11 декабря 1911 г. – 29 августа 2006 г.

Нобелевская премия по литературе, 1988 г.

Египетский писатель Нагиб Махфуз (Mahfouz) почитается главным образом за то, что придал завершённость роману на арабском языке. Родившись в 1911 г. в Каире, он провёл в этом городе всю жизнь и почти не покидал родину – исключением стала единственная его поездка за границу, в Югославию, по служебным делам. Даже в 1988 г., когда ему была присуждена Нобелевская премия по литературе, Махфуз не выехал в Швецию ради получения награды. Она была вручена его дочерям, Ом Кальсум Нагиб Махфуз и Фатме Нагиб Махфуз, а приветственный адрес писателя передал в Шведскую академию его друг.

Родителями Махфуза были Абдел Азиз Ибрагим, торговец, и Фатма Мостафа Махфуз. Он вырос в пригороде Каира. Мало что известно о первых годах его жизни, отчасти это связано с тем, что писатель редко соглашается на интервью. Однако и городская атмосфера Каира, и египетская культура в целом безусловно пленили воображение этого плодовитого литератора и снискали его любовь. Действие практически всех его романов (а их более четырёх десятков), сборников рассказов и сценических миниатюр происходит в родном городе Махфуза. Он сознавал значение двух цивилизаций, ислама и фараонов, в рамках которых происходило его становление. В Нобелевской лекции он писал: «Такова была моя судьба... родиться на руки двух этих цивилизаций, впитать их молоко, быть вскормленным на их литературе и искусстве. Под влиянием всего перечисленного – и благодаря моим собственным поводам для тревоги – мои слова проступили подобно росе».

Первые пробы пера Махфуза относятся к началу 1930-х годов, когда он заканчивал обучение на философском факультете Каирского университета. Его дебютный роман, «Дуновение безумия», вышел из печати в 1939 г., спустя 5 лет после того, как он стал государственным служащим – в этой сфере ему предстояло трудиться на полной ставке вплоть до 1972 г. В 1944...1952 гг. он написал несколько произведений, которые принесли ему известность в Египте и остальном арабском мире. В работах этого периода, в число которых входят новеллы «Переулок Мидакк» и «Начало и конец», Махфуз запечатлел противоборство среднего класса и бедноты Каира в период социальных сдвигов. Следующему поколению арабоязычных писателей eго бытовой реализм послужил образцом для подражания.

Апогеем творческой деятельности Махфуза тех лет стали три объёмистых романа «Среди дворцов», «Дворец мечты» и «Сахарный дом» [«Бейн ал-Касрейн», «Каср аш-Шоук» и «Ас-Суккария», все три книги озаглавлены по названиям кварталов старого Каира], в которых повествуется о жизни каирской семьи в годы между двумя мировыми войнами. Эти романы, иногда называемые «Каирской трилогией», были завершены в 1952 г., но увидели свет только в 1956 и 1957 гг., после чего их автор был признан звездой первой величины в арабской художественной литературе. В романах фактически впервые люди Египта получили яркое беллетризированное отображение социально-политических веяний, столкновений и противоречий, на собственном опыте пережитых читателями Махфуза в первой половине XX столетия. Профессор Сассон Сомех из Тель-Авивского университета отметил: «Ни один будущий исследователь политики, общества или фольклора Египта не пройдёт мимо материала, который содержит трилогия Махфуза».

Середина XX столетия была смутным временем в истории Египта. В конце предыдущего века Египет взял крупные денежные займы у Великобритании и других европейских стран. После националистического восстания 1881 г. контроль над Египтом сохранила Великобритания. Господство англичан продолжалось вплоть до 1922 г., после чего Египет был преобразован в независимую монархию под управлением короля Фуада. В 1937 г. Фуада сменил на престоле его сын Фарук, гораздо менее популярный правитель. В 1952 г. силами египетских вооружённых сил, в которых началось брожение после поражения в арабо-израильской войне (1948), Фарук был низложен. На следующий год в Египте была провозглашена республика и первым президентом был избран генерал Мухаммад Нагиб, возглавлявший переворот. В 1954 г. полковник Гамаль Абдель Насер сместил Нагиба и присвоил президентские полномочия. Дальнейшие годы характеризуются участием Египта в международных (особенно антиизраильских) конфликтах и внутренними беспорядками.

