Английские читатели до некоторой степени были когда-то знакомы с Пушкиным. Просматривая ценную коллекцию журнальных статей, относящихся к русским писателям, которая была предоставлена в мое распоряжение проф. Кулиджем (Кембриджского университета, в штате Массачусетс), я нашел, что в 1832 году и позднее, в 1845 году, о Пушкине упоминалось как о писателе более или менее известном в Англии, причем в журналах давались даже переводы некоторых из его лирических произведений. Позднее о Пушкине до известной степени позабыли в самой России, а тем более за границей, и вплоть до настоящего времени в английской литературе не имеется перевода его произведений, достойного великого поэта. Во Франции, напротив, — благодаря Тургеневу и Просперу Мериме, который видел в Пушкине одного из великих мировых поэтов, — а равным образом и в Германии все главные произведения русского поэта знакомы литературно образованным людям в хороших переводах, причем некоторые из них отличаются не только точностью, но и поэтической красотой. Должно заметить, впрочем, что в массе читающей публики русский поэт, за исключением его родной страны, очень мало известен.

Легко понять, почему Пушкин не успел сделаться любимцем западноевропейских читателей. Его лирические произведения — неподражаемы: они могли быть написаны лишь великим поэтом. Его самое крупное произведение в стихах, «Евгений Онегин», отличается таким блеском и легкостью стиля, таким разнообразием и живописностью образов, что его можно рассматривать как единственное в своем роде произведение в европейской литературе. Его пересказы в стихах русских народных сказок вызывают восхищение читателя. Но, за исключением его поздних произведений в драматическом стиле, в поэзии Пушкина нет тех глубоких и возвышенных идей, которые так характерны для Гете, Шиллера, Шелли, Байрона, Броунинга или Виктора Гюго. Необыкновенное изящество, простота и выразительность образов, необычайное умение владеть формой, — короче говоря, красота формы, а не красота идей отличают поэзию Пушкина. Но люди ищут в поэзии более всего высоких вдохновений, благородных идей, которые делали бы их лучшими. А этого у Пушкина мало. При чтении пушкинских стихов русскому читателю постоянно приходится восклицать: «Как чудно это сказано! Нельзя, невозможно подыскать другого более красивого или более точного выражения». По красоте формы Пушкин действительно стоит не ниже самых величайших поэтов. Он является, несомненно, великим поэтом в его способе описания самых незначительных мелочей повседневной жизни, в разнообразии человеческих чувств, нашедших место в его поэзии, в изящном выражении различных оттенков любви и, наконец, в яркой индивидуальности всех его произведений.

Чрезвычайно интересно сравнить лирику Пушкина и Шиллера. Оставляя в стороне величие и разнообразие сюжетов, которых касался Шиллер, и сравнивая лишь те поэтические произведения обоих поэтов, в которых оба говорят о самих себе, читатель, уже при чтении этих произведений, приходит в заключение, что Шиллер как личность по глубине мысли и философскому миропониманию стоит несравненно выше, чем блестящий, до известной степени избалованный и поверхностный ребенок, каким был Пушкин. Но в то же самое время индивидуальность Пушкина более глубоко отразилась на его произведениях. Пушкин был полон жизненной энергии, и его личность отражалась на всем, что он писал; в каждой строке его стихов вы чувствуете напряженное биение горячо чувствующего сердца. Сердце Пушкина менее симпатично, чем сердце Шиллера, но зато читателю удается заглянуть в него глубже. Даже в своих лучших произведениях Шиллер не превосходит нашего поэта выражением чувств или большим разнообразием формы. В этом отношении, несомненно, Пушкина можно поставить наряду с Гете.

