Приступая к работе над рассказом, учащийся должен уметь использовать и правильно распределять выразительные средства. Только при этом условии он через художественные образы сможет выявить и донести до слушателей главную мысль произведения, его идею. Если в предыдущих работах преподаватель помогал ему найти верный путь в разборе того или иного отрывка, то теперь настало время, когда он, суммируя полученные знания и навыки, должен самостоятельно разобраться в материале.

Прежде чем начать работать над текстом выбранного рассказа, необходимо познакомиться с другими произведениями того же автора и критическими статьями на них. Это поможет глубже понять мировоззрение писателя, уяснить направленность его творчества, узнать, какой круг жизненных явлений особенно его интересовал и почему именно эти явления были, в центре его внимания.

Проведя эту предварительную работу по ознакомлению с творчеством писателя, учащийся переходят непосредственно к тому рассказу, над которым он будет работать.

Внимательно прочитан рассказ, он выявляет о с н о в н ы е события, то есть те события, на которых строится действие рассказа. Тщательно анализируя текст, то есть вдумываясь в каждое предложение, слово, знак препинания, стараясь понять мысли автора, учащийся определяет свое отношение к этим событиям и, воплотив художественное произведение в устный рассказ, стремится через действие словом довести до слушателя заложенную в произведении мысль.

Чтобы не заштамповать с самого начала свою речь, заучивать текст рассказа наизусть не следует до тех пор, пока все мысли автора не станут понятными, а все слова — необходимыми для передачи этих мыслей.

Рассказывая, надо как бы вспомнить то. что случалось видеть в жизни или пережить самому.

Начиная рассказ, должен ясно понимать, для чего он рассказывает, как относится к тому, о чем говорит, и какое воздействие хочет оказать на аудиторию, знать, чем он кончит рассказ, то есть мыслить перспективно и распределять факты так, чтобы донести до слушателя основную мысль рассказа. Точное же определение логики и последовательности событий поможет найти правильную интонацию.

Рассказывая, не надо торопиться, необходимо помнить, что слушателю нужно время, чтобы воспринять то, что он слышит. Жест и не должны подменять слово, речь должна литься свободно, голос звучать без напряжения. Шепот и крик, не являясь выразителями нормального состояния человека, могут быть использованы только как интонационные краски, вызванные теми или другими необходимыми обстоятельствами. Не следует выделять также отдельные слова или мысли только потому, что они вам понравились, надо все подчинить основной задаче, ради которой ведется рассказ.

В качестве примера возьмем рассказ М. Горького «Счастье».

Горький поднимает в своем творчестве множество тем, основная же направленность его творчества — разоблачение внутренней гнили капитализма и утверждение нового жизненного идеала, основанного на радости творческого труда. Труд для Горького — это сила, которая преобразует мир и самого человека, труд — это радость творчества.

Вполне естественно, что, воспевая труд как жизненный стимул, Горький в ряде своих произведений со всей беспощадностью разоблачает мещанство, вскрывает его идейную и моральную ограниченность. И Горький всей силой своего таланта обрушивается на это социальное зло. Он говорит: «Основные ноты мещанства — уродливо развитое чувство собственности, всегда напряженное желание покоя внутри и вне себя, темный страх перед всем, что так или иначе может вспугнуть этот покой, и настойчивое стремление объяснить себе все, что колеблет установившееся равновесие души, что нарушает привычные взгляды на жизнь и людей. Но объясняет мещанин не для того, чтобы только понять новое и известное, а лишь для того, чтобы оправдать себя, свою пассивную позицию в борьбе жизни».

Таким произведением, высмеивающим мещанство, и является предлагаемый нами для работы рассказ «Счастье».

СЧАСТЬЕ

...Однажды счастье было так близко ко мне, что я едва не попал его мягкие лапы.

Это случилось на прогулке; большая компания молодежи собралась знойной летней ночью в лугах, за Волгой, у ловцов стерляди. Ели уху, приготовленную рыбаками, пили водку и пиво, сидя вокруг костра; спорили о том, как скорее и получше перестроить мир, потом, устав телесно и духовно, разбрелись по скошенному лугу, кто куда хотел. я отошел прочь от костра с девушкой, которая казалась мне умной и чуткой. У нее были хорошие, темные глаза, в ее речах всегда звучала простая, правда. Эта девушка смотрела на всех людей ласково.

Мы шли тихонько, бок-о-бок; под ногами у нас скрипели, ломаясь, срезанные косою стебли травы, из хрустальной чаши неба, опрокинутой над землею, изливалась хмельная влага лунного света.

Глубоко вздыхая, девушка говорила:

— Как хорошо! Точно африканская пустыня, а стога — пирамиды. И жарко...

Потом она предложила сесть под стог сена, в круглую тень, густую, как днем. Звенели кузнечики, вдали кто-то заунывно спрашивал:

— Эх, зачем ты изменила мне?