Революция 1952 г. ознаменовала начало семилетнего перерыва в литературных занятиях Махфуза. Этот период молчания обычно столь плодовитого писателя порой связывают с его неуверенностью в новой социально-политической ситуации. (После смены правительства многие граждане Египта утратили представление о том, в каком направлении пойдёт дальнейшее развитие страны.) Другие связывают «литературное прозябание» Махфуза с резко возросшим объёмом его работы в министерстве культуры Египта – он принял активную роль в развитии кинематографа страны. Когда он вновь начал писать, его творчество заметно контрастировало с ранними новеллами. В романе «Предания нашей улицы» [«Авлад Харатина», в английском переводе – «The Children of Gebelawi»], который по частям печатала в 1959 г. газета «Аль-Арам», предложен всеобъемлющий взгляд на роль религии и науки в современном мире, при этом в роман были включены замаскированные, но легко распознаваемые персонажи, прототипами которых послужили Адам, Сатана, Иисус, Мухаммед и другие важнейшие фигуры иудаизма, ислама и христианства. Предложенный в романе подход к религиозной тематике был осуждён как кощунственный, и данное произведение до сих пор не опубликовано в Египте в виде отдельной книги.

В «Преданиях нашей улицы» Махфуз расширил свой писательский инструментарий, перейдя от объективного реализма своих ранних сочинений к более пристальному рассмотрению душевного устройства своих героев, раскрываемого с помощью внутренних монологов и потока сознания. В его стиль вошли аллегория и символичность: он облёк в эти средства выражение своих общественных устремлений, причём за эзоповым языком условностей нередко угадывается политический приговор, показывавший утрату иллюзий автора по поводу итогов революции. Некоторые критики предполагали, что Махфуз прибегал к иносказательности в этот период не по свободному выбору художника, а из небезосновательных опасений, что правительство Насера подвергнет его труд цензурному запрету.

В 1958 г. Египет и Сирия объединились в единую страну под названием Объединённая Арабская Республика (ОАР). В 1961 г., после того как жители Сирии обнаружили, что объединение стран привело к снижению их уровня жизни, этот союз распался. Офицеры-сирийцы, служившие в союзнической армии, подняли мятеж, и Сирия отделилась. Распад ОАР нанёс чувствительный удар по гордости правительства Насера, и в ответ оно издало ряд жёстких законов, регламентирующих личную свободу египетских граждан.

В год распада ОАР Махфуз опубликовал роман «Вор и собаки», в котором криминально-авантюрный сюжет разворачивается на фоне религиозных толкований. Это едкое изображение угнетения и политического двоедушия запечатлело тревожную атмосферу Египта начала 1960-х гг. Следующие романы: «Осенние перепела», «Путь», «Бедняк»* – подтвердили общую направленность его творчества, а книга 1966 г. «Болтовня над Нилом» практически открытым текстом говорит о разочаровании культурной и интеллектуальной элитой египетской нации.

* «Путь» и «Бедняк» – буквально с английского «Поиск» и «Нищий».

В романе «Пансион Мирамар», вышедшем в 1967 г., Махфуз по-прежнему подспудно критикует курс, избранный египетским правительством. Джон Фаулз назвал этот роман «смелым предчувствием предстоящего «развязывания языков» или выпускания пара после тринадцати лет зажимания прессы и творчества, существовавшего при режиме Насера». В этом романе Махфуз использовал новые выразительные средства, впервые прибегнув к нелинейному, от лица нескольких рассказчиков ведению сюжета.

