Иван Алексеевич Бунин - выдающийся русский писатель, снискавший особую мировую славу. Поэзия и проза Бунина выходят из общего словесно-психологического источника, его богатейший и исполненный неповторимой пластики язык един вне разделения на литературные виды и жанры. В нем, по словам К.Паустовского, было все «от звенящей медью торжественности до прозрачности льющейся родниковой воды, от размеренной чеканности до интонаций удивительной мягкости, от легкого напева до медленных раскатов грома».[6, с.200 ]

Чем же привлекает творчество И.А.Бунина сегодняшнего школьника?

Творчеству Бунина свойственно обращение к внутреннему миру героев: проникновение в тайные импульсы души, загадки поступков, связи между «разумом» и «сердцем». Обстановка, окружающие материальные вещи теряют свое значение. Ракурс художественного произведения автора сужен до психологии и эмоциональности героя.

Эти строки Фета, произнесенные героем рассказа «Холодная осень», наиболее ярко отражают то время, когда И.Бунин в эмиграции пишет цикл «Темные аллеи». Время перемен, время борьбы, время противоречий. Примечательно, что в рассказе «Холодная осень» противоречия проявляются постоянно. Если проследить творческую деятельность Бунина, мы увидим, что ее «отличительной чертой является противопоставление стихотворных традиций русской музы «золотого века» новаторским поискам символистов.»  [5, с. 10]    По определению Ю.Айхенвальда, творчество Бунина «... на их фоне выделялось как хорошее старое».

[7, с.200] Но для самого Бунина это было не просто противопоставление взглядов, принципов, мировоззрения - это была упорная и последовательная борьба с символизмом. И эта борьба была настолько героической, что Бунин оказался один и не побоялся глубоких ран, которые она ему нанесла. «Крайностям символистов он противопоставил слишком большую уравновешенность чувства: их прихотливости слишком законченную последовательность мысли, их стремлению необычности слишком нарочитую подчеркнутую простоту, их парадоксам - явную неопровержимость утверждений. Чем больше субъект символистской поэзии хочет быть исключительным, тем больше субъект поэзии Бунина старается быть нормальным.». [7, с.218 ] Интересен тот факт, что находясь в Италии или на Капри, Бунин писал рассказы о русской деревне, а находясь в России - об Индии, Цейлоне. Даже на этом примере можно усмотреть противоречивые чувства художника. При взгляде на Россию Бунину всегда нужна была дистанция - хронологическая, и даже географическая.

Позиция Бунина по отношению к русской жизни выглядела непривычно: многим своим современникам Бунин казался «холодным», хотя и блестящим мастером. «Холодный» Бунин. «Холодная осень». Созвучие определений. Случайно ли оно? Кажется, что за тем и другим стоит борьба - борьба нового со старым, правды с неправдой, справедливости с несправедливостью - и неизбежное одиночество.

«Холодный» Бунин. Он стремился вырвать из своего творчества все, что могло быть в нем общего с символизмом. Бунин особенно упорствовал против символистов в области изображения действительности. «Символист - создатель своего пейзажа, который расположен всегда вокруг него. Бунин же отходит в сторону, прилагая все усилия к тому, чтобы воспроизвести боготворимую им действительность наиболее объективно. Но символист, изображая не мир, а в сущности самого себя, в каждом произведении достигает цели сразу и вполне. Бунин же усложняет достижение своей цели, он изображает пейзаж точным, правдивым, живым, что ведет к тому, что чаще всего для личности художника места не остается.»[2, с. 125] Но именно этим он и противопоставил себя символистам.

«Холодная осень». Бунин в этом рассказе при помощи пробуждения в сознании читателя системы ассоциативных связей стремится сказать о том, что оставлено в прошлом - простота, добро, чистота помыслов и о неизбежности грядущей трагедии.

В нем судьба русской интеллигенции показана через судьбу женщины, а судьба ее раскрывается не столько через подробное жизнеописание, сколько через рассказ о любви, в котором несколько дней прошлого воспринимаются полнее, нежели пролетевшие вслед за ним 30 лет. Диссонанс между добром и злом, миром и войной, гармонией и хаосом прослеживаются на протяжении всего небольшого рассказа. И в финале - одиночество, разочарование в жизни, хотя и оно скрашивается мечтой и верой в счастье «там». Рассказ - трагедия любви в смутное время, трагедия разума в безумном пламени революционных потрясений.

