Жанр книги А.И. Солженицына «Архипелаг
ГУЛАГ» обозначен как "опыт художественного исследования”. Введение этой
книги в программу по литературе 11-го класса способно помочь учителю
вывести на высокий нравственный и одновременно высокий филологический
уровень его общение с выпускниками.
Традиционно «Архипелаг ГУЛАГ» представляется сложным чтением. Но в
программе 11-го класса мало простых произведений. А о книге
А.И. Солженицына сказано — фрагменты, что облегчает задачу учителя и открывает широкое поле учебных и воспитательных возможностей.
Изучение может опираться на уже имеющиеся знания и умения,
аккумулировать их, тренировать и развивать. Во-первых, за плечами
учащихся к моменту появления книги на уроках — знание литературы XIX и
первой половины XX века. А это и осмысление проблем человеческой
совести, общественных противоречий, и знание различных этических и
эстетических подходов к пониманию человека и общества. Во-вторых, к
середине 11-го класса литература в школьном курсе наконец опять
сближается с курсом истории — можно проводить интегрированное обучение.
В-третьих, книга Солженицына даёт пищу теперь уже развившемуся (по
возрасту) логическому мышлению, учит соотносить свою личность и
общественные потребности, создаёт условия для острого сопереживания
лучшим героям книги и воспитывает гуманистическое сознание. Она тревожит
ум и душу — и только так возможно развитие человеческой души.
Конечно, читать и обсуждать «Архипелаг ГУЛАГ» можно при условии, что
рассказы «Матрёнин двор» и «Один день Ивана Денисовича» уже осмыслены.
Не обязательно, чтобы обсуждение следующей книги следовало сразу за
изучением рассказов. Проблема — когда изучать «Ивана Денисовича»: лучше
бы в конце 10-го класса, после «Войны и мира», в связи с вопросами о
национальном характере и национальной судьбе, да и в сравнении с образом
Платона Каратаева. Тогда «Архипелаг ГУЛАГ» естественно занимает своё
место в программе 11-го класса — примерно в середине курса, в
соотношении с повторённой уже частью истории XX века.
Представляя книгу в классе, мы вписываем её в общую тему «Трагедия
народа как тема русской литературы XX века». Спросим учеников, почему и
зачем обращались к этой тяжёлой теме писатели. Вопрос этот спорный для
современных читателей, а потому поможет организовать обучение. Не сразу
найдём мы мнение А.И. Солженицына, и хорошо, если подростки сами выйдут к
этим размышлениям, которые покажут им современное звучание книги.
"Восстановить память народа в её ужасных провалах…” хотел писатель. Для
чего она? Ответ на этот вопрос он тоже искал. Один из ответов нашёл у
Л.Н. Толстого: "Как зачем поминать? Если у меня была лихая болезнь, и
я излечился и стал чистым от неё, я всегда с радостью буду поминать. Я
не буду поминать только тогда, когда я болею всё так же и ещё хуже, и
мне хочется обмануть себя. Если мы вспомним старое и прямо глянем ему в
лицо, тогда и наше новое теперешнее насилие откроется” («Разговоры с Толстым»: Л.Толстой — Бирюкову).
Учитель литературы может подойти к изучению «Архипелага ГУЛАГ» с
разных точек зрения. Ведь книга продолжает традиционное для классической
русской литературы рассмотрение важнейших тем и вопросов. Это и тема
человеческого достоинства и чести — в том числе перед лицом опасности и
бесчестия (так, в первой же главе «Арест» — образ комбрига Травкина, о
котором сказано: "…продолжая очищаться и распрямляться перед самим
собою…”). И вопрос о соотношении целей и средств, остро звучащий со
времён Достоевского. И вопрос о человеческой смелости или трусости,
малодушии и корысти как истоках человеческой низости. И о причинах
благородства, мужества, великодушия… Вообще — о душе, которая способна
или не способна остаться человеческой в бесчеловечных обстоятельствах.
Что и при каких условиях делает человека ближе к… барсукам или медведям,
чем к людям? Когда спасают душу любовь или простое сочувствие? Можно ли
противостоять несправедливо обрушившейся на тебя громаде власти? злой
судьбе? эгоистичному соседу?
Эти и многие другие всегда современные вопросы сочетают, что и
требуется при изучении литературы в школе, нравственный и филологический
аспекты при чтении и обсуждении произведения.
