с этой целью для работы учащимся рекомендуется художественное произведение, не сложное по содержанию и форме, жизненно знакомое, на котором руководитель имеет возможность проверить, насколько хорошо они овладели вниманием, правильным дыханием, артикуляцией звуков, дикцией и логически правильным произношением фразы, не только отдельно взятой, но и в контексте.

Таким художественным материалом является описательная проза.

Описательная проза имеет для практической работы то бесспорное преимущество, что представляет собой материал наиболее знакомый, близкий, доступный пониманию учащихся, вызывающий у них ряд необходимых представлений, связанных с содержанием разбираемого произведения, как бы ленту воспоминаний, ассоциаций, конкретных предлагаемых

Картины русской природы знакомы и близки всем, и воспроизвести их в своей памяти, вызвать знакомые представления любимых уголков родной земли для учащихся не представляет трудности. Имея развитую фантазию, они легко расскажут о них, как о своем, виденном, пережитом (я — в предлагаемых обстоятельствах).

Возьмем для анализа несколько отрывков из произведений И. С. Тургенева.

Тургенев является одним из первоклассных мастеров слова. Он в совершенстве владеет средствами «великого, правдивого и свободного» русского языка, строгим и бережливым выбором точного слова, меткого и верного определения.

Работа над описательной прозой Тургенева обогащает культуру речи учащихся, раскрывает перед ними богатство, красоту и величие русского языка, учит их любить свою родную природу, будит их воображение.

Язык И. С. Тургенева не только правдив, певуч, ритмичен, музыкален, но и необычайно богат поэтической образностью. Частое употребление эпитетов, словесных повторов, инверсий делает речь замедленной, плавной, мелодической, что особенно важно и нужно для учащихся на первом этапе работы над текстом, так как главным их недостатком является быстрая, отрывистая, совершенно немузыкальная речь с полным отсутствием пауз. Тургенев обычно членит фразу частыми паузами, как бы давая читателю время запечатлеть образ, усвоить мысль, увидеть, почувствовать, понять сказанное.

Фразе Тургенева чуждо сложное строение, характеризуемое обилием придаточных предложений, но у него часты обособленные определения, метафоры, сравнения, эпитеты, обособленные обстоятельства.

«На темно-сером небе», «влажный ветерок», «легкой волной», «сдержанный неясный шепот ночи», «в застывшем воздухе», «зеленой чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве», «в голубой нежносияющей вышине, «сквозь тонкий пар», «неподвижный воздух», «огнистое море заката» и т. д. («Лес и степь»)

«Хлынули игращие лучи», «Множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями», «накопившийся зной», «могучее светило». («Бежин Луг») И таких примеров можно привести множество.

Богатый и разнообразный материал описательной прозы Тургенева способствует приобретению и закреплению в практической работе знаний основных правил распределения логических ударений в фразе, помогает развитию конкретных видений, созданию образов, картин природы, вырабатывает умение передавать слушателю в словесной форме свою непрерывную, последовательную линию мышления, чтобы слушатель понял, с какой целью, зачем ему рассказывают, ибо человек в своей общественной и практической деятельности пользуется речью осмысленно для достижения той или иной цели.

Но, выбирая материал для чтения, надо учитывать, что описательная проза Тургенева неоднородна. У него есть созерцательные картины природы, когда писатель просто любуется природой: «Бежин луг», «Лес и степь», «Касьян с Красивой мечи» и другие.

И есть описания природы (например, «Бирюк»), где автор, взволнованно рассказывая о приближении грозы и о своем желании как скорее уехать от нее, тем самым вносит новое отношение к явлениям природы. Здесь уже нет той плавности и спокойствия, которые присуши рассказам «Лес и степь», «Бежин луг».

Наконец, мы находим у Тургенева пейзажи, композиционно связанные с переживаниями действующих лиц. Такие описания можно встретить в его романах, а также в рассказах «Свидание», «Три встречи».