Пушкин родился в аристократической семье, в Москве. С материнской стороны в его жилах текла африканская кровь: его мать, прекрасная креолка, была внучкой абиссинского негра, состоявшего на службе у Петра Великого. Его отец был типическим представителем дворянства того времени: растративши крупное состояние, он жил «спустя рукава», устраивая балы и пикники, причем в его доме даже не во всех комнатах была мебель. Большой любитель полуфилософских споров, основанием которых служили сведения, только что почерпнутые из кого-нибудь из французских энциклопедистов, отец Пушкина любил также сводить в своем доме всевозможные тогдашние литературные знаменитости, русские и французские, которым случалось быть проездом в Москве.

Бабушка Пушкина и его старуха няня были во время детства будущего поэта его лучшими друзьями. Им он обязан удивительным мастерством русского языка; от своей няни, с которой позже он засиживался до поздней ночи во время подневольного пребывания, по приказу полиции, в наследственной псковской деревушке, он унаследовал то поразительное знакомство с русской народной поэзией и тот чисто русский способ выражения, которые придали его стихам и прозе глубоко национальный характер. Таким образом, косвенным путем мы обязаны этим двум женщинам созданием того легкого гибкого литературного языка, который был введен Пушкиным в нашу литературу.

Молодой поэт получил образование в Царскосельском лицее, и еще до выхода из школы он уже пользовался репутацией замечательного стихотворца, в котором Державин признавал более чем последователя и которому Жуковский подарил свой портрет с надписью: «Ученику — от побежденного учителя». К несчастью, страстная натура увлекла поэта от литературных кружков и политических течений, с которыми были связаны его лучшие друзья — декабристы Пущин и Кюхельбекер, — в омут ленивой, бессмысленной жизни, которую вели тогдашние аристократы, и он бесплодно растрачивал свою жизненную энергию в оргиях. Изображение некоторых только сторон этой пустой мелкой жизни можно найти в некоторых главах «Евгения Онегина».

Будучи в дружеских отношениях с теми, которые несколькими годами позднее выступили врагами самодержавия и крепостного права на Сенатской площади в Петербурге, Пушкин написал «Оду на свободу» и несколько мелких поэтических произведений, дышащих ярко-революционным духом, а также ряд эпиграмм, направленных против тогдашних властителей России. Вследствие этого в 1820 году, когда Пушкину было всего двадцать лет, его отправили в ссылку в Кишинев, захолустный тогда городок недавно присоединенной Бессарабии, где поэт вел разгульную жизнь и однажды даже странствовал с цыганским табором. К счастью, ему было разрешено выехать из этого пыльного и скучного городка и сделать, в обществе привлекательной и образованной семьи Раевских, путешествие по Крыму и Кавказу; результатом этого путешествия явились некоторые из лучших лирических произведений Пушкина.

В 1824 году, когда поэт своим поведением сделал дальнейшее пребывание в Одессе невозможным (а может быть, и потому, что боялись его побега в Грецию, к Байрону), ему было приказано возвратиться во внутреннюю Россию и поселиться в его маленьком имении, Михайловском, в Псковской губернии, — где им и были написаны его лучшие произведения. В этой деревушке он был 14 декабря 1825 года, когда в Петербурге вспыхнуло восстание, и только благодаря этому он не попал в Сибирь. Подобно многим из своих друзей-декабристов, он успел сжечь свои бумаги, прежде чем они попали в руки тайной полиции.

