Писатель не уставал повторять слова Авра­ама Линкольна, что Бог, очевидно, любил про­стых людей, ибо он создал именно их. И па­рижский комиссар Мегрэ — один из них. В 1929 году, в начале Великой депрессии в ка­питалистических странах, Мегрэ впервые стал центральной фигурой романов Сименона: ма­ленький чиновник на скромной службе, почти такой же, как читатели, к которым обращены книги писателя.

«Мои симпатии на стороне простых людей, — говорил по этому поводу Сименон. — Я не бур­жуа. И не верю в силу денег, хотя нынешним миром и правят многонациональные концер­ны. В моем представлении современный роман в чем-то сродни классическим трагедиям Ра­сина и Софокла. Я пишу о людях, оказавших­ся в кризисной ситуации. Беру простого чело­века. Наблюдаю за ним. И задаю себе вопрос — что случилось бы с ним, если бы его жена, ска­жем, попала в автомобильную аварию? Так на­чинается замысел».

Своими любимыми писателями Сименон называл прежде всего Достоевского и Чехова. «Россия вошла в мою жизнь страной своеоб­разной и яркой», — сказал он однажды. Когда же попросили уточнить, почему так получилось, всплыла неожиданная деталь биографии писателя. Оказывается, он чуть не стал рево­люционером.

Дело в том, что писатель хоть и француз, но родился в Бельгии. Семья жила небогато, и чтобы как-то свести концы с концами, мать сдавала комнаты студентам, среди которых оказались и русские революционеры. Они-то и рассказали маленькому Жоржу о России, по­знакомили с книгами Льва Толстого, Федора Достоевского и других писателей.

Он даже собирался было отправиться вместе с квартирантами на их родину, чтобы свергнуть царя, да мать не пустила. Больно мал еще был.

Впрочем, писать и печататься Жорж Сименон стал очень рано — его первые заметки были опубликованы в 1921 году, когда начи­нающему литератору едва стукнуло восем­надцать..

Год спустя он переехал во Францию, где стал зарабатывать на жизнь публикациями в развлекательных журналах. Много путешест­вовал, публикуя путевые заметки о разных странах Европы и Африки.

Пробовал писать любовные романы в юмо­ристическом ключе, которые подписывал раз­ными псевдонимами. По утверждению самого Сименона, у него было не менее 20 различных литературных имен.

Впрочем, в серии книг о комиссаре Мегрэ писатель не ставил себе задачу достичь высот литературного мастерства. «Я не считаю себя писателем детективных романов, потому что никогда не следовал правилам их написания. В моих книгах иной раз с самого начала изве­стно, кто совершил преступление, — говорил он..— Для Мегрэ важно не кто убил, а почему убийца пошел на это».

У Мегрэ есть своя жизненная история. В ро­мане «Дело Сен-Фиакр» сообщается, что ко­миссар родом из Центральной Франции, что отец его был управляющим замком. В юности Мегрэ мечтал стать врачом, но из-за отсутствия средств был вынужден поступить на работу в полицию. Позднее Мегрэ получил назначение в Париж, где приобрел известность. Кабинет ко­миссара на набережной Орфевр стал местом, в котором распутывались самые головоломные криминальные истории.

Мегрэ, однако, не действует как типичный литературный сыщик. Комиссар всегда стара­ется понять, что заставляет респектабельного и добропорядочного гражданина преступить закон. Подобно Шерлоку Холмсу, Мегрэ имеет собственный метод раскрытия преступлений. Он старается поставить себя на место обвиняе­мого, изучает его детство и юношество, его привычки, достоинства и недостатки. И поняв характер человека, прогнозирует его дальней­шие действия.

Тем не менее в соответствии с законами де­тективного жанра наиболее известные романы Сименона лишены лирических отступлений, описаний природы. Исследователи говорят о «нулевом градусе письма» Сименона. Его лек­сика тщательно отобрана, конкретна. Объем ее невелик, но слова подбираются с макси­мальной точностью.

Писатель — настоящий мастер построения интриги. Завязка обычно задана на первой странице книги и разрешается в ее последнем абзаце, что позволяет держать читателя в по­стоянном напряжении. Так, в романе «Мегрэ расставляет сети» лишь на последних страни­цах становится ясно, кто и почему убивает одиноких женщин в квартале Монмартр.

Став одним из самых популярных в мире литераторов, автором нескольких сот книг, ро­манов, повестей, эссе и мемуаров (по числу по­читателей комиссар Мегрэ не уступает Шерло­ку Холмсу и Эркюлю Пуаро), Сименон тем не менее нередко сетовал, что для многих францу­зов он лишь автор детективных романов. «А ведь в написанном мною цикл «Мегрэ» даже количественно составляет только треть, не го­воря о том, что именно в «трудных романах» суть моего творчества», — говорил он.

Поэтому ныне принято делить творчество Сименона на две части: романы о Мегрэ и «не о Мегрэ». Если в книгах о комиссаре писатель выступает как автор, думающий прежде всего о занимательности, то в остальных своих произ­ведениях он вторгается в область бытового и психологического романа. Его книги полны со­чувствия к простым людям, стремления про­никнуть в их судьбы, переживаемые ими кри­зисные ситуации.

Именно поэтому о творчестве Сименона высоко отзывались многие его современники, в том числе нобелевский лауреат Эрнест Хе­мингуэй. Английский писатель Чарлз Сноу писал о Сименоне, что он «знает удивительно широкий круг людей, гораздо больший, чем любой из писателей XX века, о котором я могу вспомнить». В его книгах действуют тысячи персонажей, и ни один не походит на другого.

В конце жизни Жорж Сименон перестал пи­сать романы, перейдя на автобиографическую прозу и мемуары. Некоторые свои рукописи, содержащие откровенные высказывания, он разрешил печатать лишь после своей смерти.

В свое время писатель с интересом отно­сился к экранизациям своих произведений и даже участвовал в создании ленты «Ночь на перекрестке».

«Да, первые фильмы о Мегрэ, снятые в 1932 и 1933 годах, я смотрел, — рассказывал он. — Когда мой близкий друг Жан Ренуар, ко­торого я считаю как бы своим братом, снимал «Ночь на перекрестке», мне приходилось вы­ступать с пояснениями перед зрителями. И да­же появляться на экране».

Но потом он перестал смотреть картины, снятые по его романам, по одной простой при­чине. Сименон понял, что ни один режиссер в мире не может полностью угадать замыслы ав­тора, сделать персо­нажей точно такими, какими их видел сам автор. «Когда я смот­рю фильм, мне ка­жется, что происхо­дящее на экране по­хоже на маскарад.