Композиционно отрывки описательной прозы в большинстве своем строятся с последовательным накоплением восприятий, приводящих к эмоциональному взлету, радости слияния душевного настроения с красотой окружающей природы.

При выборе индивидуальных отрывков надо проследить за тем, чтобы каждый из них содержал в себе начало, кульминацию и развязку.

Приступая к работе над отрывком, к его рассказыванию, учащийся должен помнить, что речь есть средство общения, что слушатель является его партнером, партнером безмолвным, но всегда очень чутким и требовательным. Начиная работу, каждому исполнителю необходимо, прежде всего, уяснить для себя, о чем и зачем он будет рассказывать тот или иной отрывок.

Приведем для примера несколько отрывков.

1. КАСЬЯН С КРАСИВОЙ МЕЧИ

Отрывок

Удивительно приятное занятие лежать на спине в лесу и глядеть вверх!

Вам кажется, что вы смотрите в бездонное море, что оно широко расстилается под вами, что деревья не поднимаются от земли, но, словно корни огромных растений, спускаются, отвесно падают в те стеклянноясные волны; листья на деревьях то сквозят изумрудами, то сгущаются в золотистую, почти черную зелень где-нибудь, далеко, оканчивая собою тонкую ветку, неподвижно стоит отдельный листок на голубом клочке прозрачного неба, и рядом с ним качается другой, напоминая своим движением игру рыбьего плеса, как будто движение то самовольное и не производится ветром.

Волшебными подводными островами тихо наплывают и тихо проходят белые, круглые облака — и вот вдруг все это море, этот лучезарный воздух, эти ветки и листья, облитые солнцем, — все заструится, задрожит беглым блеском, и поднимется свежее трепещущее лепетанье, похожее на бесконечный мелкий плеск внезапно набежавшей зыби.

Вы не двигаетесь — вы глядите: и нельзя выразить словами, как радостно и тихо и сладко становится на сердце. Вы глядите: та глубокая, чистая лазурь возбуждает на устах ваших улыбку, невинную, как она сама; как облака по небу и как будто вместе с ними медлительной вереницей проходят по душе счастливые воспоминания, и все вам кажется, что взор ваш уходит дальше и дальше и тянет вас самих за собой в ту спокойную, сияющую бездну, и невозможно оторваться от этой вышины, от этой глубины...

2. ЕРМОЛАЙ И

Отрывок

Вечером мы с охотником Ермолаем отправились на тягу. Но, может быть, не все мои читатели знают, что такое тяга. Слушайте же, господа. За четверть часа до захождения солнца, весной, вы выходите в рощу с ружьем, без собаки. Вы отыскиваете себе место где-нибудь подле опушки, оглядываетесь, осматриваете пистон, перемигиваетесь с товарищем. Четверть часа прошло. Солнце село, но в лесу еще светло; воздух чист и прозрачен; птицы болтливо лепечут; молодая трава блестит веселым блеском изумруда... вы ждете. Внутренность леса постепенно темнеет; алый свет вечерней зари медленно скользит по корням и стволам деревьев, поднимается все выше и выше, переходит от нижних, почти еще голых веток к неподвижным, засыпающим верхушкам... Вот и самые верхушки потускнели; румяное небо синеет. Лесной запах усиливается, слегка повеяло теплой сыростыо; влетевший ветер около вас замирает. Птицы засыпают — не все вдруг — по породам: вот затихли зяблики, через несколько мгновений малиновки, за ними овсянки. В лесу все темней да темней. Деревья сливаются в большие чернеющие массы; на синем небе робко выступают первые звездочки. Все птицы спят. Горихвостки, маленькие дятлы одни еще сонливо посвистывают... Вот и они умолкли. Еще раз прозвенел над вами звонкий голос пеночки; где-то печально прокричала иволга, соловей щелкнул в первый раз. Сердце ваше томится ожиданием, и вдруг — но одни охотники поймут меня вдруг в глубокой тишине раздается особого рода карканье и шипенье, слышится мерный взмах проворных крыл, — и вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно вылетел из-за березы навстречу вашему выстрелу.