Противопоставление мировоззрения и творчества Бунина остальным, противопоставление старого мира и нового, добра и зла в рассказе. Вот что объединяет созвучие определений - «холодный» Бунин и «Холодная осень». Очень привлекательна бунинская антитеза, поэтому рассказ «Холодная осень» хочется рассмотреть с этой точки зрения.

Целью работы является определение идейно-художественной роли приема антитезы в рассказе «Холодная осень» на уровне:

Начинается рассказ «Холодная осень» с события, которое дает установку на историческую достоверность, - Первая мировая война. События даются фрагментарно: «в июне он гостил», «На Петров день объявлен женихом». Все произведение построено на контрасте. Так в экспозиции читаем: «в сентябре приехал проститься» и «свадьба наша была отложена до весны». Холодную осень можно интерпретировать как конец обычной мирной жизни наряду с умиранием природы. А вот свадьба героев отложена именно до весны. Ведь весна предстает не только как время возрождения природы, но и как начало новой мирной жизни.

Дальнейшее развитие действия происходит в доме героини, куда «он» приехал проститься. Бунин емко передает атмосферу «прощального вечера», вновь применяя одну за другой антитезы. С одной стороны, окно, за которым «удивительно ранняя холодная осень». В этой лаконичной фразе многослойный смысл: это и холод осени, и холод души - как будто мы слышим пророчество отца своему ребенку: удивительно, страшно рано ты потеряешь Его, познаешь холод одиночества. С другой стороны, «запотевшее от пара окно». Этой фразой Бунин подчеркивает тепло дома, уют, спокойствие - «сидели тихо», «обменивались незначительными словами, преувеличенно спокойными, скрывая свои тайные мысли и чувства», «с притворной простотой». И вновь антитеза в проявлении внешнего спокойствия и внутренней тревожности. Бунин мастерски противопоставляет этому состоянию всех людей в комнате ощущение того, что «трогательно и жутко». В этой же части рассказа « на черном небе, ярко и остро сверкали чистые ледяные звезды» и «висевшая над столом жаркая лампа». Еще одна яркая иллюстрация антитезы: «холода» и «тепла», внешнего «ледяные звезды» и внутреннего «жаркая лампа» - чужого и своего.

Последующие действия происходят в саду. «Сошли в сад» Бунин употребляет именно этот глагол, чтобы у читателя сразу возникла единственная ассоциация: сошли в ад (из слова сад отнять «с» ). Из мира тепла, семьи - в осень, войну. «Сперва было так темно. Потом стали обозначаться в светлеющем небе черные сучья, осыпанные минеральными блестящими звездами». И из ада «совсем особенно, по-осеннему светят окна дома». Дом-рай, в который вскоре ворвется осень, война, ад. Тут же странный диалог «ее» и «его». Автор нагнетает состояние приближающейся беды. Глубоко символичны слова, цитируемые «им»: «смотри меж чернеющих сосен как будто пожар восстает..." Непонимание символа ею: «Какой пожар? - Восход луны, конечно». Луна символизирует смерть, холод. А «пожар», огонь как символ страдания, боли, уничтожения своего, родного, теплого. Атмосфера не-уюта, не-жизненности разряжается логичным эмоциональным порывом: «Ничего, милый друг. Все-таки грустно. Грустно и хорошо. Я очень, очень люблю тебя». Эта фраза, теплая и светлая, выделяется контрастом мрачному и холодному фону рассказа. От этого еще сильнее диссонанс между добром и злом, миром и войной.