Вскоре после этого Пушкину было разрешено возвратиться в Петербург: Николай I взял на себя самого цензуру его произведений и позднее сделал его камер-юнкером. Бедному Пушкину, таким образом, приходилось вести жизнь мелкого чиновника при Зимнем дворце, и он от всей души ненавидел эту жизнь. Придворная знать и бюрократия никогда не могли простить ему того обстоятельства, что он, не принадлежа к их кругу, считался таким великим человеком в России; жизнь Пушкина постоянно отравлялась мелочными уколами, наносимыми завистливой придворной чернью. В довершение он имел несчастье жениться на красавице, которая совершенно не в состоянии была оценить его гений. В 1837 году он дрался на дуэли из-за красавицы жены и был убит тридцати семи лет от роду. Одним из самых ранних произведений Пушкина, написанным почти немедленно по выходе из лицея, была поэма «Руслан и Людмила» — волшебная сказка, написанная прекрасными стихами. Действие поэмы происходит в той волшебной стране, где: «У лукоморья дуб зеленый; златая цепь на дубе том: и днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом; идет направо — песнь заводит, налево — сказку говорит...» Поэма открывается описанием свадьбы героини, Людмилы; долгий свадебный пир наконец закончен, и Людмила удаляется со своим молодым супругом; но внезапно наступает мрак, слышны громовые раскаты, и во время этой бури Людмила исчезает. Она унесена страшным волшебником, Черномором, который представляет в народной поэзии отголосок воспоминаний о набегах диких кочевников из черноморских степей. Злосчастный муж, а также трое других молодых людей, добивавшихся раньше руки Людмилы, седлают коней и отправляются в поиски за исчезнувшей красавицей. Их приключения и составляют содержание поэмы, в которой трогательный элемент все время переплетается с забавным. После многих приключений Руслан наконец находит свою Людмилу, и все оканчивается к общему удовольствию, как это всегда бывает в народных сказках.

Таково несложное содержание поэмы. Это было вполне юношеское произведение, а между тем оно оказало огромное влияние на всю тогдашнюю литературу. Господствовавший до того времени ложноклассицизм получил удар, от которого никогда уже не оправился. Поэма читалась нарасхват: из нее заучивали целые страницы, и с этою волшебною сказкою создавалась наша современная русская литература, — полная простоты, реальная в своих описаниях, скромная в фабуле, сдержанная в образах, глубоко искренняя и с легким оттенком юмора. Трудно себе представить большую простоту стиха, чем та, которой Пушкин достиг уже в этой поэме. Достаточно сказать, что стихи этой поэмы отличаются чарующей музыкальностью и в то же время вся поэма написана самым простым разговорным языком, в котором вовсе нет устарелых или малоупотребительных слов, к сожалению, слишком часто еще встречающихся в английской поэзии.

Появление «Руслана и Людмилы» вызвало громы из лагеря псевдоклассиков. Нужно только вспомнить обо всех этих «Дафнисах» и «Хлоях» наполнявших тогдашнюю поэзию, о напыщенных жреческих позах, в которые становились тогдашние поэты при обращении к публике, — чтобы понять, как была оскорблена вся ложноклассическая школа. Тут вдруг явился поэт, который пренебрегал всеми ее заветами!.. Он выражал свои мысли в прекрасных образax, не прибегая к излюбленным псевдоклассическим украшениям; он вводил в поэзию самый обычный разговорный язык и осмеливался выступить в литературе с какой-то сказкой, годной лишь для детей! Пушкин одним ударом рассекал путы ложноклассицизма, которыми была скована до тех пор литература.

Сказки, которых Пушкин наслушался от старушки няни, послужили материалом не только для его первой поэмы, но и для целого ряда народных сказок, стихи которых отличаются такой удивительной простотой и безыскусственностью, что, как только вы произнесете из них два или три слова, вы чувствуете, что остальные сами напрашиваются на язык. Иных слов употребить — невозможно; иначе рассказать — нельзя. «Ведь именно так надо рассказывать сказки!» — восклицали восхищенные читатели, и битва с ложноклассицизмом была выиграна раз навсегда.

Та же простота и искренность выражения характеризуют и все позднейшие произведения Пушкина. Он не отступал от нее даже тогда, когда касался так называемых возвышенных предметов; он остался верен ей и в самых страстных и в философских монологах своих позднейших драм. Это делает Пушкина особенно трудным для перевода на английский язык, так как в английской литературе XIX века Вордсворт является единственным поэтом, отличающимся той же простотой. Но, в то время как Вордсворт проявил эту простоту главным образом в описаниях изящных и спокойных английских ландшафтов или сельской жизни, Пушкин говорил с той же простотой о человеческой жизни вообще, и его стихи текут так же легко, как проза; они свободны от искусственных украшений, даже тогда, когда он описывает самые бурные человеческие страсти. В его презрении ко всякому преувеличению и ко всему театральному, ходульному, в его решимости не иметь ничего общего с «разрумяненным трагическим актером, махающим мечом картонным», он был истинно русским, и он помог, в сильной степени, русской литературе и русской сцене развить тот вкус к простоте и искренности в выражении чувств, образцы которых мы встретим так часто на страницах этой книги.