я стал горячо рассказывать девушке о жизни, знакомой мне, о том, чего я не понимал, но — вдруг, она, тихонько вскрикнув, опрокинулась на спину.

Это был, кажется, первый обморок, который я видел, и на минуту я растерялся, хотел кричать, звать на помощь, но тотчас вспомнил, что делают в таких случаях благовоспитанные герои романов, знакомых мне, — разорвал пояс ее юбки, кофточку, тесемки лифа.

Когда я увидел груди ее, точно две маленькие чаши из серебра, полные сгущенного света луны и опрокинутые в сердце ее — мне жадно, до огненного удара в голову, захотелось поцеловать ее. Но, сломив это желание, я стремглав бросился к реке за водою, ибо — по писанию — герои всегда, в подобных случаях, убегали за водой, если только на месте катастрофы не было ручья, заранее приготовленного догадливым автором романа.

А когда я вернулся, прыгая по лугу, точно бешеный конь, со шляпой, полной воды, — больная стояла, прислоняясь, к стогу, в полном порядке. исправив все разрушения туалета, совершенные мною.

— Не надо, — сказала она утомленно и тихо, отводя рукою мокрую шляпу мою...

и пошла прочь от меня на огонь костра, где два студента и статистик завывали все ту же надоевшую песню:

— Ах, зачем ты изменила мне?

— Я не сделал вам больно? — осведомился я, смущенный молчанием девушки.

Она кратко ответила:

— Нет. Вы — не очень ловкий. Все-таки я —разумеется —благодарю вас..

Мне показалось, что она не искренно благодарит.

Я не часто встречал ее, но, после этого случая, встречи наши стали еще реже, — вскоре она и совсем исчезла из города, и уже спустя года четыре я увидел ее на пароходе.

Она ехала из приволжской деревни, где жила на даче, в город к мужу, была беременна, хорошо и удобно одета, — на шее у нее длин- ная золотая цепь часов и большая брошь, точно орден. Она очень похорошела, пополнела и была похожа на бурдюк густого кавказского вина, которое веселые грузины продают на жарких площадях Тифлиса.

— Вот, — сказала она, когда мы дружески разговорились, вспоминая прошлое, — вот я и замужем, и все...

Был вечер, на реке блестело отражение зари; пенный след парохода уплывал в синюю даль севера широкой полосою красного кружева.

— у меня уже есть двое ребят, жду третьего, — говорила она гор. дым тоном мастера, который любит свое дело.

На коленях ее лежали апельсины в желтом бумажном мешке.

— А сказать, вам?—спросила она. ласково улыбаясь темными глазами. — Если б тогда, у стога, — помните, — вы были... смелее... ну — поцеловали бы меня... была бы я вашей женой... Ведь я—нравилась вам. Чудак, помчался за водой... Эх вы!

Я рассказал ей, что вел себя, как показано в книгах, и что — по писанию, священному для меня в ту пору, — нужно сначала угостить девицу в обмороке , а целовать ее можно только после того, когда она, открыв глаза, воскликнет:

— Ах,— где я?

Она немножко посмеялась, а потом задумчиво сказала:

— Вот в том-то и беда наша, что мы все хотим жить по писанию.., Жизнь — шире, умнее книг, сударь мой... Жизнь вовсе не похожа на книги.. Да...

Достав из мешка оранжевый плод, она внимательно осмотрела его и сморщилась, говоря:

— Негодяй, положил-таки гнилой...

Неумелым жестом она бросила апельсин за борт, — я видел, как он закружился, исчезая в красной пене.

— Ну, а теперь — как? Все еще живете по писанию, а?

я промолчал, глядя на песок берега, окрашенный пламенем заката,

и дальше — в пустоту рыжевато-золотых лугов.

Опрокинутые лодки валялись на песке, как большие мертвые рыбы.

На золоте песка лежали тени печальных ветел. В дали лугов стоят холмами стога сена, и мне вспомнилось ее сравнение: «Точно африканская пустыня, а стога — пирамиды...»

Очищая другой апельсин, женщина повторила тоном старшей и как бы наказывая меня:

— Да, была бы я вашей женой...

— Благодарю вас, — сказал я, — благодарю.

Я благодарил ее — искренно.

Горький был очень требователен к языку произведения. он писал : «Литератор должен понять, что он н е только пишет пером, но рисует словом и рисует не как мастер живописи, изображающий человека неподвижным, а пытается изображать людей в непрерывном движении, в действии, в бесконечных столкновениях между собою, в борьбе классов, групп, единиц». Этим положением Горького можно руководствовать- ся и при разборе его произведений. Но для того чтобы понять и суметь передать всю глубину содержания выбранного произведения, к его тексту надо отнестись внимательно, так как часто за незначительными фразами скрываются интересные, большие мысли.

Приступим к анализу рассказа «Счастье».

