Один из учеников Буслаева, член-корреспондент
Петербургской Академии наук А.И. Кирпичников, еврю мемуарную лекцию о
Буслаеве назвал так: "Ф. И. Буслаев как идеальный профессор 60-х годов". Буслаев был выдающимся ученым и "великим учителем",
как впоследствии скажет о нем академик Шахматов. В историю науки Буслаев
вошел как глава русской "мифологической школы" в фольклористике и
литературоведении, крупнейший знаток древнерусской письменности и
изобразительного искусства, автор исследований и университетских курсов о
скандинавском, испанском, французском эпосе, о творчестве Данте.
Современники вспоминают о Буслаеве не только как о
"втором Ломоносове" (слова А.А. Дмитриевского), но и как об очень
хорошем человеке — глубоко нравственном, добром и терпимом, живом
("живой как ртуть"), остроумном. "О н так просто и весело относится к
своему знанию, к своему труду, что, видимо, они составляют одно целое с
его личностью". "Учитель нескольких поколений" (Е.Ф. Будде), "Буслаев
был совершенно свободен от той слабости, которой страдают едва ли не
поголовно даже лучшие из ученых — от страсти оказывать нравственное
давление на младших, влиять больше, нежели это необходимо" (Русское и
славянское языкознание 1980, 161, 146). В 1860 г. Буслаев прочел
годичный курс истории русской словесности наследнику русского престола.
Профессор Московского университета, академик
Петербургской академии, Буслаев исключительно много сделал для
качественного преподавания языка и словесности в начальной и средней
школе. В молодости он несколько лет был домашним учителем в московских
аристократических семействах. Не скованный стандартной программой и
обязательными учебниками, начитанный в западноевропейской
лингводидактике, Буслаев искал максимально естественные и
эффективные пути преподавания языка. Этот опыт лег в основу книги "О
преподавании отечественного языка" (М., 1844), составившей эпоху в
методических поисках русской школы[101]. Ее автору было 26 лет.
В том же 1844 г. Буслаев печатает две брошюры по
методике начальною преподавания языка: "Опыт начального обучения
отечественному языку" и "О преподавании азбуки в приходских школах". В
1858 г. он выпускает "Опыт исторической грамматики русского языка:
Учебное пособие для преподавателей". "Опыт" (под названием "Историческая
грамматика русского языка") переиздавался еще 6 раз: 6-е издание — в
Москве (1959), 7-е (репринтное воспроизведение 4-го московского издания
1875 г.) — в Германии (Лейпциг, 1977). В 1861 г. Буслаев издает
превосходную "Историческую хрестоматию церковнославянского и
древнерусского языков". В ней было представлено 135 произведений, из них
69 публиковались впервые (см.: Славяноведение 1979, 90). Замечательно,
что эта книга составлялась для воспитанников "военно-учебных заведений"
(т. е. для кадетов, или, говоря нынешним языком, для суворовцев), однако
ее уровень сопоставим с современными пособиями для студентов-филологов.
Поразительны комментарии к каждому памятнику: поясняется немногое,
очень кратко и точно. Сейчас такой комментарий можно адресовать
профессионалу, но не подростку. В XIX в. внятность церковнославянского и
древнерусского текстов для гимназиста или кадета была существенно выше,
потому что общая культура была в большей мере гуманитарной. В 1869 г.
Буслаев составил для средних учебных заведений "Учебник русской
грамматики, сближенной с церковнославянскою, с приложением образцов
грамматического разбора"; его 10-е издание вышло в 1907 г. Сокращенная
версия буслаевской "Хрестоматии" (под названием "Русская хрестоматия.
Памятники древнерусской литературы и народной словесности, С
историческими, литературными и грамматическими объяснениями, со словарем
и указателем. Для средних учебных заведений") выдержала 13 изданий, из
них последнее — г в 1917 г.
Вернемся к первой книге Буслаева — "О преподавании
отечественного языка". Она соединяла в себе теоретическую программу
преподавания и историко-филологический обзор основных явлений языка и
словесности: исторические экскурсы, межъязыковые сопоставления, выписки
из памятников, диалектные данные. Исторический комментарий к фактам
современного языка, по мысли Буслаева, необходим для подлинно научного
преподавания родного языка.
В этой книге архаично только слово дитё да женский род слова мето́да в значении 'метод'. Суть же дела Буслаев видит глубоко и трезво.
1. Ребенок усваивает родной язык естественным путем —
живя в мире родного языка, слыша обращенную к нему речь и отвечая на
нее. Школа опирается на это практическое владение родным языком и
развивает его.
2. Преподавание родного языка состоит в том, что ребенок теоретически осознает
ту систему языковых средств общения, которой практически владеет. Любые
теоретические сведения о слове или форме могут быть сообщены ученику
только после того, как он научится понимать эти явления языка в чужой
речи и употреблять в своей.
3. Теоретическое осознание учеником форм (явлений) родного языка происходит путем их анализа (грамматического разбора разного вида). Исходным материалом анализа должны быть связные и понятные ученику высказывания.
4. Для совершенствования практического владения языком необходимы разнообразные упражнения по синтезу (порождению) высказываний разных жанров и видов.
5. "На первой, низшей степени отечественная
грамматика, в связи с практическими упражнениями, предполагает две цели:
образование и развитие детских способностей (общая грамматика) и
безошибочное употребление русского языка словесно и письменно (частная
грамматика)" (Буслаев [1844] 1992, 67).
6. "На высшей ступени грамматика является наукою:
здесь выступает сравнительное и историческое языкознание, в связи с
чтением церковнославянской, древнерусской и новой литературы. Эта
степень должна быть необходимым восхождением от предыдущей" (с. 67).
История языка представляет, во-первых, самодостаточную научную ценность —
как важная часть знаний о человеке; во-вторых, имеет прямое отношение
"к наукам нравственным и преимущественно к истории" (с. 62).
Как сделать грамматику родного языка "наукою",
Буслаев показал во второй, историко-филологической, части книги,
названной им "Материалы для русской грамматики и стилистики". Позже из
"Материалов" возникнет его "Историческая грамматика" и как дополнение к
ним — "Историческая хрестоматия".
Благодаря глубине психологических принципов и
богатству филологического содержания, лингводидактика Буслаева всегда
была книгой "на вырост" — "программой-максимум", предполагающей
самостоятельное творчество подготовленного учителя. И сейчас буслаевская
программа — это не только не "пройденный этап" нашей школы, но едва ли
достижимая перспектива.
Дело в том, что общее среднее образование, каким его
строил Буслаев, было в большей мере гуманитарным и
историко-филологическим (в сравнении с современной средней школой Европы
и Америки). С эпохой Просвещения, по мере ускорения технологического
прогресса, гуманитарная составляющая в содержании общего, образования
обнаруживает тенденцию к снижению. В России революция 1917 г. ускорила
этот процесс, к тому же вытесняя гуманитарное знание марксистской
идеологией или подчиняя его идеологии. Общеобразовательная школа с
минимизированным гуманитарным компонентом означает дегуманизацию
общества. Это скучно и опасно. Противясь этому, люди тянутся к
гуманитарному знанию, "как к травам от цынги", и дело органов "духовного
здравоохранения" помочь возрождению экологического равновесия культуры.
Вот почему книга Буслаева "О преподавании отечественного языка" так
актуальна сегодня. |