Кульминацией рассказа является сцена проводов, которая построена на контрасте. Герои становятся в оппозицию к природе. «Перекрестили с порывистым отчаянием и, постояв, вошли в опустевший дом» и чувствовали «только удивительную несовместность между нами и окружающим нас радостным, солнечным, сверкающим изморозью на траве утром». Кульминационной фразой: «Убили его - какое страшное слово! - Через месяц в Галиции» - Бунин емко воссоздал ощущение стертого эмоционального восприятия через годы. Уже произошло то сошествие: «Я жила в Москве в подвале». Это из дома, где «после ужина подали по обыкновению самовар!», «стала бабой в лаптях». Это из «швейцарской накидки!» Метко и значимо здесь использует автор детали, которые характеризуют лучше, чем пространные описания: продавала «какое-нибудь колечко, то крестик, то меховой воротник...» То есть продавала прошлое, отрекаясь от него: «Времена наших бабушек и дедушек», «Ах, боже мой, боже мой». Красота и неспешность жизни до гибели героя противопоставляются бешеному темпу жизни, обилию несчастий, неудач после. Рай-дом превратился в ад-чужбину. Сошествие завершилось. Здесь нет жизни - это только ненужный сон.

В произведении есть еще одна кульминационная волна - «всегда спрашиваю себя: да, а что же было все-таки в моей жизни? И отвечаю себе: только тот холодный вечер». Бунин дает героине последний шанс осознать, что тот вечер и был торжеством духа, смыслом жизни, самой жизнью.

В этом противоречии и выражена основа трагического сюжета. Теперь у героини осталась только вера в ожидание встречи, вера в счастье «там» Таким образом, сюжетную линию можно построить так:

Композиция имеет форму кольца: «Ты поживи, порадуйся на свете...» - жизнь - «...Я пожила порадовалась...». Объясняется композиционное построение Буниным следующим образом: «Что же все - таки было в моей жизни? Только тот холодный осенний вечер... остальное ненужный сон». Начинается произведение описанием осеннего вечера, заканчивается воспоминанием о нем же. В эпизоде разговора в парке героиня произносит: «Я не переживу твоей смерти». И его слова: «Ты поживи, порадуйся на свете, потом приходи ко мне». И она признает, что не пережила его, просто забылась в страшном кошмарном сне. И становится понятно, почему таким, в сущности сухим, спешащим, равнодушным тоном она рассказывала обо всем, что было после. Душа умерла вместе с тем вечером. Кольцевая композиция используется для того, чтобы показать замкнутость круга жизни героини: Ей пора «идти», возвращаться к «нему». Композиционно произведение можно разделить на части, которые контрастны по отношению друг к другу.

Часть 1. От начала рассказа до слов: «...хочешь пройдемся немного?» - почти абсурдная картинка трагического спокойствия, размеренности в жизни, в имении на фоне далекой, вроде бы нереальной войны.

Часть 2. От слов: «На душе у меня...» до слов: «...или запеть во весь голос?» - Он и она, прощание. На фоне радостного, солнечного утра пустота и бессилие на душе у героини.

Часть 3. От слов: «Убили его...» до слов: « чем стала она для меня» -ускорение действия: на одной странице - вся остальная жизнь. Изображение скитаний и тягот героини, которые начинаются с кульминационной фразы о «его» смерти. Героиня беспристрастно описывает свою дальнейшую жизнь, констатируя факты.

Часть 4. до конца рассказа - перед нами героиня-рассказчица в настоящем.

Итак, повествование построено на антитезе. Провозглашается данный принцип восклицанием: «Ну, друзья мои, война!» Слова «друзья» и «война» - основные звенья в цепи противоречий: прощание с любимой — и разговор о погоде, солнце - и разлука. Противоречия абсурда.

Но есть и противоречия, связанные с человеческой психологией, точно передающие растерянность душевную: «...зарыдать мне или запеть во весь голос». И далее противопоставляется красота и неспешность жизни до «его» гибели бешеному темпу и обилию неудач, несчастий после.

Хронотоп произведения очень развернут. В первом предложении сразу время года: «в июне». Лето, расцвет души, чувств. Нет точной даты «того года»: не важны цифры - это прошлое, ушедшее. Прошлое, свое, родное, кровное, органичное. Официальная дата - понятие инородное, поэтому чужая дата указана точно: «пятнадцатого июля убили», «девятнадцатого июля Германия объявила России войну», чтобы подчеркнуть отторжение даже во времени. Яркая иллюстрация бунинской антитезы «свое-чужое».

