31 марта 1914 г. – 19 апреля 1998 г.

Нобелевская премия по литературе, 1990 г.

Октавио Пас (Paz), поэт и публицист, вырос на окраине Мехико, столицы Мексики, в доме, который он сам описывал как «один из тех старинных обветшалых особняков, где сад превращался в джунгли и где имелась громадная комната, битком набитая книгами».

Он был сыном Жозефины Лозано Пас, семья которой происходила из испанской провинции Андалусии, и Октавио Паса-старшего, адвоката и сторонника общественных реформ. В детстве на Паса глубоко повлиял дед со стороны отца, государственный деятель и писатель, который одним из первых начал с сочувствием изображать в своих произведениях индейское население Мехико.

В доме, где он провёл детские годы, по воспоминаниям Паса, «сад скоро сделался центром моего мира, библиотека же – заколдованной пещерой... Из жадно пролистываемых книг с картинками, особенно исторических романов, я извлекал картины пустынь и джунглей, дворцов и лачуг, образы воителей и принцесс, нищих и королей. Мы терпели кораблекрушение вместе с Синдбадом и Робинзоном, сражались вместе с Д’Артаньяном, отбивали Валенсию с Сидом... Мир не имел пределов, но весь был в пределах досягаемости, а время делалось растяжимой субстанцией, из которой ткалось неделимое настоящее».

В подростковом возрасте Пас познакомился с новейшими произведениями испанской литературы своего времени, а также с такими авторами, как Ницше, Маркс, Гюго и Руссо. Особенно впечатлила его «Бесплодная земля» Т.С. Элиота. В 1931 г. семнадцатилетний Пас основал свой первый литературный журнал, «Поручни» («Barandal»), а в девятнадцать лет он выпустил свой первый сборник стихов под названием «Дикий месяц» («Luna silvestre»). Пас посещал лекции в Национальном университете Мехико, но не закончил курса. Вместо этого он уехал на Юкатан, открыл там среднюю школу и погрузился в изучение истории Мексики.

В 1937 г. Пас покинул Мексику и поселился в Мадриде. Во время испанской гражданской войны он, как и многие другие деятели искусства и культуры, приехавшие с североамериканского континента, поддерживал лоялистов в их безуспешных попытках защитить республику от фашистских формирований генерала Франсиско Франко. Впечатления, вынесенные Пасом из жизни в Испании, только укрепили левые убеждения, которых он придерживался как в молодости, так и в середине жизни.

Вернувшись в Мексику, Пас основал очередной литературный журнал, «Мастерская» («Taller»). И в этом издании, и в пришедшем ему на смену «Блудном сыне» («El Hijo Pródigo») Пас публиковал литературные опыты, тяготевшие к сюрреализму, в которых находил отражение его интерес к культуре, традициям и истории Мексики. Помимо собственных сочинений, Пас давал в журнал переводы французских, немецких и английских авторов.

В 1943 г. Пас получил стипендию мемориального фонда Гуггенхайма и отправился путешествовать и учиться в США. Спустя два года он поступил на мексиканскую дипломатическую службу. Его направили в Париж, где он провёл следующие пять лет, познакомился с такими писателями, как Андре Бретон, Альбер Камю и Жан-Поль Сартр, и с головой окунулся в поэзии – в сюрреализм, а в философии – в экзистенциализм.

В 1950 г. было напечатано главное его прозаическое произведение, «Лабиринт одиночества» («El labertino de la soledad»), являющееся глубоким и неповторимо своеобразным исследованием мексиканского национального характера. В этом произведении рассмотрено и значение для мексиканцев наших дней двойного индейского и испанского наследия, и влияние, оказываемое на них культурой США. Книга по-прежнему обладает столь поразительной силой воздействия, что Элис Рекли, профессор кафедры латиноамериканской литературы Миссурийского университета, недавно заявила: «Нельзя говорить о мексиканском характере и не сослаться на Паса». Темы, поднятые в «Лабиринте одиночества», до конца оставались центральными для творчества Паса. Он писал: «В Мексике испанцы столкнулись не только с географией, но и с историей. Та история до сих пор жива: в ней больше от настоящего, чем от прошлого. От святилищ и божеств доколумбийской Мексики осталась груда развалин, но дух, оживотворявший тот мир, не исчез – он говорит с нами на алхимическом языке мифов и легенд, на языке форм человеческого сосуществования, народного искусства, обычаев. Быть мексиканским писателем означает вслушиваться в голос этого настоящего, этого соприсущего».

После пребывания в Париже Пас выполнял обязанности мексиканского посла в Швейцарии, в Японии и в Индии. За годы жизни в Азии он приобрёл глубокий, неослабевающий интерес к восточной поэзии, живописи и архитектуре и к классическим трудам по буддизму и даосизму, нашедший отражение в его поэзии. В 1956 г. вышел сборник статей Паса о поэзии «Лук и лира» («El arco y la lira»), ставший для него значительной вехой.

