Особое значение П. приобрела в новой европейской литературе XVI—XVII веков на Западе (см., например, « Аминта» Торквато Тассо; «Фьезоланские нимфы» Джованни Боккаччо), в русской литературе XVIII века («Эклоги» А» Сумарокова).

Европейская П. усилила существовавший еще в античной буколике элемент условного и утвердила стилизацию простоты и безыскусствен­ности, переходящую нередко в манерность и жеманство (см., например, П. «Искренность пастушки» в опере П. И. Чайковско­го «Пиковая дама» — «Мой миленький дружок, любезный па­стушок...»). В переносном смысле П. имеет несколько ирони­ческий оттенок как состояние нежности и тишины, однако с до­лей жеманства, приторной сладости.