Вот что значит стоять на тяге».

3. БИРЮК

Отрывок

Я ехал с охоты вечером один, на беговых дрожках. До дому еще было верст восемь; моя добрая рысистая кобыла бодро бежала по пыльной дороге, изредка похрапывая и шевеля ушами; усталая собака, слов- ко привязанная, ни на шаг не отставала от задних колес. Гроза надвигалась. Впереди огромная лиловая туча медленно поднималась из-за лесу; надо мной и мне навстречу неслись длинные серые облака; ракиты тревожно шевелились и лепетали. Душный жар внезапно сменился влажным холодом; тени быстро густели. Я ударил возжой по лошади, спустился овраг, перебрался через сухой ручей, весь заросший лозняками, поднялся в гору и въехал в лес. Дорога вилась передо мною между густыми кустами орешника, уже залитыми мраком; я подвигался вперед с трудом. Дрожки прыгали по твердым корням столетних дубов и лап, беспрестанно пересекавшим глубокие продольные рытвины — следы тележных колес; лошадь моя начала спотыкаться. Сильный ветер внезапно загудел в вышине, деревья забушевали, крупные капли дождя резко застучали, зашлепали по листьям, сверкнула молния, и гроза разразилась. Дождь полил ручьями. Я поехал шагом и скоро принужден был остановиться: лошадь моя вязла, я не видел ни эти. Кое-как приютился я к широкому кусту. Сгорбившись и закутавши лицо, ожидал я терпеливо конца ненастья...

Во всех приведенных нами отрывках дано описание природы.

Но если в первом отрывкё, «Касьян с Красивой Мечи, главным является само описание природы, любование ею, восторженное состояние от созерцания ее красоты, то во втором рассказе, «Ермолай и мельничиха», все, что говорит автор о природе до слов: «Сердце ваше ожиданием»,— это не любование природой, а те последовательные, так хорошо знакомые охотнику изменения в природе, за которыми он следит с биением сердца, которые приближают его к желанной минуте... «Вот еще раз прозвенел над вами звонкий голос пеночки, где-то печально прокричала иволга, соловей щелкнул в первый раз. Сердце ваше томится ожиданием и вдруг...»

Это значит, что после того как прозвенел голос пеночки, прокричала иволга,— будьте внимательны, слушайте и, как только в первый раз щелкнет соловей, — ждите. Пора. И тогда наполнено, эмоционально прозвучат слова: «И вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно вылетает из-за темной березы навстречу вашему выстрелу».

В отрывке из рассказа «Бирюк» дано описание‚ природы в момент приближения грозы, и это опять-таки любованию природой. Охотник усталый возвращается домой, него одно желание — скоро быть дома, и вдруг изменения в природе. Ветер, тучи. Лошадь забеспокоилась. Собака не отстает от дрожек. Гром. Скорей, скорей, домой. Но дорога испортилась, и двигаться вперед становится все труднее. Нетерпение, досада. Не успею уехать. Так и случилось. Полил дождь. Пришлось остановиться и переждать дождь под деревом.

Таким образом, в первом отрывке основная задача исполнителя: рассказать, как интересно наблюдать природу, лежа на спине. Так хорошо любоваться небом, деревьями, облаками, рассматривать окружающую вас природу во всех ее подробностях вплоть до маленького изумрудного неподвижного листочка, смотреть и чувствовать, как окружающая вас красота наполняет восторгом все ваше существо, как возникает желание слиться с природой... Хочется сказать слушателю о тот, как все это прекрасно. «И н возможно оторваться от той вышины, от этой глубины».

В открытие из рассказа «Ермолай и мельничиха» основная задача — рассказать, объяснить, что значит «стоять на тяге», передать слушателям всю остроту ощущений, рождаемых наблюдениями за изменениями природы, в результате которых можно точно определить момент вылета вальдшнепа.