Границы времени всего рассказа разомкнуты. Бунин констатирует лишь факты. Упоминание конкретных дат: «15 июля убили», «утром 16-го», «но 19 июня». Времена года и месяцы: «в июне того года», «в сентябре», «отложена до весны», «зимой в ураган», «убили его через месяц». Перечисление количества лет: «прошло с тех пор целых 30 лет», «пробыли на Дону и Кубани два года», « в 1912 году». И слова, по которым можно определить течение времени: «долго жила», «девочка выросла», «тот холодный осенний вечер», «остальное ненужный сон». Безусловно, возникает ощущение суетности, подвижности времени. В эпизоде прощального вечера Бунин использует только слова, по которым можно определить время, почувствовать его: «после ужина», «в тот вечер», «пора спать», «еще немного побыли», «сперва было так темно», «утром он уехал». Возникает ощущение замкнутости, все происходит в одном месте, в один маленький отрезок времени - вечер. Но оно не тяготит, а вызывает ощущение конкретности, надежности, теплой грусти. Конкретика и абстрактность времени - антитеза «своего» времени и «чужого»: в «своем» героиня живет, в «чужом» проживает будто во сне.

Противоречивы границы времени и по смыслу проживания жизни. Слова времени всего рассказа - многочисленные перечисления, но они незначительны для героини. А вот слова времени в эпизоде прощального вечера по смыслу проживания - это целая жизнь.

Контрастность повествования ощущается в произведении сразу. Пространство рассказа словно расширяется при появлении звезд. Они предстают в двух образах: сначала сверкающие на черном небе, а затем блестящие в небе светлеющем. Этот образ несет в себе философское значение. Звезды в мировой культуре символизируют вечность, непрерывность жизни. Бунин подчеркивает контраст: скорую разлуку и смерть героя - вечность и несправедливость жизни. Во второй части рассказа, когда героиня рассказывает о своих скитаниях, пространство удлиняется сначала до Москвы, а затем до Восточной и Западной Европы: «жила в Москве», «долго жила в Константинополе», «Болгария, Сербия, Чехия, Париж, Ницца...» Размеренная спокойная жизнь в имении превратилась в бесконечную суету, хаотичность жизненного пространства героини: «Была я в Ницце в первый раз в 1912 году - и могла ли думать в те счастливые дни, чем некогда станет она для меня».

Одним из главных средств в формировании авторской позиции является система образов. Бунинский принцип предъявления героев отличается яркостью и необычностью. Так ни один из персонажей не имеет имени, ни разу не названо имя «гостя» и «жениха» - это слишком свято, чтобы доверять бумаге священные буквы, звуки любимого имени. Название дорогого человека «Он» сродни блоковскому названию Прекрасной Дамы в стихах - «Она». Но имя не своего, чужого человека названо - «убили в Сараеве Фердинанда». В ирреальном смысле его можно считать источником беды. Зло «выразительнее» добра - здесь у него конкретное имя. В этих образах воплотилась бунинская антитеза «свое - чужое».

Бунин вводит в произведение новый пласт образов: «семья — народ». Семья в уюте, добре, счастье, а народ - чужие «как разрушители», воры гармонии, «как многие», «на Петров день к нам съехалось много народу», «Германия объявила России войну», «Я тоже (как масса) занималась торговлей, продавала», «отплыли с несметной толпой беженцев». Автор словно подчеркивает, используя эти образы, что его повествование не только о том, что произошло лично у каждого, а и том, что произошло с целым поколением. Наиболее ярко трагедию поколения Бунин показывает, используя судьбу женщины - главной героини. Образ женщины всегда ассоциировался с образом хранительницы домашнего очага, а семья, дом - это основные ценности времени. События первой мировой войны, последовавшая за ней революция, послереволюционные годы - это все выпало на долю героини - цветущей девушки при первом знакомстве с ней и близкой к смерти старой женщины - в конце рассказа с ее воспоминаниями, похожими на жизненный итог. В ее характере уживается гордость эмигрантки с непокорностью судьбе - не черты ли самого автора? В жизни многое совпадает: и на его долю выпала революция, которую он не смог принять, и Ницца, которая не смогла заменить Россию.