Главная сила Пушкина была в его лирической поэзии, а основной нотой этой поэзии была у него любовь. Тяжелые противоречия между идеалом и действительностью, от которых страдали люди более глубокие, вроде Гете, Байрона или Гейне, были незнакомы Пушкину. Он отличался более поверхностной натурой. Надо, впрочем, сказать, что вообще западноевропейский поэт обладал таким наследством, какого у русского тогда еще не было. Каждая страна Западной Европы прошла через периоды великой народной борьбы, во время которых затрагивались в глубокой форме самые важные вопросы человеческого развития. Великие политические столкновения вызывали яркие и глубокие страсти; они создавали трагические положения; они побуждали к творчеству в высоком, возвышенном направлении. В России же крупные политические и религиозные движения, имевшие место в XVII и XVIII веках, как, например, пугачевщина, были восстаниями крестьян, в которых образованные классы не принимали участия. Вследствие всего этого интеллектуальный горизонт русского поэта неизбежно сужен. Есть, однако, в человеческой природе нечто такое, что всегда живет и всегда находит отклик в человеческом сердце. Это — любовь; и Пушкин, в своей лирической поэзии, изображал любовь в таких разнообразных проявлениях, в таких истинно прекрасных формах и с таким разнообразием оттенков, что в этой области нет поэта равного ему. Кроме того, он часто выказывал такое утонченное, высокое отношение к любви, что это отношение оставило такой же глубокий след в позднейшей русской литературе, какой изящные типы женщин Гете оставили в мировой словесности. После ноты, взятой Пушкиным, для русского поэта становилось невозможным относиться к любви менее серьезно.

В России Пушкина часто называли русским Байроном. Но это сравнение едва ли справедливо. Он, несомненно, подражал Байрону в некоторых своих произведениях; но это подражание — по крайней мере в «Евгении Онегине» — вылилось в блестящее оригинальное произведение. На Пушкина, несомненно, произвел глубокое впечатление горячий протест Байрона против «накрахмаленной добродетели» Европы, и было время, когда Пушкин, если бы ему удалось вырваться из России, вероятно, присоединился бы к Байрону в Греции.

Но вследствие поверхностности характера Пушкин не мог понять, а тем менее разделять той глубокой ненависти и презрения к послереволюционной Европе, которая сжигала сердце Байрона. Пушкинский «байронизм» был поверхностным, и, хотя русский поэт всегда был готов бравировать «порядочное» общество, ему не была знакома ни та тоска по свободе, ни та ненависть к лицемерию, которые воодушевляли Байрона.

Вообще, сила Пушкина лежала не в возвышенном или свободолюбивом поэтическом призыве. Его эпикурейство, его воспитание, полученное от французских эмигрантов, и его жизнь среди распущенного высшего петербургского общества — были причиной того, что великие вопросы, назревавшие в тогдашней русской жизни, оставались в значительной мере чужды его сердцу. Вследствие этого к концу своей недолгой жизни он уже расходился с теми из своих читателей, которые считали недостойным поэта восхищаться военной силой России, после того как войска Николая I раздавили Польшу, — и находили, что описывать прелести зимнего сезона скучающих бар в Петербурге — еще не значит описывать русскую жизнь, в которой ужасы крепостного права и абсолютизма с каждым годом становились невыносимее.

