Длинные и обстоятельные заглавия были очень похожи на то, что мы сейчас называем аннотацией: "Обстоятельное и верное описание добрых и злых дел российского мошенника, вора и разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина, всей его жизни и странных по­хождений, сочиненное М.К. в Москве 1775 года". Коротко эту книгу принято называть "Ванька Каин", ее автор - Матвей Комаров. В прошлом веке был широко известен "Письмовник" Николая Курганова. Настоящее заглавие первого издания этого учебного посо­бия - "Российская универсальная грамматика, или Всеоб­щее письмословие, предлагающее легчайший способ осно­вательного учения русскому языку с седмью присово-куплениями разных учебных и полезнозабавных вещей".

Функцией заглавия было подготавливать читателя к тому, о чем пойдет речь. Во многих изданиях так же строились и названия глав. Например, в книге Франсуа Рабле, которая называется "Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля, некогда сочиненная магистром Алькофрибасом Назье, извлекателем квинтэссенции. Книга, полная пантагрюэлизма" (коротко, как вы уже догадались, — "Гаргантюа и Пантагрюэль"), главы называются: "О том, как Гаргантюа отплатил парижанам за оказанный ему прием и как он унес большие колокола    с собора Богоматери", "О том, как Пикрохолова разведка наткнулась на Гаргантюа, и о том, как монах убил военачальника Улепета, а затем попал к неприятелю в плен" и т.п. Б. Заходер в своем пересказе "Алисы в Стране Чудес" Л. Кэрролла иронически напоминает нам о тра­диции прежних длинных заглавий: "Глава никакая, из которой тем не менее можно кое-что узнать", "Глава седь­мая, в которой пьют чай как ненормальные".

Постепенно, с развитием литературы как искусства слова, заглавия сокращались, и теперь они сообщают о со­держании книги в одном-двух словах: "Дубровский", "От­цы и дети", "Преступление и наказание", "Обрыв", "Вой­на и мир", "Гранатовый браслет", "Митина любовь", "Поэма без героя". Может быть, заглавия стали простой формальностью? Нет. Писатели, зная, что читатель всегда обращает внимание на эту часть текста и ждет от нее определенной информации, стали использовать возможности заголовков не "в длину", а, так сказать, "в глубину": помещать в название книги второстепенные детали, делать заглавие метафорой или символом, намекать в нем на предшественников - вообще всячески подчерки­вать его смысловую нагрузку.

Заглавие - это элемент текста, причем совершенно особый, "выдвинутый", оно занимает отдельную строчку и обычно отличается шрифтом. Заглавие невозможно не заметить - как красивую шапку, например. Но, как образно писал С. Кржижановский, заглавие - "это не шапка, а голова, которую извне к телу не приладишь". Писатели всегда очень серьезно относятся к названиям своих произведений, бывает, по многу раз их пере­делывают (вы наверняка знаете выражение "муки заго­ловка"). Сменить заглавие - значит изменить в тексте что-то очень важное...

По одному только заглавию можно узнать автора или напра­вление, к которому он принадлежит: название "Дохлая луна" могли дать сборнику только хулиганствующие футуристы, но никак не А. Ахматова, Н. Гумилев или Андрей Белый.

Без заглавия бывает совершенно непонятно, о чем идет речь в том или ином стихотворении. Вот пример¹. Это на­чало стихотворения Б. Слуцкого:

С ног не сшибла. Черкнула пером,

Словно ласточка, словно птица.

И - не вырубишь топором.

Не забудешь и не простишь.

И какое-то новое семя

Осторожно в душе растишь.

Кто... "с ног не сшибла"? Оказывается, Чужая строка. Так называется стихотворение. Прочитавший заглавие со­вершенно иными глазами воспринимает начало стихотво­рения, согласны?

                Как вы уже знаете, в поэзии все факты языка и любые "мелочи" формы становятся значимыми. Это относится и к заглавию - и даже в том случае, если его... нет. Отсут­ствие заглавия - это своего рода сигнал: "Внимание, сейчас вы будете читать стихотворение, в котором так много разных ассоциаций, что их нельзя выразить каким-то одним словом..." Отсутствие заглавия говорит о том, что ожидается текст, насыщенный ассоциациями, неуловимыми для определения.