Немаловажный штрих в системе образов «девочка». Она равнодушна к своему прошлому: стала «француженкой». Героиня описывает «холеные ручки», «серебряные ноготки» и «золотые шнурочки» своей воспитанницы с горькой иронией, но без всякой злобы. «Солнечный зайчик» среди тусклых красок «ее» повествования, но тепла мы не чувствуем - ледяной блеск. Величайшая трагедия интеллигенции показана Буниным через ее образ: потеря будущего, невостребованность, гибель России в душах детей эмигрантов.

Появляется в рассказе и метонимический образ солдат «в папках и расстегнутых шинелях». Это очевидно, красноармейцы, которым продавали свои вещи люди, не подошедшие новому времени. Интересен образ мужа героини. Он также не назван по имени, но подчеркивается контраст места их (героини и будущего мужа) встречи (на углу Арбата и рынка ) и очень немногословной, но емкой характеристики самого мужа «человека редкой, прекрасной души». Это возможно символизирует хаотичность истории России того времени. Выбрав несколько характеров, Бунин отразил великую трагедию России. Опять контраст - что было и что стало. Тысячи элегантных дам, превратившихся в «баб в лаптях», и «людей, редкой, прекрасной души», одевших «истертые казачьи зипуны» и отпустивших «черные бороды». Так постепенно, вслед за «колечком, крестиком, меховым воротником» люди теряли страну, а страна теряла свои цвет и гордость. Контрастность бунинской системы образов очевидна.

Бунин как мастер слова блестяще, виртуозно использует антитезу на всех уровнях языка. Наиболее интересен бунинский синтаксис. Язык данного художественного произведения характерен для автора: он прост, не изобилует вычурными метафорами и эпитетами. В первой части новеллы (границы частей см. выше) автором используются простые малораспространенные предложения. Этим создается впечатление перелистываемых фотографий в семейном альбоме, только констатация фактов. Предложение - кадр. Пятнадцать строк - десять предложений - кадров. Перелистываем прошлое. «Пятнадцатого июня убили в Сараево Фердинанда». «Утром шестнадцатого привезли с почты газеты». «Это война!» «И вот настал наш прощальный вечер». «Удивительно ранняя и холодная осень». В эпизоде прощального вечера автор словно останавливает время, растягивает пространство, наполняя его событиями, и предложения становятся сложными, каждая из частей их распространена. В этой части много второстепенных членов предложения, контрастных по смыслу: «запотевшие от пара окна» и «удивительно ранняя и холодная осень», «на черном небе ярко и остро сверкали чистые ледяные звезды» и «висевшая над столом жаркая лампа». В цифровом отношении это выражено так: в четырнадцати строках пять предложений. «Мы в тот вечер сидели тихо, лишь изредка обменивались незначительными словами, преувеличенно спокойными, скрывая свои тайные мысли и чувства». «Потом стали обозначаться в светлеющем небе черные сучья, осыпанные минерально блестящими звездами». «Оставшись одни, мы еще немного побыли в столовой, - я вздумала раскладывать пасьянс, - он молча ходил из угла в угол, потом спросил: «Хочешь, пройдемся немного?» В следующей части внутренний мир героев Бунин раскрывает, используя диалог. Диалоги в этой части играют особенно важную роль. За всеми дежурными фразами, замечаниями о погоде, об «осени» скрывается второй смысл, подтекст, невысказанная боль. Говорят одно - думают о другом, говорят только ради слова, беседы. Так называемое «подводное течение». И то, что рассеянность отца, старательность матери, безразличие героини притворны, читатель понимает и без прямого объяснения автора: «лишь изредка обменивались незначительными словами, преувеличенно спокойными, скрывая свои тайные мысли и чувства». «Одеваясь в прихожей, он продолжал что-то думать, с милой усмешкой вспомнил стихи Фета:

Какая холодная осень

Надень свою шаль и капот...

- Капота нет, - сказала я. - А как дальше?

- Не помню. Кажется, так:

Смотри меж чернеющих сосен Как будто пожар восстает...

