Закон "чтобы понимать, надо знать" действует для всех возрастов и на всех уровнях. Однажды мы слышали, как шутили между собой физики: "Представляешь, он в эту формулу вместо дельты подставляет сигму! Ха-ха-ха!!!" Конечно, все остальные при этом только пожимали плечами...

Этот же закон работает и при восприятии художествен­ных текстов. Например, в рассказе Чехова "Жалобная книга" есть такая смешная фраза: Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно. у меня слетела шля­па. Чтобы оценить ее юмор, нужно знать... правила упо­требления деепричастного оборота. Если человек смутно представляет себе эти нормы и сам начинает сочинение фразой  Прочитав этот роман, у меня осталось большое впечатление, то фраза Чехова не покажется ему смеш­ной. Если представить, что Людоедка Эллочка из "Две­надцати стульев" вдруг начнет читать чеховское "Письмо к ученому соседу", то она тоже не найдет в нем ничего смешного, потому что не имеет представления о норме, с которой играет Чехов.

Понимание текста проходит несколько этапов. Сначала читатель оценивает правильность употребления языка. Вез представления о норме ни самый смысл текс­тов художественных произведений, ни юмор, заключенный в них, непонятны. "Когда чувство нормы воспитано у человека, - писал академик Л.В. Щерба, - тогда-то он и начинает чувствовать всю прелесть обоснованных отступ­лений от нее". Потом читатель устанавливает "отступления от нормы", а после этого пробует объяс­нить, для чего или почему эти отступления сделаны.

Надо только помнить, что любое нарушение нормы, лю­бое отступление от нее может быть сигналом как ошибки, так и принадлежности текста к художественной системе. Если в обычном тексте вы встретили опечатку, то и отнес­лись к ней как к опечатке - с кем не бывает. Но если вы знаете, что перед вами текст художественный, то над той же самой опечаткой вы будете ломать голову: что бы это значило? Что автор этим хотел сказать? Представьте, что вы видите слово рассказ написанным так: "Раскас". Если это в школьной тетрадке - то это ошибка, и учитель обя­зательно ее исправит, а вот если это заглавие рассказа в книге Василия Шукшина... Во втором случае настоя­щий Читатель сразу поймет: очевидно, автор дал такое заглавие не случайно. Во-первых, он хотел привлечь наше внимание к необычно написанному слову, чтобы мы заин­тересовались и прочитали рассказ, а во-вторых, героем будет, наверное, неграмотный человек, который написал рассказ. Или школьник, который сделал такую ошибку, и что-то произошло дальше (а иначе автор не стал бы вы­носить эту деталь в заглавие). Интересно, а что там на са­мом деле?

...Так начинается работа хорошего, думающего читате­ля, который увидел отличие художественного словоупо­требления от "нормального", общепринятого, и поэтому ему уже стало интересно, что же "зашифровал" автор с помощью такого написания, как "Раскас".

Запомните два главных условия, без которых невоз­можно чтение и понимание художественных текстов:

                1) знание нормы,

2) особое отношение ко всем элементам текста - как к неслучайным, намеренным, для чего-то нужным, о чем-то говорящим.

Внимание к слову

В деле понимания есть один "столп", на котором все дер­жится и который, по большому счету, не зависит от типа текста. Это знание слов и внимание к каждому от­дельному слову. Умение видеть незнакомые слова, отда­вать себе отчет в своем незнании, потребность выяснять значение неизвестных слов, умение работать со словарями нужны всегда.

Может быть, вам захочется возразить: "А как же, например, читать тех поэтов, которые специально упо­требляют "красивые и непонятные" слова, чтобы создать настроение, и вовсе не рассчитывают, что читатель будет докапываться до смысла каждого из этих слов?" А мы с вами и не спорим. Так тоже бывает, стихи - разные, и к каждому произведению нужен "свой подход".

Но все-таки, чтобы понять любой текст (любой, совер­шенно любой!), мы должны прежде всего знать, понимать слова, которые употребил автор, иметь с автором более-менее общий лексикон, общий словарь. Не зная отдель­ных слов, мы рискуем либо совсем не понять текст, либо понять недостаточно полно, либо исказить его смысл (на­пример, принять авторскую иронию за чистую монету).

Иногда возникает иллюзия понимания - когда текст в целом ясен и смысл отдельных слов как бы вычитывается из контекста. Перед нами строки из стихотворения М.Ю. Лермонтова "Бородино":

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий

Французы двинулись, как тучи,

И все на наш редут.

Слово редут однозначно понимается как военное укре­пление, смысл слова вытекает из содержания фрагмента.

Но вот другие строки из того же стихотворения:

   Кто кивер чистил, весь избитый,

   Кто штык точил, ворча сердито,

    Кусая длинный ус.

"Что такое кивер?" - спросит себя читатель, если он уже привык задавать тексту вопросы. "Что-нибудь из военного снаряжения, может быть, близкое к штыку, а может быть, какой-нибудь другой вид оружия", - подскажет ему контекст. Так возникает иллюзия понимания, и мы про­должаем читать с чувством уверенности в правильном во­сприятии текста. Мы либо совсем не ощущаем потери, ли­бо чувствуем некоторую неясность, но не знаем, важно это или нет. А между тем кивер - это высокий металлический головной убор (цилиндрической или конусообразной фор­мы), предназначенный для защиты головы от ударов хо­лодным оружием. Поэтому кивер весь избитый - это очень важная деталь, говорящая о тяжести и опасности повседневной ратной жизни, о том, что этот воин не раз бывал на волосок от смерти.

Слова нужно понимать в том значении, в каком употре­бляет их автор, не только когда читаем произведения ав­торов прошлого века. Ведь и современные писатели могут за привычным значением слова скрыть некоторый иной смысл, подчас противоположный основному. "Часто пи­шется казнь, а читается правильно - песнь", - так сфор­мулировал этот художественный закон О. Мандельштам.

"Раскопки" значения слова, тонкостей его смысла, осо­бенностей его употребления в каждом конкретном пред­ложении, в каждом произведении, у каждого автора - совершенно необходимы, если вы действительно хотите научиться понимать художественный текст.