В историческом повествовании XVI и XVII
вв. все чаще начинает употребляться грамматическое настоящее время. Роль
грамматического настоящего как бы усиливается, в стиле исторического
повествования. Это не значит, однако, что историческое повествование
стремится к переносу произведения в художественное настоящее.
Историческое повествование остается историческим — говорящим о прошлом.
Между временем грамматическим и временем художественным здесь особенно
заметен резкий разрыв. Обращение стиля исторической беллетристики к
грамматическому настоящему находится в связи с усилением в нем роли
несовершенного вида глаголов и всех способов синтаксического подчинения
сравнительно с синтаксическим сочинением. Объясняется это все
усиливающимся стремлением исторического повествования к
изобразительности.
В самом деле, в литературных
произведениях следует различать сообщение сведений о событиях, рассказ о
событиях и изображение событий. По мере освобождения русской литературы
в XVI и XVII вв. от средневековых принципов повествования в ней все
большее и большее место начинает занимать стремление к изображению
событий. Художественное воображение постепенно становится способным не
только все более точно рассказывать о действительности, но и
воспроизводить действительность, создавать иллюзию действительности,
вызывать у читателя ощущение присутствия при совершающемся в
произведении. В связи с этим ростом изобразительности в литературе XVI и
XVII вв. все возрастает роль художественного настоящего времени. При
этом художественное настоящее время постепенно совершенствуется.
Историческое изображение сводится не
только к усилению описательных моментов, но оно выражается и в попытке
передать темпы событий, их реальное время. Рассказ о событиях
замедляется сам и живописует время совершающегося, подчеркивая его
медлительность, степенность, величественность и величавость происходящих
одновременно в разных концах страны событий. «Украшенность» стиля
повествования — это также одно из средств показать читателю медленность
совершающегося. Повествование замедляется, оно стремится воспроизвести
события в их темпах и временной последовательности.
Следовательно, грамматическое
настоящее время не переносит историческое произведение в настоящее. Оно
продолжает рассказывать о прошлом, но делает его более «картинным» и
замедленным. Время начинает ощущаться в своей длительности.
Вместе с тем в грамматическом
настоящем времени есть все же элемент и настоящего: настоящего
«относительного». Грамматическое настоящее время исторического
повествования XVI и XVII вв. указывает на одновременность описываемого в
настоящем времени события какому-то другому, совершавшемуся все же в
историческом прошлом. Рассказчик как бы утверждает, что действия,
описываемые в настоящем времени, принадлежали какой-то
«со-временности»,— были одновременны чему-то главному, о чем он уже
сказал или еще скажет.
Приведем пример этой «со-временности»
ощущения автором событий из хронологической статьи «О ризе
господни»: «И призре господь с высоты своея на кроткаго своего и вернаго
слугу на благочестиваго царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа
Русии и видя его делы совершающа святая его заповеди еже о церквах
божиих прилежание и о православной вере твердое блюдение и о благочестия
догматех великое управление, посылает ему свое пребогатое и не крадомое
сокровище, иже многи в себе болным целбы нося, свидетельствуя его
благоверие и кротость, яко же сам рече, на кого призрю на кроткаго и
молчаливаго и трепещущаго моих словес, дает ему возмездие противу его
труду, посылает ему свой небесный дар…»[1]. В приведенном отрывке видно,
что земное событие, описываемое в грамматическом настоящем времени,
ощущается как следствие божественного произволения, одновременного и
«со-временного» ему. Но эта одновременность земного и небесного —
сравнительно редкий случай; гораздо чаще грамматическое настоящее
подчеркивает «со-временность» двух обычных исторических событий или даже
временное соответствие события определенной дате. Отсюда частые
совмещения в одной фразе настоящего времени и прошедшего. Отсюда же
преобладающее положение глаголов настоящего времени в придаточном
предложении.
Нередко автор исторического
повествования помещает грамматическое настоящее время после указания
даты события: «В лето 7106 генваря в 7 день угасе свеща страны Руския,
померче свет православия,— государь царь и великий князь Федор Ивановичь
всея Русии самодержец приемлет нашествие облака смертнаго, оставляет
царство временное и отходит в жизнь вечную; был на господарьстве 13 лет и
7 месяцей и 10 дней»[2].