Главная заслуга Пушкина была в том, что он в несколько лет сумел создать русский литературный язык и освободить литературу от того театрального напыщенного стиля, который раньше считался необходимой оболочкой всякого литературного произведения. Пушкин был велик в области поэтического творчества: он обладал гениальной способностью описывать самые обыденные вещи и эпизоды повседневной жизни или самые простые чувства обыденных людей таким образом, что читатель, в свою очередь, снова переживал их. В то же время при помощи самых скудных материалов он мог воссоздать минувшую жизнь, воскрешать целые исторические эпохи, и в этом отношении лишь Лев Толстой может быть поставлен наравне с ним. Затем, сила Пушкина была в его глубоком реализме — том реализме, понимаемом в лучшем смысле слова, которого он был родоначальником и который, как мы увидим позже, сделался впоследствии отличительной чертой всей русской литературы. Наконец, сила его — в широких гуманитарных взглядах, которыми проникнуты его лучшие произведения, в его жизнерадостности и в его уважении к женщине. Что же касается красоты формы, то его стихи отличаются такой «легкостью», что прочтенные два-три раза они тотчас запечатлеваются в памяти читателя. Теперь, когда они проникли в глушь русских деревень, этими стихами наслаждаются уже миллионы крестьянских детей, — после того как ими восхищались такие утонченные философские поэты, как Тургенев.

Пушкин пробовал также свои силы в драме, и, насколько можно судить по его последним произведениям («Каменный гость» и «Скупой рыцарь»), он, вероятно, достиг бы крупных результатов и в этой области поэтического творчества, если бы его жизнь не пресеклась так рано. Его «Русалка», к сожалению, оказалась незаконченной, но о драматических ее качествах можно судить по той потрясающей драме, которую она представляет в опере Даргомыжского. Историческая драма Пушкина «Борис Годунов», действие которой происходит во времена Дмитрия Самозванца, заключает в себе несколько замечательных сцен, выдающихся — одни по юмору, а другие — по тонкому анализу чувств; но в общем это произведение вернее назвать драматической хроникой, чем драмой. Что же касается «Скупого рыцаря», то это произведение указывает на замечательную силу уже созревшего таланта; некоторые места этих драматических сцен достойны пера Шекспира. «Каменный гость», в котором удивительно воспроизведен дух Испании, дает читателю лучшее понятие о типе Дон-Жуана, чем какое-либо изображение того же типа в других литературах; в общем это произведение имеет все качества первоклассной драмы, и в нем есть действительно проблески гениальности.

К концу короткой жизни поэта в его произведениях начинают появляться признаки более глубокого жизнепонимания. Пустота жизни высших классов, очевидно, приелась ему, и, когда он начал писать историю великого крестьянского восстания, поднятого Пугачевым во времена царствования Екатерины II, он начал понимать и сочувственно относиться к внутренней жизни русского крестьянства. Он начал смотреть шире и глубже на народную жизнь. Но эта пора развития его гения была внезапно прервана преждевременной смертью. Он, как мы сказали раньше, был убит на дуэли человеком, принадлежавшим к тогдашнему «высшему обществу» Петербурга.

