гонделупы» рассказывается о последнем лете перед школой – а потом о всяких историях, случающихся с первоклассниками.

Первое издание этой книжки было подписано в печать 10 мая 1941 года. Это значит, что в книжных магазинах отпечатанный тираж появился месяца через полтора… Накануне 22 июня 1941 года или через несколько дней.

Что это был за день – вы должны бы уже знать. В ночь на 22 июня фашистская Германия напала на нашу страну. Бомбы упали во многих приграничных городах одновременно. И если книжку успели купить – она поехала вместе со своим маленьким владельцем и с его семьей в эвакуацию, далеко на восток, ближе к Уралу или за Урал… И там, далеко от родного дома, в тесноте незнакомой комнаты ваши ровесники читали про уютную домашнюю жизнь мальчика Петрика.

Петрик – это главный ее герой.

Первая глава книги называется «Петрик и Опанас». Мне в детстве очень нравилось ее начало. Ничего вроде особенного, но приятно и интересно читать. И сейчас перечитывала с удовольствием.

«Они враждовали целое лето и с каждым днем все сильнее ненавидели друг друга.

Встречаясь, они шипели, словно два старых гусака, и бросали друг на друга злобные взгляды. Открыто и тайно они учиняли друг другу большие и маленькие неприятности».

А началось как будто с пустяков.

«В один прекрасный день Опанас, усевшись верхом на забор, разделяющий их садики, от нечего делать показал Петрику язык и запел на все лады:

– Петрушечка, свиндирюшечка! Петру-ушка, свиндирю-ушка! Петру-уха, свиндирю-уха…

Петрик обиделся. Он терпеть не мог таких шуток.

– Уходи с нашего забора! – сердито, краснея, крикнул он.

– Не уйду! – весело ответил Опанас. – Забор не ваш, а наш…

– Вот еще! – крикнул Петрик. – Наш, а не ваш…

– Не ваш, а наш! Не ваш, а наш! – завопил Опанас…»

Дело доходит уже и до камней. «Опанас взревел страшным голосом, и Петрик приготовился торжествовать победу.

Но не тут-то было.

Совершенно внезапно на заборе появился брат Опанаса, третьеклассник Остап, длинноногий верзила в полосатой майке.

Он уселся на перекладину и в упор посмотрел на Петрика.

У Петрика чуточку ёкнуло сердце. Оба кулака разжались и сами собой опустились вниз.

Однако от забора он не отступил».

А тут еще появились два обожающих Опанаса его младших брата-близнеца – Ивась и Михась. «Они с трудом вскарабкались на забор и, выпучив круглые глазки, уставились на Петрика.

Ну, этих-то, во всяком случае, можно было не бояться. Подумаешь, четырехлетние клопы!»

Но атмосфера сгущается. «…В ту же минуту еще два брата, Тарас и Андрий, как по команде оседлали забор, прочно усевшись верхом.

Ох! У Петрика подогнулись коленки.

И вдруг забор застонал и пошатнулся. Казалось, огромные столбы, врытые в землю, согнутся и лягут набок вместе с досками. На него взгромоздились два самых старших Опанасовых братца – Петро и Грицко.

Петрик мгновенно исчез из сада. Не вступать же в бой с восьмеркой братьев Чернопятко!»

2

Вообще же у Петрика очень уютная домашняя жизнь. Милая, добрая ко всем его приятелям мама, симпатичный отец.

Гораздо более печальная жизнь у новенького в их с Опанасом первом классе, у рыженького Кирилки, с которым никто не дружит. Отец его где-то далеко, а он пока живет у тетки, у которой шестилетний сын Генечка. И Кирилка живет там как настоящий сиротка. «Новые ботинки, которые ему отец перед отъездом купил, носит Генечка. И шапку-ушанку тетка тоже велела отдать Генечке…» И Кирилка этот все вздыхает и вздыхает. «Плохо жить на свете, когда совсем один, когда тетка на каждом шагу кричит, а дядя, хоть добрый, да слова не смеет сказать за Кирилку. Только иногда даст три копейки на ириску. А отец далеко на Севере и писем не шлет. А главное, плохо, когда нет товарища, плохо, плохо…»

Кирилку в этой книге вообще очень-очень жалко. Он такой трогательный, добрый ко всем людям. И так часто его вольно или невольно обижают.

В те времена люди ходили в школу не с рюкзачками, а с портфелями. И при случае дрались своими набитыми учебниками портфелями. Даже я, должна признаться, дралась во втором классе портфелями со своей одноклассницей, розовощекой Тамаркой, жившей в соседнем с моим подъезде большого шестиэтажного дома. И то ли у нее, то ли у меня – уже не помню – отлетела от портфеля ручка…

Интересно поступали с портфелями в семье Опанаса. У него же было семь братьев. И пятеро из них учились в школе – Опанас стал шестым. И потому каждую осень их отец покупал один портфель, приносил домой и спрашивал:

«– А ну, хлопцы, кому тот портфель пойдет в дело?

И между хлопцами начинался дележ. Дележ бывал обычно справедливый. Вынимались все портфели и все сравнивались до последних подробностей. Новый портфель доставался тому, чей бывал истрепан до последней крайности».

В ту осень, которая описывается, новый портфель чуть было не достался Опанасу. Но в самый последний момент старший брат Петро запротестовал. «Он заявил, что последний год в школу довольно-таки позорно ходить с таким „задрипанным" портфелем. Первоклашка же еще успеет находиться со всякими портфелями. И, несмотря на отчаянный рев Опанаса», новый портфель достался Петро. Теперь попытайтесь представить, как выглядел проживший большую школьную жизнь портфель, перешедший к Опанасу!