В 1967 г. «Шестидневная война» с Израилем привела к уничтожению армии Египта, обрушению его экономики и потери части территории. Махфуз откликнулся на эти события циклом рассказов, в высшей степени иносказательных и ставящих перед читателем сложные вопросы. Когда он возобновил интерес к большой форме, а это случилось в начале 1970-х, он выражал сомнения в правильности египетской политики, критиковал её и особенно, в частности, растущую пропасть между богатыми и бедными, причём более прямолинейно, чем в предыдущих романах. Например, «Карнакское кафе» («Таверна чёрной кошки», 1968) описывает зверства тайной полиции при пресечении политических разногласий в 1960-х гг., а в «Уважаемом господине» выведен пекущийся только о собственных интересах бюрократ, ловко обстряпывающий своё продвижение к власти. Вызывающие обличения Махфуза обладали такой силой убеждения, что вскоре правительство запретило ему издаваться.

Поздние романы Махфуза написаны в том же ключе. Особое внимание в них уделено тревоге о состоянии общества и утверждению общечеловеческих ценностей, при этом писатель продолжает исследовать реалии и противоречия Египта и арабского мира, в том числе положение палестинцев на оккупированных территориях. Надо отметить, что часть арабов ходатайствовала о запрещении его книг за то, что он одобрил соглашение с Израилем, подписанное в Кэмп-Дэвиде [загородная резиденция президента США]. Однако и там, где подобные запреты пытались осуществить, они оказались безуспешными благодаря репутации Махфуза как величайшего арабского писателя-романиста; ввиду того, что отследить книгооборот между различными арабскими странами – задача неосуществимая, этот титул обеспечил ему широкую аудиторию в арабском мире.

Книги Махфуза приобрели новых читателей в 1988 г., когда писатель первым из арабов получил Нобелевскую премию по литературе. На церемонии вручения член Шведской академии Стюре Аллен охарактеризовал романы Махфуза как «пристрастное, проникновенное, почти пророческое истолкование окружающего его мира». По словам Аллена, Махфуз «не имеет себе равных как представитель арабской прозы. В культурном окружении, к которому он принадлежит, через него искусство романа и рассказа достигло совершенства по высочайшим стандартам мировой литературы благодаря совмещению классической арабской традиции, влиянию европейской культуры и личному художественному мастерству». Сам же Махфуз использовал свою Нобелевскую лекцию как возможность выступить с этой трибуны от лица обездоленных слоёв третьего мира. Обращаясь к членам Шведской академии, он вопрошал: «Где взывания человечества найдут отклик, если не в вашем оазисе цивилизации, насаждённом вашим великим основателем на благо науки, литературы и высоких общечеловеческих ценностей»?

Благодаря всему этому Махфуза можно назвать одновременно преобразователем и патриархом арабского романа. Он переработал обычаи других стран, создав форму, подходящую для арабской культуры, и проэкспериментировал с наиболее выразительными способами использования арабского языка в границах этой новой формы. В то же время, пока другие отделывались молчанием, он противостоял общественным и политическим порокам, рискуя навлечь на себя не только цензуру, но и кое-что похуже, со стороны религиозных и политических фанатиков. Его романы, находящиеся в русле давней и богатой традиции повествовательного искусства, изображают, увековечивают и помогают осмыслить один из наиболее беспокойных периодов в истории Ближнего Востока.

После того как Махфуз ушёл на покой с государственной службы, его часто можно было встретить в дружеской компании в одном из кафе Каира. По утверждению критика Р.З. Шепарда, «он знаменит вдобавок и как один из лучших каирских рассказчиков баек, а это немало, если вспомнить, сколь великим остроумием отличаются уроженцы его страны».

До недавнего времени Махфуз был почти недоступен для прочтения на английском. Однако со времён присуждения ему Нобелевской премии крупные американские и английские издательства приступили к выпуску его новелл и рассказов. В результате список его произведений, с которыми можно ознакомиться в английском переводе, неуклонно растёт.