В отрывке из рассказа «Бирюк» основная задача — рассказать, как я пытался доехать домой до грозы, как по происходящим изменениям в природе стремился определить, успею доехать или нет.

Определить цель своего рассказа (что я хочу сказать этим отрывком), определить в нем логику событий, то есть последовательное их развитие, дать четкую опенку тому, о чем говорится в отрывке — вот основной процесс работы над литературным произведением, процесс длительный и кропотливый. Результатом такой работы явится всесторонне продуманный текст с определенной взаимосвязью предложений и четко намеченным развитием событий, а правильно развивающаяся мысль вызовет верные эмоции.

Учитывая все трудности, с которыми может встретиться учащийся, впервые приступая к самостоятельной работе над литературным текстом, на первых порах было бы целесообразным проделать методический разбор одного-двух отрывков на общих занятиях. И только после того, как каждый учащийся, твердо усвоив метод работы, сумеет прочесть данный отрывок с соблюдением всех требований техники и логики речи, можно предложить каждому из них работу над индивидуальными отрывками.

Примерная запись методической работы над отрывком из рассказа Тургенева «Бирюк».

Прежде всего, необходимо записать этот отрывок и транскрибировать, то есть написать его так, как он должен произноситься согласно нормам произношения современного русского языка. При этом очень полезно, чтобы учащиеся по очереди записывали текст (одно-два предложения) на доске под диктовку руководителя, в то время как остальные делали бы записи в тетрадях.

Записан предложение, учащийся расставляет ударения, транскрибирует в первую очередь гласные звуки, связанные с ударением, затем согласные и после этого чит написанную фразу четко, ясно, соблюдая все словоразделы.

В этой работе твердо закрепляются навыки произносительных норм и деления фразы на речевые такты.

Необходимо обратить особое внимание учащихся на чтение предлогов как части последующего слова, а не как самостоятельного слова.

Когда будет закончена работа по транскрипции, то есть когда учащиеся научатся читать текст без орфоэпических ошибок, можно переходить ко второму этапу работы — к вскрытию содержания.

О чем говорится в этом отрывке? Как можно его озаглавить?

Обычно предлагается ряд заглавий:

«Возвращение с охоты».

«Неудачное возвращение».

«Гроза».

«Как я попал под дождь».

«Гроза разразилась».

Надо остановиться на таком заглавии, которое точнее всего определило бы содержание отрывка.

Что же произошло?

Я возвращался с охоты, Меня в пути застала гроза; я пытался уехать от грозы, но мне это не удалось.

Какие этапы мы можем наметить в данном рассказе?

Первый — мое возвращение с охоты.

Второй — приближение грозы.

Третий — попытка уехать от грозы.

Четвертый — гроза.

Какой из этих этапов наиболее важный?

Очевидно, моя попытка уехать от грозы. Таким образом, это событие и определяет заглавие всего отрывка, то есть оно быть примерно таким: «Как я пытался уехать от грозы».

Теперь необходимо проверить правильность намеченного плана логическим чтением отрывка.

Итак, переходим к третьему этапу работы — к логическому чтению.

Читаем первое предложение: «Я ехал с охоты вечером один на беговых дрожках».

Обращаем внимание на синтаксическое построение фразы. В предложении несколько второстепенных членов предложения, объясняющих, при каких обстоятельствах я ехал с охоты.

Против этого предложения на развернутом листе тетради записываем вопрос: «При каких обстоятельствах я ехал с охоты?» Отвечая на него, вспоминаем, что слова, входящие в состав вопроса, безударные. Следовательно, в ответе нам надо задержать внимание слушателей на тех обстоятельствах, при которых я ехал.

Во-первых, это было вечером. Во-вторых, я был один, и наконец, если бы я ехал в закрытом тарантасе, то дождь мне был бы не страшен, Н я ехал на беговых дрожках.

Ответ прозвучит так: Я ехал с охоты вечером один, на беговых дрожках.

