Основные тенденции в развитии способности человека
познавать мир состоят в возрастании абстрактности и логической связности
мышления. Кроме того, изменяются некоторые параметрические
(количественные) показатели: возрастает скорость интеллектуальных
процессов; укрупняются семантические блоки, которыми оперирует мышление;
увеличивается информационная емкость вычислительных единиц
(высказываний).
В средние века начинали учиться грамоте не раньше 10
лет; читать по-церковнославянски, например, учились 2 года. Во времена
Эразма Роттердамского читали только вслух, а если кто глазами опережал
голос, то это казалось почти чудом. Эразм, при всем почтении гуманистов к
римским классикам, считал, что Цицерон слишком многословен.
Современному читателю многословным, медленным кажется не только Эразм,
но и авторы прошлого века.
Для языков первобытной поры было характерно изобилие
конкретных наименований, что позволяло с максимальной подробностью
говорить о явлениях физического мира и труда, но затрудняло абстрактное
мышление (см. с. 144–150): Одна из
магистральных линий в истории лексики как раз и состояла в частичной
постепенной утрате ("забывании") массы конкретных наименований и
сложении лексических средств для передачи обобщающих и абстрактных
понятий.
Письмо, позволив человеку хранить часть информации
не в памяти, а в записи, со временем заметно ослабило возможности
памяти, особенно механической. А творческая (левополушарная) память "не
столько запоминает тексты, сколько создает их заново" (Иванов Вяч. Вс.
1978, 156).
Усиление абстрактности человеческого мышления
приводит к укрупнению и растущей абстрактности грамматических категорий.
В этом причина таких процессов, как: 1) постепенная утрата
семантических оснований в разделении имен и глаголов на
словоизменительные классы (типы склонения и типы спряжения) в
индоевропейских языках; 2) обобщение глагольных способов действия в
категории вида в славянских языках; 3) обобщение счетных слов в
грамматическом классе числительных; 4) преодоление конкретной
множественности в категории числа (утрата в разных языках двойственного и
тройственного чисел); 5) тенденция к замене многочленных
противопоставлений бинарными (двойными) в местоимениях. В частности, в
праславянском и близком к нему старославянском языках система указанных
местоимений состояла из пяти исходных слов: СЬ, ТЪ, И(ЖЕ), ОВЪ, ОНЪ, противопоставленных по трем признакам: а) степень удаленности предмета от говорящего: СЬ — ТЪ — ОНЪ; б) преждеупомянутость И(ЖЕ); в) употребляемость при перечислениях ОВЪ, ОНЪ.
В современных славянских языках число активно используемых указательных
местоимений сократилось и ведущим стало бинарное противопоставление по
степени удаленности: русск. тот — этот, белорусск. той — гэты, укр. той — цей.
В фольклорных записях почти отсутствует
подчинительная связь простых предложений в составе сложных. Бессоюзие и
сочинительные союзы (и, а, но, да, или) могли выразить только
самые простые и общие отношения между двумя предложениями (т. е. между
двумя событиями, о которых сообщали предложения). Усиление связности,
логической расчлененности и точности мышления, а также потребности
точной письменной передачи информации привели к появлению многочисленных
лексико-грамматических показателей этих отношений (см. с. 151–156).
В этой связи можно указать также на поздние по
времени появления узкоспециализированные предлоги в славянских языках.
Например, русские предлоги вследствие, благодаря, ввиду, в результате, в связи, по причине
и т. п., выражая общее значение причины, отнюдь не синонимичны.
Стремление говорящих к максимально точному выражению мысли обусловило
разнообразие и тонкую дифференцированность модальной лексики (ср.
различия между хочу, хочется, охотно, не прочь и т. п.).
С интеллектуализацией общения, с расширением метаязыковой рефлексии (см. с. 20–21)
связано развитие средств различения своей и чужой речи. Например, в
старославянских текстах "чужое слово" передается преимущественно в форме
"прямой речи"; конструкции "косвенной речи" еще не сложились, поэтому
встречаются гибридные, контаминированные конструкции, ср.: РЕЧЕ БО ЯКО БОЖIИ СЫНЪ ЕСМЬ,
т. е. [Он] же сказал [о себе], что я Божий сын. Сейчас младшие
школьники легко и правильно переведут конструкциию с прямой речью (Он же сказал: "Я — сын Божий") в конструкцию с косвенной речью (Он же сказал, что он — сын Божий).
В современных письменных языках развились не только четкие формы прямой
и косвенной речи, но и средства, позволяющие в разных дозах, с
различными экспрессивными целями соединять и различать авторское и
"чужое слово" (несобственно-прямая, "полупрямая" речь, разные приемы
цитирования и т. п.). Расширяются также средства метаязыкового
комментирования речи (см. с. 20–21).
Однако естественные языки, по-видимому, не вполне
справляются с потребностями человека оперировать массой
абстрактно-логической информации (естественно-научной и в особенности
технической). Отсюда — бурное развитие вспомогательных искусственных
семиотик, таких, как математические знаки, химическая номенклатура и
символика, знаки дорожного движения, международная
библиотечно-библиографическая классификация УДК (Универсальная
десятичная классификация), семиотические средства патентных описаний,
карт, схем, чертежей, планов, а также многочисленные языки общения
человека и компьютера. |