Старший Мономахович как-то причастен к загадке третьего летописца… В 1117 году Мстиславу Владимировичу уже за сорок. В
1095 году, девятнадцати лет, он сел князем в Новгороде и управлял им 22
года, до 1117-го. Примерно в те же годы находился в Новгородской земле и
третий летописец. Мстислав
был книжником, как его отец и дед. Из Византии для него было специально
вывезено драгоценное «Мстиславово евангелие», сохранившееся до наших
дней. В одно время и в одном месте с Мстиславом живет умудренный в греческих и русских словесах третий летописец. В 1117 году Владимир Мономах вызывает Мстислава к себе на юг. Туда же в то же самое время переходит и будущий летописец. Старый князь тогда же пишет поучение детям; летописец тут же его получает и вставляет в летопись. Третий
автор летописи к Мстиславу очень внимателен. Первые же строки
«Северного рассказа» 1114 года сообщают: «Мстислав заложил город в
Новгороде больше прежнего. В тот же год заложена была Ладога из камня и
насыпи Павлом-посадником при князе Мстиславе…» Первые строки о 1117 годе: «Привел Владимир Мстислава из Новгорода и дал ему Белгород». Не слишком ли много совпадений? * * * Третий летописец — не кто иной как сам Мстислав! Разве
не ясно? Отец (Мономах) сочиняет прекрасное литературное произведение.
Сын вносит его в летопись, да в придачу еще несколько записей.
Перечитайте еще раз «Северный рассказ» 1114 года и вы заметите, что
пишет немаловажная персона, о прибытии которой знают все ладожане и
посадник: «Этому у меня есть свидетель посадник Павел Ладожский и все
ладожане». Конечно,
мы не привыкли, чтоб князья писали летопись. Но ведь Владимир Мономах,
без сомнения, может считаться одним из ее авторов («Поучение» — часть
летописи!)* Мстислав Владимирович — не исключение. «Повесть временных
лет» составляли князья и монахи… Только что изложенную гипотезу защищал Михаил Дмитриевич Приселков, один из талантливейших учеников Шахматова. Но раздаются возражения: вряд ли Мстислав в своей летописи стал бы говорить о себе в третьем лице. Пути
Мстислава и летописца совпадают: значит, автор — человек, близкий к
сыну Мономаха и всюду его сопровождающий. Если он хорошо образован, если
он владеет пером, если сам он духовное лицо, то это духовник Мстислава.
Такой же духовник и писатель, как поп Василий, старый знакомый «по 1097
году». Княжеский духовник, занимающийся летописанием, имеет доступ к
архиву своих повелителей, вращается при дворе, близок к «большой
политике». Третий за первого или второго? Первым летописцем был Нестор. Вторым — Сильвестр… На
столе лежат рядом летописи Лаврентьевская и Ипатьевская. В
Лаврентьевской — имя Сильвестра, и больше чувствуются его поправки. В
Ипатьевской — о Сильвестре ни слова, зато заметнее «рука» третьего
автора. ИПАТЬЕВСКАЯ Се повести временных лет черноризца Федосьева монастыря Печерского, откуду есть пошла Русская земля… и т. д. ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ Се повести временных лет, откуду есть пошла Русская земля… и т. д. Сильвестр
устраняет из заглавия Лаврентьевской летописи все, что напоминает
Нестора. Но начало Ипатьевской летописи прямо намекает на главного
летописца — «черноризца Федосьева монастыря». Намекает, но почему-то не
называет его имени. «Духовник
Мстислава» знал многое. Знал, конечно, имя настоящего создателя
«Повести временных лет»… Политические страсти захлестывают летопись,
зачеркивают и вписывают имена, строки, страницы, рассказы! К третьему
летописцу, конечно, доходят сверху разговоры, намеки, угрозы. Приходится
писать осторожно, согласовывая собственное мнение с волей заказчика,
Особенно если речь идет о Несторе. |