Не менее характерно помещение
грамматического настоящего времени после слов «сего ради». Настоящее
время вводится в данном случае для описания событий, явившихся
следствием других: «…сего ради царьския породы ветвь сокрушити помысли и
изверже злый совет аки ехиднино порожение, осуждает убо того ипосылает в
поморския страны и тамо его пострищи повелевает во обители преподобнаго
отца Антония Сийскаго»[3],«и сего ради посылает на Углечь по святыя
Христова мученика мощи»; «и сего ради паки мятежницы приспевают, паки
вся страны Русьския пленяют»; «и сего ради вси бежаша в супостатныя
полки за град на место, глаголемое Тушино, иде же вси волцы и хищницы и
всех градов крамольницы не спят, но тщетным поучаются
изломыслятитворят»[4].
{1} Хронограф второй редакции //
Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы
русской редакции. Собрал и издал А. Попов. М., 1869. С. 207.
{2}Там же. С, 188.
{3}Там же. С. 189.
{4}Там же. С. 195, 198, 199.
Одновременность события, описываемого
в грамматическом настоящем времени, какому-то другому, более важному,
подчеркивается словом «тогда»: «…тогда аки предобрую отроковицу и
преукрашенную невесту сотвори, апостольская же и святая соборная церковь
паки приемлет свое украшение доброзримую лепоту»[1].
Вводится настоящее время и для
описания повторно происшедших событий, как бы для того, чтобы
подчеркнуть их обычность, постоянность,— разумеется, в тех условиях:
«Мало убо некое время людие почиша от ратных боль, и не много упокоишася
от оружейного изаострения, паки Розстригины стаибники воздьвизают
крамолы, паки во вся грады наводят беды, паки бедно возмущают
народы»[2].
Самые же простые примеры употребления
грамматического настоящего времени для обозначения одновременности
действия дают синтаксические конструкции с причастиями: «Воеводу же их
Ивана Годунова поимавше и в Путимль град к Григорию своему начальнику
отсылают»[3].
{1} Хронограф второй редакции. С. 204.
{2} Там же. С. 195.
{3} Хронограф третьей редакции [ff] Там же. С. 229.
Историческое повествование XVI—XVII
вв. ведется в медленных темпах. Стремясь к изобразительности,
повествование замедляет темпы. Время, потребное на изложение событий,
как бы стремится совпасть с временем, необходимым для того, чтобы эти
события совершились. Действительность замедляла повествование. Время
событий замедляло время их изображения, хотя и не настолько, чтобы
получилось совпадение. Разумеется, совпадение или даже приближение не
получалось и не могло получиться, но появилось «трение», вызванное
потребностью в изображении, и в какой-то мере изобразительность
возрастала.
Замедленность рассказа способствовала иллюзии «присутствия» читателя при событии, переносила его к «подножию событий».
Из всего изложенного видно: настоящее
время в историческом повествовании XVI и XVII вв. явилось следствием
развития прагматического изложения исторических событий. Оно стало
употребляться тогда, когда начала отходить в прошлое строгая
«однолинейность» летописного повествования, когда появилась нужда в
более детализированном описании одновременности событий и их
прагматической, причинно-следственной зависимости друг от друга. Роль
этого настоящего времени была очень ограниченной. Это настоящее время
было целиком подчинено прошедшему времени. Художественное прошедшее
время продолжало господствовать в историческом повествовании. Но
характер этого прошедшего изменился. Прошедшее уже не концентрировалось в
простом сообщении о нем, а как бы подражало настоящему в своей
развернутости и картинности. Прошедшее воспринималось как отодвинувшееся
в прошлое настоящее — со всей его медлительностью развития.
Повествование как бы стремилось воскресить прошлое, вернуть его в
настоящее, изобразить его во всех его живых пропорциях и темпах,
избавить от «перспективного сокращения», создающегося его удалением во
времени.
Рассказ о прошлом все более
становился из фиксации прошлого реконструкцией прошлого. Это была одна
из форм борьбы с искажением действительности, уходящей в прошлое, борьба
за его бессмертие. И это сделало возможным появление регулярного театра
и драмы. |