Рассказ делится на две части : 1 -я встреча и 2-я встреча.

Главным событием первой части является «Обморок».

Уже первое предложение: «Однажды счастье было так близко ко мне, что я едва не попал в его мягкие лапы» — говорит об ироническом отношении автора к рассказу. Счастье, у которого есть мягкие лапы, сразу ориентирует на то, что рассказ пойдет не о настоящем счастье. «Лапы» вызывают образ хищника.

Дальше автор, а следовательно, и рассказывающий, вводит слушателей в предлагаемые обстоятельства, показывая, что все происходило так, как часто происходит в жизни: молодежь отдыхал а, веселилась, мечтал а. Мечтать свойственно молодежи, ню мечты бывают разные. Герой идет на прогулку с девушкой, которая казалась ему умной и чуткой, он мечтает найти в ней друга, хочет поделиться мыслями, которые его волнуют; спутница же его мечтает только выйти замуж.

Отдан небольшую дань любованию природой, девушка прибегает для достижения своей дели к самому действенному, по ее мнению, средству — обмороку.

Когда же этот стратегический маневр не удался, интерес к прогулке у девушки пропадает, и она прекращает не интересное для нее свидание. Герой чувствует себя виноватым, хотя понять своей вины не может. Знакомство прекращается.

Таким образом, обморок явился тем событием, которое изменило течение жизни героев, направило ее по новому руслу.

Во второй части рассказа автор вскрывает настоящую сущность своей героини»; он с необыкновенным сарказмом рисует женщину, потерявшую человеческий облик, — это «бурдюк густого  вина», «она наградила себя орденом (большой брошью) за заслуги, известные ей одной».

Герой, встретив ее, с интересом наблюдает происшедшую в ней перемену.

Был вечер. На реке блестело отражение зари. Пенный след парохода уплывал в синюю даль севера широкой полосой

красного кружева... Но эту самоуверенную гусыню не волнует природа. «— У меня уже есть двое ребят, жду третьего, — говорит она гордым тоном мастера, который любит свое дело».

Это блестяще подмечено Горьким: когда гордиться нечем, то можно естественные законы природы объяснить как свое личное качество.

у нее не хватило даже ума, чтобы не вспомни об обмороке. Словами «ну, поцеловали бы меня» она выдает себя; если она знает, что он ее не поцеловал, значит обморок был притворный, и герой правильно делает, что объясняет ей свой поступок доступной для ее понимания причиной.

В ответ она начинает поучать: жизнь вовсе не похожа на книги... Эта мещанка наполнена прописными истинами. Переход ее от задумчивости к внимательному осмотру апельсина, ее грубость — «Негодяи, положил-таки гнилой...» — великолепно завершает образ этой женщины.

Герою говорить с ней не о чем, Поэтому на вопрос: «Ну, а теперь как? Все еще живете по писанию, а?» — он промолчал.

вспоминая и сравнивая настоящую женщину с той, какой она ему казалась когда-то. Интерес к ней пропал окончательно. Автор не говорит об этом конкретно, но образы, которые он рисует, подчеркивают состояние героя.

«Я видел, как он закружился, и с ч е з а я в красной пене» («Я промолчал, глядя на песок берега, окрашенный пламенем з а к а т а, и дальше — в п у с т о т у рыжевато-золотых лугов». «Опрокинутые лодки валялись на песке, как большие мертвые рыбы».

И конец рассказа звучит очень сильно, ибо можно только поблагодарить судьбу, что подобная женщина не стала твоей женой.

Поскольку рассказ ведется от первого лица, то и строить его надо на сквозном действии героя.

Основным событием первой части, как было сказано, явился обморок: вначале у героя было желание заслужить Дружбу девушки, после обморока — желание понять свою вину, чтобы вернуть ее расположение.

Вторая встреча вызвала вновь интерес героя к женщине, желание найти в ней то, что ему когда-то нравилось. Сначала бросились в глаза изменения внешнего порядка, а когда он узнал, что обморок был притворный, разыгранный для того, чтобы выйти за него замуж, он понял: выбор его был ошибочным. Отношение к ней резко меняется. Следовательно, момент, когда герой узнает о том, что обморок был средством поймать его, есть кульминация второй встречи.

Рассказ интересен тем, что только при пристальном взгляде становится ясной мещанская сущность выведенной Горьким женщины. Тонкими штрихами разоблачает он свою героиню, и также тонко надо высмеять ее и рассказчику.

Горький, а следовательно, и рассказчик, хочет сказать, что «мещанское счастье», на материальном благополучии, лишено духовного начала, стремления к идеалу, ощущения красоты окружающей жизни, оно приводит человека к положению вещи, опустошает его. Такому счастью нельзя завидовать, нельзя к нему стремиться.

Рассказ имеет большое воспитательное значение и в настоящее время,. так как заостряет внимание молодежи на вопросе взаимоотношений юноши и девушки, их устремлении.