Переходим ко второму предложению: «До дому еще было верст восемь». Почему Тургенев употребляет выражение верст восемь», а не «восемь верст»?

Сочетание слов «верст восемь» в данном случае является выражением приблизительного, а не точного количества верст, может быть, немного меньше, а может быть, и чуть-чуть больше.

Против предложения пишем вопрос: Сколько верст было до дому? Отвечаем: До дому еще было верст восемь.

Разбираем дальше: «Моя добрая, рысистая кобыла бодро бежала по пыльной дороге, изредка похрапывая и шевеля ушами...»

Деепричастный оборот «изредка похрапывая и шевеля ушами указывает на то, что лошадь была неспокойна. Это поведение лошади для нас является более важным фактом, чем тот, что она бодро бежала по пыльной дороге.

Запишем вопрос: «Как вела себя добрая рысистая кобыла?» При ответе необходимо помнить, что прилагательное при существительном читается как один с ударением на существительном, а деепричастие, то есть характер действия, обстоятельства, при котором оно совершается, получает дополнительное ударение.

«Моя добрая, рысистая кобыла бодрю бежала по пыльной дороге, изредка похрапывая и шевеля ушами...

Разбирая следующее предложение, отмечаем сравнение словно привязанная». Здесь так же, как и в предыдущей фразе, паузы совпадают со знаками препинания.

Предложение «Гроза надвигалась» состоит всего из двух слов.

Какое же из них наиболее важное?

Зададим вопрос: «Почему вели себя так странно лошадь и собака? Потому что приближалась гроза. словами текста. «Гроза надвигалась».

Можно ли прочесть это предложение с ударением на слове надвигалась? Сделать ударение на слове «надвигалась» Мы могли бы только в том случае, бы перед этим уже был разговор о грозе, о том, что она началась где-то далек и ВОТ теперь надвигалась все ближе и ближе.

Если мы попробуем передать смысл этого предложения другими словами, то мы сможем изменить только глагол, слово же «гроза» останется без изменения. <Гроза начиналась, Гроза приближалась», и т.д. Следовательно, ударным явится «гроза».

На этом заканчивается описание первой части «Мое возвращение с охоты».

Делаем аналогичный разбор второй, третьей и, наконец, четвертой части, подробно разбирая каждое предложение, подставляя к нему хорошо продуманный вопрос, для того чтобы, отвечая на него, легко, перспективно, с нужным ударением прочесть разбираемое предложение.

Вопросы могут быть такими:

Что происходило впереди?

Что происходило надо мною?

Что делалось с ракитами?

Какая внезапная перемена произошла в воздухе?

Что делалось с тенями?

Что я предпринял, чтобы уехать от грозы?

Какова была дорога?

Легко ли было ехать?

Почему я продвигался вперед с такими трудностями?

Что стало с моей лошадью?

Какие изменения внезапно произошли в природе?

Как я ехал дальше?

Что я сделал, чтобы спрятаться от дождя?

Когда будет произведен разбор каждого предложения и составлен вопросник, надо прочесть весь отрывок, пользуясь этим вопросником. Затем можно предложить учащимся рассказать все события отрывка, заменяя слова текста, не ставшие привычными, своими словами. При замене авторских слов другими необходимо разобраться, почему автор употребил именно это слово, и добиться в конце концов такого положения, чтобы стало понятно, почему слово автора выражает более точно данную мысль.

Следующий этап работы: чтение отрывка одним учащимся и разбор его чтения всеми остальными.

После того как отрывок будет прочитан всеми, учащиеся убедятся, что при рассказе одного и того же отрывка по одному и тому же плану при одном и том же логическом разборе рассказ у всех получится разным, так как каждый из них вложит в этот рассказ свое личное отношение, согреет его своим субъективным чувством, передаст его живыми, присущими каждому из них индивидуальными «Если исполнитель не проявляет в роли своей человеческой природы, его создание мертво» (К. С. Станиславский).