Стараясь понять автора, мы откроем, что Солженицын — пристрастный
исследователь, его можно считать больше прокурором, чем судьёй, а кроме
того — свидетелем обвинения. Но он при этом остаётся художником, его
оценка событий, явлений, лиц неоднозначна и далеко не всегда
прямолинейна. Иногда это целое развёрнутое повествование или
рассуждение: "слово в защиту блатных”, например. Только хорошо
подготовленный читатель поймёт саркастический характер похвалы "племени
каннибалов”, как названы воры. А в заслуживающей отдельного изучения
главе 19 третьей части основные художественные приёмы — ирония (чаще
сарказм), остранение и гротеск. Откроем это, исследуем — поймём точку
зрения автора.
Можно использовать и умение выпускников читать фантастические
произведения как живые и актуальные — тогда становятся понятны
размышления Солженицына о "соловецкой фантастике”. В одной главе трижды
написано: "фантастический мир”, а ещё "соловецкая фантазия”,
"фантастичность”. Вот и основа для изучения реального и абсурдного в
действительности. А на самом деле через эстетическое освоение текста
выходим к гуманистической оценке того, что происходило с людьми.
Но даже когда мы рассматриваем только лингвистический аспект книги,
нравственное чувство формирует оценку того, о чём говорится. Писатель
посвящает отдельное исследование речи "туземцев” — и мы вместе с ним
станем лингвистами и откроем: язык "каннибалов” пропитывает чуть не всю
русскую разговорную речь! В том числе — и школьный жаргон.
Очень живо воспринимают старшеклассники обращение к экономическим
проблемам, тем более что многие предпочитают логический подход любому
другому. «Архипелаг ГУЛАГ» даёт возможность применить эту оценку к
историческим явлениям и вместе с автором рассмотреть множество историй
великих и малых строек (от Беломорканала до Колымских приисков),
лагерных производств — от карьеров до научных "шарашек”. Писатель
исследует вопрос об экономической целесообразности для страны много лет
создававшегося "Архипелага” (глава 22, часть III — «Мы строим»).
И сначала делает вывод: "Лагеря были неповторимо выгодны покорностью
рабского труда и его дешевизной”. Но дальше в этой же главе автор
показывает, что такая экономия оборачивалась грандиозным разорением:
"…Приходится стране ещё дорого доплачивать за удовольствие его иметь”.
Вспомним разорителей и накопителей у Н.В. Гоголя и сделаем вывод:
"Архипелаг” — "прореха на человечестве”.
Параллельно с рассмотрением книги на уроках литературы словесник
сможет обратиться к её страницам и на уроках русского языка. Ведь
Солженицын — непревзойдённый публицист, владеющий разнообразными
способами воздействия на читателя. Если мы учим анализировать
публицистический текст, обращая внимания на интонации и лексику, на
риторические приёмы, — перед нами огромное количество образцовых
примеров, начиная с выразительной пометки к характеристике чекистов:
"Эта их нелюбовь к гласности, действительно, трогательная черта”.
Необычайно выразительно соединены черты разных стилей — от научного
до художественного — в пародийном «Этнографическом очерке Фан Фаныча»
(т. 2, ч. 3, гл. 19) о жизни на "архипелаге”, где отдельной нацией
представлены зэки.
Как исследователь, писатель приходит к выводам, которые формулирует
публицистически: надо "применить к общественной жизни категории
индивидуальной этики”. "Такой перенос вполне естественен для
религиозного взгляда… Но и без религиозной опоры такой перенос легко и
естественно ожидается. Это очень человечно — применить даже к самым
крупным общественным событиям или людским организациям, вплоть до
государств и ООН, наши душевные оценки: благородно, подло, смело,
трусливо, лицемерно, лживо, жестоко, великодушно, справедливо,
несправедливо…” Эти и другие выводы естественно прорастают в сознании читателя книги.
Одновременно со знакомством с историей страны происходит и процесс
гражданского воспитания. Учителю стоит потратить душевные силы и время,
чтобы приобщить своих учеников к великой книге А.И. Солженицына. И
потому, что это не только историческое, но и художественное
исследование. И потому, что для всех любящих русскую литературу, хотя
она открывает горькие истины, дороги слова Льва Толстого: "Герой же моей
повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался
воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет
прекрасен, — правда”. |