- Какой пожар?

- Восход луны, конечно. Есть какая-то прелесть в этих стихах: «Надень свою шаль и капот...» Времена наших бабушек и дедушек... Ах, Боже мой, Боже мой!

- Что ты?

- Ничего, милый друг. Все-таки грустно. Грустно и хорошо. Я очень, очень тебя люблю».

В заключительной части рассказа преобладают повествовательные предложения, осложненные однородными членами предложения. Создается необычное ощущение ритма, переполненности событиями жизни: «то какое-нибудь колечко, то крестик, то меховой воротник», «Болгария, Сербия, Чехия, Бельгия, Париж, Ницца...», «занималась..., продавала..., встретила..., вышла...», «холеными ручками с серебряными ноготками... золотыми шнурочками». Все это Бунин противопоставляет внутренней пустоте, усталости героини. Она констатирует свои несчастья без всяких эмоций. Переполненность событиями жизнь оборачивается тем, что жизни - то и нет. На уровне синтаксиса антитеза выражена ярко: простые - сложные предложения, распространенность, насыщенность однородными членами предложения и их отсутствие, диалогичность - монолог героини. Сознание раскалывается: есть вчера и сейчас, прошлое и вся жизнь. Средства синтаксиса этому помогают.

Обращает внимание и мастерское использование морфологических средств языка. Так в первой части произведения глаголы поставлены в прошедшее время. Воспоминания... Героиня словно пробирается сквозь бурелом прошлого к настоящему, проживает жизнь, старится, разочаровывается: «встала», «перекрестила», «прошли», «посмотрела», «жила», «скиталась». В последней части рассказа повествование ведется с употреблением форм настоящего времени: «спрашиваю», «отвечаю», «верю», «ждет». Героиня словно пробуждается. И жизнь закончилась.

Итак, главной особенностью «бунинской» антитезы является то, что она пронизывает все уровни рассказа «Холодная осень».

Название сборника «Темные аллеи» вызывает в памяти образы полуразрушенных садов старых усадеб, заросших аллей московских парков. Россия, уходящая в прошлое, в небытие.

Бунин - мастер, который умеет быть неповторимым в самых банальных ситуациях, оставаться всегда целомудренным и чистым, ибо любовь для него всегда единственна и свята. В «Темных аллеях» любовь чужда понятию греха: «Ведь ото всего остаются в душе жестокие слезы, то есть воспоминания, которые особенно жестоки, мучительны, если вспоминаешь что-нибудь счастливое». Может быть, в тоске новелл «Темных аллей» обретает голос застарелая боль от пережитого когда-то счастья.

Бунин не философ, не моралист и не психолог. Для него важнее, какой закат был, когда герои прощались и куда-то ехали, чем цель их поездки. «Он всегда был чужд как богоискательству, так и богоборчеству.»[3, с.48] Поэтому бессмысленно искать глубокий смысл в поступках героев. «Холодная осень» - это рассказ, где о любви, собственно, не говорится. Это произведение - единственное с документально точной хронологией. Язык повествования подчеркнуто сух... Сидит где-то в прибрежном ресторанчике пожилая женщина, опрятно одетая и, нервно теребя платок, рассказывает свою историю случайному собеседнику. Эмоций уже нет - все давно пережито. Она одинаково обыденно говорит и о гибели жениха, и о равнодушии приемной дочери. Как правило, у Бунина действие сконцентрировано в коротком временном интервале. «Холодная осень» - это не просто отрезок жизни, это - хроника всей жизни. Земная любовь, смертью оборванная, но, благодаря этой смерти неземной ставшая. И под конец своей бурной жизни героиня вдруг понимает, что ничего, кроме этой любви, у нее не было. «Бунин в пору своей безрадостной «холодной осени», пережив революцию и изгнание, в дни одной из самых страшных войн пишет рассказ о любви, как и Боккаччо писал «Декамерон» во время чумы. Ибо вспышки этого неземного огня и есть тот свет, который освещает путь человечества.» [1, с. 112] Как говорила одна из героинь «Темных аллей»: «Всякая любовь - великое счастье, даже если она не разделена».

Список использованной литературы