Вопрос для любознательных: а бывают ли произведения без заглавия в прозе?

Заглавия могут настраивать читателя на разный уровень восприятия. Если стихотворение А. Тарковского назы­вается, например, "Эвридика", то читатель невольно на­страивается на мифологический сюжет; заглавия (этого же поэта) "Первые свидания", "Камень на пути", "Оливы" создают эффект скрытой цитаты, какого-то культурного шифра, не разгаданного читателем намека... Заглавия, бывает, предупреждают, что тексты обращены к подго­товленному, иногда даже элитарному читателю...

И наоборот, есть заглавия подчеркнуто непоэтические, нетипичные для традиционной поэтической речи. "На дебаркадере" В. Кузнецова, "Электросварщики" В. Сосноры, "Кассирша" Е. Евтушенко, "Моя любимая стирала" Е. Ви­нокурова. В стихотворениях с подобными заглавиями читатель настраивается на понимание следующего текста как единичного, изолированного от других, не включен­ного в условную "высокую" "поэтическую" традицию, а рассказывающего о нашей жизни, о конкретном времени, месте, профессии и т.п. Стихи с такими заглавиями как бы (подчеркиваем: как бы) более демократичны, дос­тупны любому "простому" читателю.

Третий тип заглавий - заглавия непонятные в буквальном смысле этого слова, необычные с собственно языковой точки зрения. Ну в самом деле: что такое "Осенебри"? "Треугольная груша"? "Аксиома стрекозы"? "Длинноного"? "Скрымтымным"? (Все примеры – из поэтических произведений А. Вознесенского.) Это загла­вия-зазывалы, они интригуют, работают как реклама:

приглашают читателя разгадать свой смысл, для чего, конечно, нужно дочитать стихотворение до конца.

Отношения заглавия с текстом могут быть самыми разнообразными. Но сейчас мы разберем только два — правда, основных - типа этих отношений.

Текст может подтверждать заданные загла­вием ассоциации, ореолы и смыслы - так чаще всего и бывает, несмотря на то, что сами ожидания не очень конкретны. Попробуйте, например, сформулиро­вать, чего вы ждете от стихотворений с заглавием "Два голоса" (Ф. Тютчев), "Воспоминание" (К. Батюшков) или "Вослед" (М. Волошин). Согласитесь, что больше пищи для ожиданий дают имена авторов, а не заглавия стихо­творений. И тем не менее в стихотворении Ф. Тютчева - два голоса, а не пять, а стихи Е. Баратынского "Разлука" -именно о разлуке: "Расстались мы; на миг очарованьем, На краткий миг была мне жизнь моя..." Стихотворение М. Лермонтова "Пророк" будет продолжать тему "Проро­ка" пушкинского... Попробуйте, читая художественные произведения, специально спрашивать себя, подтвер­ждаются ли ожидания, с которыми вы приступали к чтению, познакомившись первоначально только с за­главием.

Можно и "поиграть". Найдите в библиотеке книги неизвестных вам авторов. Читайте заглавия, форму­лируйте свои ожидания, а потом проверяйте, так ли это, по аннотации, которая есть на обороте титульного листа каждой книги. То же самое можно делать - по оглавлениям книг - с заголовками непрочитанных рассказов и стихотворений. И если вы попробуете так "поиграть", то вам обязательно встретятся произ­ведения, где в заголовке - одно, а в тексте - совсем дру­гое.

Вот, например, "Тайна" - заголовок стихотворения И. Пивоваровой. Такое заглавие многое обещает...

Читаем:

...Сбылись ли ожидания, которые были у вас в начале чтения: "Я тебе открою тайну, никому не говори!"? Что вы будете делать с такой "тайной"?

Не только детские и не только смешные стихи умеют "обманывать" своими заглавиями. Например, стихотворе­ние И. Бунина называется "Хризантемы". Оно о цветах? Не совсем:

На окне, серебряном от инея,

 За ночь хризантемы расцвели.

Заглавие оказалось метафорой-загадкой, а сами стихи - отгадкой: хризантемы - это морозные узоры на стеклах окон, похожие на цветы.

Второй тип отношений заглавия с текстом, который мы только что видели в стихотворении И. Пивоваровой, называется эффект обманутого ожидания.