Наиболее популярным из произведений Пушкина остался его роман в стихах «Евгений Онегин». По форме он очень напоминает «Чайльд Гарольда» Байрона, но содержание его чисто русское, и в нем мы имеем едва ли не лучшее описание русской жизни в столицах и в маленьких дворянских поместьях. Композитор Чайковский воспользовался сюжетом и текстом «Евгения Онегина» для оперы того же названия, пользующейся большим успехом на русской сцене. Герой романа, Онегин, является типическим представителем общества той эпохи. Он получил самое поверхностное образование от французского учителя — бывшего эмигранта — и от гувернера немца; вообще, он учился «чему-нибудь и как-нибудь». Девятнадцати лет он делается собственником крупного состояния — т. е. владыкой крепостных крестьян, о которых он ничуть не заботится, — и, как подобает, погружается в жизнь тогдашнего петербургского «света». Его день начинается очень поздно чтением массы приглашений на обеды и ужины, балы и маскарады. Он, конечно, постоянный посетитель театра, в котором балет предпочитает неуклюжим драматическим произведениям тогдашних русских драматуров; значительную часть дня он проводит в модных ресторанах, а ночи — на балах, где он играет роль разочарованного молодого человека, утомленного жизнью, и вообще старается покрасивее завернуться в плащ байронизма. Вследствие различных причин ему приходится провести лето в собственном имении, где в близком соседстве живет молодой поэт, Ленский, получивший образование в Германии и полный германского романтизма. Они делаются большими друзьями и заводят знакомство с семьей помещика, живущей по соседству. Глава этой семьи — старуха мать — превосходно изображена Пушкиным. Ее две дочери, Татьяна и Ольга, не сходны по характерам: Ольга — безыскусственная, жизнерадостная девушка, не задумывающаяся над какими бы то ни было вопросами, и молодой поэт влюбляется в нее; любовь эта должна закончиться браком. Татьяна же — поэтическая девушка, и Пушкин положил всю силу своего таланта, чтобы изобразить ее как идеальную женщину: интеллигентную, мыслящую и воодушевленную неясными стремлениями к чему-то лучшему, чем та прозаическая жизнь, которую ей приходится влачить. Онегин производит на нее с первых же дней знакомства глубокое впечатление: она влюбляется в него; но Онегин, одержавший столько побед в высших кругах столицы и носящий теперь маску разочарования, не обращает никакого внимания на наивную любовь бедной деревенской девушки. Она пишет ему, и в письме с большой откровенностью и в самых патетических выражениях говорит ему о своей любви; но молодой хлыщ не находит ничего лучшего, как прочесть ей нотацию о ее необдуманности, и, кажется, находит великое удовольствие, поворачивая нож в нанесенной им ране. В то же самое время на одном из деревенских балов Онегин, разжигаемый каким-то бесом, начинает ухаживать самым вызывающим образом за другой сестрой, Ольгой. Молодая девушка восхищена вниманием мрачного героя, и в результате Ленский вызывает Онегина на дуэль. Отставной офицер, старый дуэлист, замешивается в дело, и Онегин, — который, несмотря на высказываемое им якобы презрение к общественному мнению, очень дорожит мнением даже местного деревенского общества, — принимает вызов. Он убивает своего друга-поэта на дуэли и принужден уехать из своего имения. Проходит несколько лет. Татьяна, оправившись от болезни, отправляется однажды в деревенский дом Онегина и вступает в дружбу со старушкой ключницей; она проводит затем целые месяцы в чтении книг из библиотеки Онегина. Но жизнь потеряла для нее свою прежнюю прелесть; уступая уговорам матери, она уезжает в Москву и там выходит замуж за старика генерала. Замужество приводит ее в Петербург, где она играет выдающуюся роль в придворных кружках, и в этой новой обстановке она опять встречается с Онегиным, который едва узнает свою деревенскую Таню, ставшую теперь блестящей светскою дамою, и безумно влюбляется в нее. Она не обращает на него внимания и оставляет его письма без ответа. Наконец он является в ее дом, улучив удобный час, и застает Татьяну за чтением его писем, причем глаза ее полны слезами. Онегин произносит пламенное признание в любви, и на это признание Татьяна произносит монолог, отличающийся удивительной красотой. Целое поколение русских женщин плакало над этим монологом, читая известные строки: «Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была, и я любила вас...» Но любовь деревенской девушки не представляла ничего привлекательного для Онегина.

Татьяна продолжает:

Она просит Онегина оставить ее:

Сколько тысяч молодых русских женщин позднее повторяли эти стихи и говорили самим себе: «О, как охотно мы бы отдали все эти наряды, весь маскарад роскошной жизни за полку книг, за жизнь в деревне среди крестьян, вблизи могилы старухи няни в нашей деревне!» И сколько из них ушло в деревню!.. Позднее мы встретим тот же тип русской девушки в ее дальнейшем развитии в романах Тургенева и в русской жизни. Предугадавши это явление, Пушкин действительно был великим поэтом.