Так на художественном материале учащиеся практически знакомятся с четким логическим произнесением каждой фразы и отрывка в целом. Они привыкают находить непрерывную девственную линию рассказа, привыкают определять логический центр фразы в зависимости от взаимообусловленности предложений, проверяют свое дыхание, артикуляцию, дикцию, знание произносительных норм.

После работы над методическим отрывком надо каждому учащемуся выбрать для работы индивидуальный отрывок.

Предлагаем ряд отрывков из произведений Тургенева.

Значит ли это, что отрывки с описательной прозой надо обязательно брать только из произведений этого писателя?

Конечно же, нет. Можно пользоваться произведениями любого автора. Необходимо только выбирать такие отрывки, которые бы отвечали необходимым требованиям, а именно: развивали художественный вкус учащихся, обогащали их лексику, способствовали развитию фантазии, содержали бы в себе необходимые художественные выразительные средства и

ню были бы слишком трудны по синтаксическому построению.

СВИДАНИЕ

Отрывок

Я сидел и глядел кругом, и слушал. Листья чуть шумели над моей головой; по одному их шуму можно было узнать, какое тогда стояло время года. То был не веселый, смеющийся трепет весны, не мягкое шушуканье, не долгий говор лета, не робкое в холодное лепетанье поздней осени, а едва слышная, дремотная болтовня. Слабый ветер чуть-чуть тянул по верхушкам. Внутренность рощи, влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце, или закрывалось облаком; она то озарялась вся, словно вдруг в ней все улыбнулось: тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск белого шелка, лежавшие на земле мелкие листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом, а красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда, так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь перед глазами; то вдруг опять все кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли, березы стояли все белые, без блеску, белые, как только что выпавший снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца; и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь.

Я постоял, поднял пучок васильков и вышел из рощи в поле. Солнце стояло низко на бледно ясном небе, лучи его тоже как будто поблекли и похолодели: они не сияли, они разлетались ровным, почти водянистым светом.

До вечера оставалось не более получаса, а заря едва-едва зажигалась. Порывистый ветер быстро мчался мне навстречу через желтое, высохшее жнивье; торопливо вздымаясь перед ним, стремились мимо, через дорогу, вдоль опушки, маленькие, покоробленные листья; сторона рощи, обращенная стеною в поле, вся дрожала и сверкала мелким сверканьем, четко, на не ярко; на красноватой траве, на былинках, на соломинках, всюду блестели и волновались бесчисленные нити осенних паутин. Я остановился... мне стало грустно; сквозь невеселую, хотя свежую улыбку увядающей природы, казалось, прокрадывался унылый страх недалекой зимы

Высоко надо мной, тяжело и резко рассекая воздух крылами, пролетел осторожный воров, повернул голову, посмотрел на меня сбоку, взмыл и, отрывисто каркая, скрылся за лесом, большое стадо голубей резво пронеслось с гумна и, внезапно закружившись столбом, хлопотливо рассеялось по полю — признак осени! Кто-то проехал за обнаженным холмом, громко стуча пустой телегой..

БЕЖИН ЛУГ

Отрывок

Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце — не огнистое, не раскаленное как во время знойной засухи не тускло-багрово, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело, и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день, и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кой-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают, последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами, напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось, так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда.

СМЕРТЬ

Отрывок

Весь лес состоял из каких-нибудь двух- или трехсот огромных дубов и ясеней. Их статные, могучие стволы великолепно чернели на золотисто-прозрачной зелени орешников и рябин; поднимаясь выше, стройно рисовались на ясной лазури и там уже раскидывали шатром свои широкие узловатые сучья; ястреба, кобчики, пустельги со свистом носились под неподвижными верхушками, пестрые дятлы крепко стучали по толстой коре; звучный напев черного дрозда внезапно раздавался в густой листве вслед за переливчатым криком иволги; внизу, в кустах, чирикали и пели малиновки, чижи и пеночки; зяблики проворно бегали по дорожкам, беляк прокрадывался вдоль опушки, осторожно костыляя»; красно-бурая белка резво прыгала от дерева к дереву и вдруг садилась, поднявши хвост над головой. В граве, около высоких муравейников, под легкой тенью вырезных, красивых листьев папоротника, цвели фиалки и ландыши, росли сыроежки, волнянки, грузди, дубовики, красные мухоморы; на лужайках между широкими кустами, алела земляника... А что в лесу за тень была! В самый жар, полдень, — ночь настоящая: тишина, запах, свежесть...

