Так начинается книжка «Путешествие N. N. в Париж и Лондон, писанное за три дни до путешествия, в трех частях», изданная в Петербурге в 1808 году. Она очень маленького формата (в 32-ю долю листа, т. е. 11 x 8 см), в ней всего 20 страничек, и содержит она лишь одно стихотворение в 102 строчки, представляющее собою монолог, где N. N. весьма приподнятым тоном описывает все, что он повидал в двух европейских столицах.

На заглавном листе — рисунок, изображающий двух мужчин во фраках: один декламирует, держа в поднятой руке книгу, а второй, сидя на краешке кресла, слушает чтение; у ног его лежит шляпа. На третьей странице напечатано: «Изъяснение фронтисписа: славный парижский актер Тальма наставляет путешественника в искусстве театральной игры».

Кто же этот путешественник? И кто анонимный автор?

Шуточное стихотворение это написано известным русским поэтом Иваном Ивановичем Дмитриевым (1760— 1837), по случаю поездки за границу Василия Львовича Пушкина (1770—1830), дяди нашего великого поэта.

Поездка состоялась в 1803 году, и, конечно, «писанное за три дни до путешествия» — придумка автора: не мог же он заранее знать, что В. Л. Пушкин будет представлен Наполеону (в 1803 г. носившему титул первого консула, отчего он и назван Бонапартом). В «Вестнике Европы» за 1803 год, № 20, напечатано письмо В. Л. Пушкина из Парижа, где рассказано об этом визите.

Книжка эта — большая библиографическая редкость, ибо была издана тиражом всего 50 экземпляров, для узкого круга друзей и знакомых. Вдобавок В. Л. Пушкин уничтожил часть тиража: ведь он был выведен легкомысленным щеголем (каким и являлся на самом деле), который «все тропки знает булевара, все магазины новых мод»:

Высмеивает автор и склонность В. Л. Пушкина к сочинению довольно посредственных стихов:

Эта написанная живым и легким стихом сатира была хорошо известна А. С. Пушкину, который посвятил ей заметку (опубликованную лишь в 1855 г.). Там говорится:

«Эта книжка никогда не была в продаже. Несколько экземпляров розданы были приятелям автора, от которого имел я счастье получить и свой (чуть ли не последний). Я храню его, как памятник благосклонности, для меня драгоценной... «Пут[ешествие] есть веселая, незлобная шутка над одним из приятелей автора: покойный В. Л. П[ушкин] отправлялся в Париж, и его младенческий восторг подал повод к сочинению маленькой поэмы, в которой с удивительной точностью изображен весь В. Л. Это образец игривой легкости и шутки живой и незлобной. <...> Я бы отдал все, что было писано у нас в подражание лорду Байрону за следующие незадумчивые и невосторженные стихи, в которых поэт заставляет героя своего восклицать: «Друзья! Сестрицы! Я — в Париже!»

Добавим, что И. И. Дмитриев был не только поэтом, но и министром юстиции, обер-прокурором Сената, и престиж не позволял ему подписать это шутливое стихотворение своей фамилией.