Такова была юность Некрасова; но во время этих годов нужды он имел возможность близко познакомиться с беднейшими классами петербургского населения и воспитал в себе горячую любовь к ним, которую он сохранял всю жизнь. Позднее, путем усиленного труда, а также удачным издательством различных альманахов, Некрасову удалось в значительной степени улучшить свое материальное положение. Он стал сотрудником распространеннейшего тогда журнала, в котором участвовали Тургенев, Достоевский, Герцен и др., а в 1846 году он сделался соиздателем журнала «Современник», привлекшего к себе лучшие литературные силы России и сыгравшего очень крупную роль в истории литературного и политического развития России в последующие 15—20 лет. В начале 60-х годов прошлого столетия Некрасов, в качестве редактора-издателя «Современника», пришел в близкое соприкосновение с двумя замечательными писателями — Чернышевским и Добролюбовым, с которыми он и находился в дружеских отношениях. К этому периоду относятся его лучшие произведения. В 1875 году он серьезно захворал, и следующие два года его жизни были сплошной агонией. Он умер в декабре 1877 года, и тысячи народа, в особенности студентов, проводили его тело в могилу.

Уже над только что засыпанной могилой начались страстные, до сих пор не закончившиеся споры о значении Некрасова как поэта. Когда Достоевский, говоривший над могилой, поставил Некрасова в один ряд с Пушкиным и Лермонтовым, в толпе восторженной молодежи раздались крики: «Выше Пушкина и Лермонтова!» И вопрос — является ли Некрасов великим поэтом, равным Пушкину и Лермонтову? — до сих пор дебатируется в русской литературе.

Поэзия Некрасова сыграла такую значительную роль в моем личном развитии, во время моей юности, что я в данном случае не решаюсь довериться собственной высокой оценке этой поэзии, и с целью проверки моих впечатлений и моей оценки я сравнил их с отзывами русских критиков: Арсеньева, Скабичевского и Венгерова (редактора-издателя большого биографического словаря русских писателей).

Вступая в период созревания — в возраст от шестнадцати до двадцати лет, — мы чувствуем потребность найти соответственное выражение стремлениям и идеям высшего порядка, начинающим пробуждаться в нашем уме. Недостаточно чувствовать эти стремления: нам нужны слова для их выражения. Некоторые находят такие слова в молитвах, которые они слышат в церкви; другие — и я принадлежу к их числу — не удовлетворяются подобным выражением их чувств; они находят его чересчур неопределенным и ищут более конкретной формы для выражения растущей в них симпатии к человечеству и для философских вопросов о жизни вселенной, занимающих их. Обыкновенно такой конкретной формой является поэзия. Для меня в произведениях Гёте, в его философской поэзии, с одной стороны, и в произведениях Некрасова — с другой, в конкретных образах, в которых вылилась его любовь к крестьянам, — нашлись «слова», в которых нуждалось мое сердце для выражения поэтических чувствований. Впрочем, все это относится лишь ко мне самому. Пред нами вопрос: можно ли поставить Некрасова в один ряд с Пушкиным и Лермонтовым, в качестве великого поэта?

Некоторые отрицают саму возможность подобного сравнения. Некрасов не был истинным поэтом, говорят они, так как поэзия его была всегда тенденциозной. Эта точка зрения, часто защищаемая поклонниками чистой эстетики, очевидно, неправильна. Шелли не был чужд тенденций, которые, однако, не мешали ему быть великим поэтом. Броунинг в некоторых поэмах тенденциозен, и все же это обстоятельство не препятствует ему быть одним из великих поэтов Англии. Каждый великий поэт проводит ту или иную тенденцию в большинстве своих произведений, и дело лишь в том, находит ли он прекрасную форму для выражения этой тенденции или нет. Поэт, который сумеет облечь возвышенную тенденцию в действительно прекрасную форму, т. е. в производящие глубокое впечатление образы и звучные стихи, будет величайшим поэтом.

Должно признать, что при чтении произведений Некрасова вы чувствуете, что стихи давались ему с трудом. Вы не найдете в них той легкости, с какой употреблял стихи Пушкин для выражения своих мыслей, не найдете в них и музыкальной гармонии, свойственной произведениям Лермонтова или Алексея Толстого. Даже в его лучших произведениях найдутся строки, которые режут ухо своей деревянностью и неуклюжестью, но в то же время вы чувствуете, что эти неудачные строки легко могли бы быть исправлены путем перестановки или замены нескольких слов, причем красота образов, в которых были выражены чувства поэта, нисколько не пострадала бы от этого. Несомненно, что Некрасов не принадлежал к блестящим стихотворцам, но он был поэт. В его произведениях вы очень редко найдете поэтический образ, который не соответствовал бы общей идее данного произведения, который не был бы прекрасен и являлся бы диссонансом; в то же время в некоторых своих произведениях Некрасову удалось облечь высокое поэтическое вдохновение в истинно прекрасные формы. Не должно забывать, что «Ямбы» Барбье и Chatiments Виктора Гюго в некоторых местах тоже страдают несовершенством формы.

Произведения Некрасова очень неравного достоинства, но один из вышеупомянутых нами критиков указал, что даже среди самых прозаических «поэм» Некрасова, например одной, в которой он описывает довольно плохими стихами читальню, — как только он касается страданий рабочего люда, появляются стихи, которые по красоте и поэтичности образов, по музыкальности и глубине чувства, заключенного в них, могут быть поставлены в один ряд с самыми лучшими произведениями русской поэзии («Читальня»; тоже — «Балет»).