ЛЕС И СТЕПЬ

Отрывок

Знаете ли вы, например, какое наслажденье выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо...

На темно-сером небе кой-где мигают звезды; влажный ветерок изредка набегает легкой волной; слышится сдержанный неясный шепот ночи; деревья слабо шумят, облитые тенью. Вот кладут ковер па телегу, ставят в ноги ящик с самоваром.

Пристяжные ежатся, фыркают и щеголевато переступают ногами; пара только что проснувшихся белых гусей молча и медленно переступает через дорогу. За плетнем, в саду, мирно похрапывает сторож; каждый звук словно стоит в застывшем воздухе, стоит и не проходит.

Вот вы сели; лошади разом тронулись, громко застучала телега... Вы едете — едете мимо церкви, с горы направо, через плотину... Пруд едва начинает дымиться. Вам холодно немножко, вы закрываете лицо воротником шинели; вам дремлется. Лошади звучно шлепают ногами по лужам; кучер посвистывает. Но вот вы отъехали версты четыре... край неба алеет; в березах просыпаются, неловко перелетывают галки; воробьи чирикают около темных скирд. Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучи, зеленеют поля. В избах красным огнем горят лучины.

за воротами слышны заспанные голоса. А между тем заря разгорается; вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах клубятся пары, жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул, — и тихо всплывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо!

ТРИ ВСТРЕЧИ

Отрывок

Я перешел через широкую дорогу, осторожно пробрался сквозь запыленную крапиву и прислонился к низкому плетню. Неподвижно лежал передо мной небольшой сад, весь озаренный и как бы успокоенный серебристыми лучами луны, — весь благовонный и влажный; разбитый по-старинному, он состоял из одной продолговатой поляны. Прямые дорожки сходились на самой ее середине в круглую клумбу, густо заросшую астрами; высокие липы окружали ее ровной каймой. В одном только месте прерывалась эта кайма сажени на две, и сквозь отверстие виднелась часть низенького дома с двумя, к удивлению моему, освещенными окнами. Молодые яблони кое-где возвышались над поляной; сквозь их жидкие ветви кротко синело ночное небо, лился дремотный свет луны; перед каждой яблоней лежала на белеющей траве ее слабая, пестрая тень. С одной стороны сада липы смутно зеленели, облитые неподвижным, бледно-ярким светом; с другой они стояли все черные и непрозрачные; странный сдержанный шорох возникал по временам в их сплошной листве; они как будто звали на пропадавшие под ними дорожки, как будто манили под свою глухую сень. Все небо было испещрено звездами; таинственно струилось с вышины их голубое, мягкое мерцанье: они, казалось, с тихим вниманием глядели на далекую землю. Малые, тонкие облака, изредка налетая на луну, превращали на мгновение ее спокойное сияние в неясный, но светлый туман... Все дремало. Воздух, весь теплый, весь пахучий, даже не колыхался; он только изредка дрожал, как дрожит вода, возмущенная падением ветки... Какая-то жажда чувствовалась в нем, какое-то мление... Я нагнулся через плетень: передо мной красный полевой мак подымал из заглохшей травы свой прямой стебелек: большая круглая капля ночной росы блестела темным блеском на дне раскрытого цветка. Все дремало, все нежилось вокруг; все как будто глядело вверх, вытянувшись, не шевелясь к выжидая.... Чего ждала эта теплая, эта не заснувшая ночь?

Звука ждала она; живого голоса ждала эта чуткая тишина — но все молчало.