Пас ушёл с дипломатической работы в 1968 г., сложив с себя полномочия в знак протеста против жестокой расправы мексиканских властей со студенческими демонстрациями в Плаза де Тлателолько незадолго до проведения Олимпийских игр. Статьи, которые он писал в это время, были посвящены таким темам, как религия, проблема пола, культура. В 1970 г. он объединил их в сборник «Постскриптум» («Posdata») – этот сборник, дополненный ещё несколькими статьями, выходил под названием «Другая Мексика» («The Other Mexico») на английском языке в 1972 и 1985 гг. В 1970-е гг. Пас преподавал в Кембриджском и Гарвардском университетах. В Гарварде в 1971...1972 г. он прочёл цикл лекций, посвящённый Чарльзу Элиоту Нортону, [переводчику Данте на английский язык]. Одновременно он продолжал сочинять стихи, заниматься литературной критикой и писать о политике. Его поэзия становится всё более экспериментальной. «Бланко» («Blanco», 1967), самая труднодоступная для понимания поэма Паса, может быть сложена (и соответственно прочитана) несколькими разными способами. Кроме того, Пас экспериментировал с многоязычным стихом и с формами поэтического соавторства.

В любом жанре в творчестве Паса по-прежнему преобладал глубокий интерес к Мексике и социальная ответственность. Однако от множества других политически активных авторов Паса отличало тяготение к мистичности. Комментаторы, повторяясь почти слово в слово, отмечают широту охвата и внезапные временны́е переносы: сближая такие несхожие области человеческой деятельности, как современное и древнее искусство, философия, религия, антропология, психология и политика, Пас успешно сочетал сюрреализм – с классицизмом, а современный Запад – с древней Мексикой и традиционной Азией.

Пас считал, что становлением своего писательского таланта он обязан поискам современности, которые он предпринял ради того, чтобы заново открыть «неделимое настоящее», столь живо прочувствованное им в саду своего детства. «Лишь сейчас я осознал наличие тайной связи между тем, что я определял для себя как вытеснение из настоящего, и стихотворчеством. Любя мгновения, поэзия ищет способы возрождать их в стихах и тем самым отделять от непрерывного времени, превращая в застывшее настоящее». Откликаясь на известие о присуждении ему Нобелевской премии, он признавался: «Я возвратился к источнику и обнаружил, что современность не является чем-то внешним – напротив, она внутри нас. Она и сегодняшний день, и самая что ни на есть седая древность, она – день грядущий и начало мира; ей тысяча лет от роду, и она – новорождённая. Она изъясняется на науатле, чертит китайские идеограммы девятого века и мелькает в телевизоре».

Объявляя о том, что в 1990 г. Нобелевская премия по литературе будет вручена Октавио Пасу, Стюре Аллен из Шведской академии указал на потрясающий, дерзостный размах его начинаний. В отзыве академии Пас предстаёт «испаноязычным писателем с широким международным углом зрения... чьи стихи и статьи вызрели на противоречивом, но плодоносном союзе трёх культур: доколумбийской индейской, испанской конкистадорской и западной модернистской». Вручая награду, член Шведской академии Чель Эспмарк привлёк внимание аудитории к умению Паса «сплотить воедино мысль и чувствование» и к его искусству останавливать мгновения, достойные вечности. В качестве примера он привёл эпическую поэму 1957 г. «Камень солнца» («Piedra de sol»), в которой использован образ «каменного календаря» – этот древний ацтекский артефакт хранится в Национальном музее Мехико. Эспмарк восторженно отозвался о поэме, в которой «по законам сновидческой логики разные страны, эпохи и способы самоосознания властно слиты в единое «Здесь», «Сейчас» и «Я»».

Обращаясь к самому Пасу, Эспмарк сказал: «Передо мной была поставлена задача обрисовать Ваше творчество, уложившись при этом в несколько минут. Это равносильно попытке втиснуть континент в ореховую скорлупу – и для таких подвигов язык литературной критики плохо приспособлен. Однако именно такой подвиг Вы раз за разом успешно совершаете».

Специалисты по литературе в целом бурно одобрили выбор Шведской академии. По утверждению Роберто Гонзалеса Эчеваррии, профессора испанского языка Йельского университета, Нобелевская награда для Паса сильно запоздала. «Совершенно очевидно, что это один из величайших поэтов двадцатого столетия. Он сумел извлечь всё самое лучшее из языка авангардистов и, перенеся это лучшее на родную почву, создать язык латиноамериканской поэзии».

Наряду с сочинением стихов и статей о литературе Пас продолжал подробно высказываться о политике, хотя его взгляды со времён юношески пылкого индивидуалистического социализма сильно изменились: он поддерживал правоцентристское мексиканское правительство 1990-х годов, одобрял сближение с США и ратовал за привнесение в мексиканскую политическую культуру католических традиций. Из-за этих перемен в среде мексиканских левых Пас считался противоречивой фигурой. Его поэзия вызывала практически единодушное восхищение, но его более консервативные, чем в молодости, политические убеждения настораживали многих его мыслящих соотечественников.

В 1972 г. Пас стал почётным членом Американской академии и института искусств и литературы, в 1980 г. получил почётную докторскую степень Гарвардского университета. Среди его многочисленных наград – Премия Сервантеса (наиболее престижная в испаноговорящих странах) за 1981 г., американская Нойштадтская премия за 1982 г., а также награды из Бельгии, Израиля, Испании, Мексики и Западной Германии. В последние годы жизни он издавал художественно-политический журнал «Возвращение» («Vuelta»). В 1964 г. он женился на Марии-Хосе Трамини, у них есть дочь.