Делая оценку какого-либо поэта, мы всегда имеем в виду общий тон его произведений, который производит на нас впечатление или оставляет нас равнодушными, и свести литературную критику исключительно к анализу красоты стихов данного поэта или соответствию между «идеей и формой» значило бы, по нашему мнению, в значительной степени обесценить саму критику. Каждый признает, что Теннисон был необычайным мастером формы, и все же никто не поставит его выше Шелли по той простой причине, что общий характер идей Шелли несравненно выше идейной стороны произведений Теннисона при той же, или почти той же, красоте формы. Достоинство поэзии Некрасова основано именно на общем тоне его произведений.

В русской литературе, справедливо заметил С. Венгеров в Энциклопедическом словаре (т. XX, с. 859), можно указать нескольких поэтов, произведения которых затрагивают социальные темы и говорят об обязанностях гражданина, — как, например, Плещеев и Минаев, — причем они иногда, по сравнению с Некрасовым, достигают значительно высшей красоты и совершенства формы. Но во всех произведениях Некрасова чувствуется присутствие той внутренней силы, которая отсутствует у вышеупомянутых поэтов и которая внушает Некрасову образы, по справедливости считаемые перлами русской поэзии.

Сам Некрасов называл свою Музу «Музой мести и печами». Он действительно пессимист; но его пессимизм, как заметил тот же критик, имеет оригинальный характер. Несмотря на то что в его произведениях найдется много угнетающих картин, изображающих нищету и страдания трудящихся масс, все же его произведения в конце концов производят на читателя бодрящее впечатление. Поэт не склоняет головы пред печальной действительностью: он борется с ней и надеется на победу. Чтение произведений Некрасова вызывает то недовольство, которое уже в самом себе несет зародыш победы.

Русская народная масса, крестьяне и их страдания — главные темы стихотворений Некрасова. Его любовь к народу проходит красной нитью по всем его произведениям, он остается верен ей всю свою жизнь. В молодые годы эта любовь спасла его от растраты таланта среди того «беспечального» существования, которое вела большая часть его современников; позднее она вдохновила его на борьбу с крепостным правом; когда же крепостное право было побеждено, он не счел, подобно многим из своих друзей, борьбу оконченной: он сделался поэтом темной массы народа, угнетаемой экономическим и политическим ярмом; наконец, когда наступила старость, он не сказал себе: «Я сделал все, что мог»; напротив, до конца в его песнях звучала скорбь о том, что он не был настоящим борцом. Он писал: «Мне борьба мешала быть поэтом, песни мне мешали быть борцом»; в том же стихотворении он говорит: «Кто, служа великим целям века, жизнь свою всецело отдает на борьбу за брата-человека, только тот себя переживет...» («3-н»).

Иногда в его произведениях звучит нота отчаяния, но этo бывает сравнительно редко. Русский крестьянин в его изображении вовсе не является существом, только источающим слезы. Это — полный ясного спокойствия, обладающий юмором, иногда чрезвычайно веселый работник. Некрасов очень редко идеализирует крестьянина: в большинстве случаев он изображает его таким, каким он является в действительности, и вера поэта в духовные силы этого крестьянина глубока и жизненна. «Лишь бы пронеслось дыхание свободы, и Россия покажет, что она имеет людей, что пред ней лежит великое будущее» — эта мысль часто звучит в его произведениях.

Лучшая поэма Некрасова — «Мороз, Красный нос». Это — апофеоз русской крестьянки; в этой поэме нет и следа сентиментальности; она написана в возвышенном эпическом стиле, и вторая ее часть, где Мороз обходит свои лесные владения и крестьянка медленно замерзает, причем пред ней проходят яркие картины минувшего счастья, — все это превосходно, даже с точки зрения самой придирчивой эстетической критики, так как поэма написана прекрасными стихами и представляет целый ряд чудных образов и картин.

«Крестьянские дети» — чрезвычайно милая деревенская идиллия. «Муза мести и печали, — говорит один из наших критиков, — делается необыкновенно мягкой и нежной, когда начинает говорить о женщинах и детях». В действительности ни один из русских поэтов не доходил до такого апофеоза женщины, в особенности женщины-матери, как этот «поэт мести и печали». Как только Некрасов начинает говорить о женщине-матери, стихи его звучат могущественно; и строфы, посвященные им собственной матери — женщине, затерянной на чужой стороне, в глуши помещичьего дома, принужденной жить среди людей, занятых охотой, пьянством и проявлением зверских наклонностей над беззащитными крепостными рабами, — эти строфы являются истинными перлами во всемирной поэзии.

Его поэмы, посвященные изображению ссылки и судьбы жен декабристов, последовавших за мужьями в Сибирь, отличаются высокими достоинствами, и в них найдется немало прекрасных отдельных мест, но в общем стоят, пожалуй, ниже поэм, посвященных крестьянской жизни, или его поэмы «Саша», в которой он, одновременно с Тургеневым, изобразил типы, тождественные с Рудиным и Наталией. Но и в них есть места, полные поэтических достоинств, а свидание Волконской с мужем на дне рудника — чудная страница всемирной поэзии.

Несомненно, что в стихотворениях Некрасова найдутся строки, показывающие, что поэту нелегко давалась борьба с рифмой; найдутся в его поэмах места совсем неудачные, но несомненно также и то, что он является одним из самых популярных поэтов России. Часть его произведений, уже в настоящее время, сделалась достоянием всего русского народа. Его читают не только люди образованных классов — Некрасов любимец читателей-крестьян. Один из наших критиков справедливо заметил, что для того, чтобы понять Пушкина, требуется большая или меньшая степень искусственного литературного развития; для понимания же Некрасова крестьянину достаточно лишь уметь читать. Надо видеть самому, чтобы убедиться, с каким удовольствием читают Некрасова русские дети в беднейших деревенских школах и заучивают целые страницы его произведений наизусть.