А у рыженького Кирилки вообще не было никакого портфеля. Он носил учебники и тетради завернутыми в газету.

«И вдруг в одно прекрасное утро – для Кирилки это утро было особенно прекрасно – весь класс тихо ахнул: Кирилка явился с новым портфелем. Да с каким!

Мало того, что этот портфель был из роскошной темно-коричневой кожи и ростом почти с самого Кирилку, мало того, что он был с двумя замками, с двумя ключами и с двумя ремнями, – сверх того он мог складываться и раскладываться, в нем имелось по крайней мере двенадцать различных отделений…»

Откуда он взялся у Кирилки – об этом вы прочитаете в книжке. (Это очень интересная история!) А вот что произошло, когда кончились уроки и Кирилка, как всегда, поплелся домой один, вздыхая, «что и портфель ему не помог: Петрик не хочет с ним дружить». А Петрик, которого он просто обожал, шел в это время с Опанасом впереди, горячо обсуждая их общие дела. И вдруг…

«…Пронзительный крик, полный отчаяния и ужаса, раздался у них за спиной. Это крик зазвенел на всю улицу и резко оборвался.

– Кто это? – бледнея, воскликнул Петрик и быстро обернулся.

Кричал Кирилка.

Какой-то верзила, сухопарый и длинный, с громким хохотом вцепился в Кирилкин портфель и тащил портфель вместе с Кирилкой в боковой переулок между домами. Кирилка упирался, скользил, падал, но крепко держал портфель и, кажется, готов был скорее умереть, чем отпустить кожаную ручку. При этом он норовил впиться зубами в руку своего мучителя.

Мальчики замерли, пораженные сценой, происходящей у них перед глазами.

Первым опомнился Опанас».

О том, что же происходило дальше, вы, надеюсь, прочитаете сами.

3

Скажу только, что в жизни Кирилки с того дня очень многое переменилось, и в лучшую сторону. Все трое по предложению мамы Петрика стали готовить уроки вместе, у Петрика дома. И это дало свои результаты. Наступил славный день.

«– Я рад! Я рад! Я рад! – кричал Петрик, прыгая вокруг мамы. Мальчики только что пришли домой…» И в четверти у Кирилки была пятерка (тогда вместо нее ставили «отлично») по арифметике, чего ни его друзья, ни уж тем более он сам никак не ожидали, и Опанас, «переполненный нежностью, шлепнул Кирилку по спине, отчего бедняга Кирилка едва устоял на ногах».

Но жизнь не может быть только безмятежной. Обязательно подстерегут серьезные трудности, из которых надо будет искать выход.

Вот и у Петрика так вышло. Он стал собирать марки – мирное, симпатичное занятие, не правда ли? Но он попадает в связи с этим в одну очень и очень сложную историю, с обманами, предательством и так далее. Пересказать это невозможно. Читаешь с очень большим волнением. Даже страшно, когда видишь, как хороший человек опускается прямо-таки в бездны равнодушия и холода. И под влиянием только одного человека, который сумел пересилить все-все добрые влияния.

Пусть даже есть на свете такая страна, которую трудно найти на карте и где золото под каждым деревом, но даже из-за такой страны он никогда бы не забыл про Петрика и не позволил ему уходить на мороз. …Слезы, скатываясь прямо на шарф, превращались в круглые ледяные бусины…»

Но и Петрику несладко. Он стал обманщиком, и от этого не может заснуть. «Слезы навертываются на глаза, и Петрик начинает жалобно всхлипывать. Он плачет в подушку, и понемногу весь угол становится мокрым от слез…»

Зато очень увлекательно читать, как Петрик выпутывается из этой ситуации – с помощью этих самых, покинутых им, но верных друзей.

А потом Кирилка пропадает. И его разыскивают не только его друзья, но и еще один человек, которому он очень-очень нужен.

А с Кирилкой вдруг оказывается в трудный момент его жизни – когда он движется прямиком на станцию, чтобы уехать к отцу на Север (более точного адреса он, к сожалению, не знал), еще один друг – это был Опанасов щенок Тяпа, прибежавший за ним в такую даль.

«– Тяпа! – воскликнул Кирилка, не веря собственным глазам, – это ты?

„Конечно, я! Разве ты не видишь? Я все время бежал за тобой следом, от самых школьных ворот. И вот теперь мы здесь вместе!"

…Тяпа восторженно крутил остатком хвостика, уже давно отрубленного Опанасом в надежде, что щенок будет породист. Но породы не получилось, а хвоста не осталось. Так Тяпа и рос самым простым бесхвостым дворняжкой…

По всему было видно, что Тяпа просто счастлив этой встречей.

Но и Кирилка был в восторге.

Какая удача! Иметь рядом друга, с которым в любой момент можно поделиться сомнениями, получить разумный совет – это ли не прекрасно?

А на Севере этого же друга можно запрячь в санки и явиться к отцу в своей собственной упряжке.

Опанасу можно послать телеграмму, чтобы он не волновался. А потом ему можно привезти живого медвежонка или тюленчика…

И Кирилка решил немедленно выяснить на этот счет мнение щенка».

В общем, доставайте книжку и читайте. Только обязательно в издании 1941 года. Потому что в позднем, через тридцать лет, советская цензура взяла да и убрала все украинизмы. Кому они помешали? Ведь ясно, что все герои повести живут где-то близко от Украины, что семья Чернопятко – украинцы, а семья Петрика – русская, хотя уменьшительное «Петрик» тоже напоминает об Украине. И так приятно было читать и перечитывать фразы, очень похожие на русские, но все же украинские: «– Мамо золотая, е для вас блюдо! – заорал Андрий, так что воробьи за окном вспорхнули и улетели». А имена Тарас и Андрий напоминали о Гоголе…