Но давайте обо всем по порядку. ...Нет, эти строки на ночь читать не реко­мендуется:

«Александр Семенович насторожился и стал всматриваться в глухую стену сорной за­росли. Сероватое и оливковое бревно поднима­лось из чащи. Оно начало вытягиваться, изги­баясь и шевелясь, и вытянулось так высоко, что перегнало низенькую корявую иву. На верхнем конце бревна оказалась голова. Она была сплющена, заострена и украшена жел­тым круглым пятном по оливковому фону. Лишенные век, открытые ледяные и узкие глаза сидели в крыше головы, и в глазах этих мерцала совершенно невиданная злоба».

Ух, аж мороз по коже... Но откуда Булга­ков черпал такие подробности? Ведь он хоть и был медик, но отнюдь не биолог... Давайте по­пробуем разобраться.

История создания повести вкратце такова.

В один из сентябрьских дней 1924 года Ми­хаил Афанасьевич в очередной раз зашел в из­дательство «Недра». Его волновала судьба ру­кописи «Белая гвардия». Увы, редакция по идеологическим соображениям не решалась опубликовать роман. Слишком уж симпатич­ными выглядели в нем белогвардейцы.

«В тот день мне пришлось дать Булгакову окончательный отказ, — писал позднее секре­тарь «Недр» Петр Зайцев. — Это глубоко реза­нуло писателя. Был он худ и задумчив. В то время он перебивался случайными заработка­ми и сильно нуждался...»

Тут Зайцева (по его же собственным сло­вам) осенило.

Михаил Афанасьевич, нет ли у вас чего-нибудь другого, что бы мы могли напечатать в «Недрах»? — спросил он.

Чуть подумав, Булгаков ответил:

Есть у меня почти готовая повесть... фантастическая...

Зайцев протянул ему лист бумаги:

Пишите заявление с просьбой выдать сто рублей аванса в счет вашей будущей повес­ти. Когда вы ее сможете принести?

Через неделю или полторы она будет у вас.

Получив обратно свое заявление, на кото­ром Зайцев чирканул в уголке «Выдать сто руб­лей», Булгаков умчался в бухгалтерию Мосполиграфа...

Тут надо сказать, что автор «Белой гвар­дии» лукавил — никакой почти готовой фан­тастической повести у него еще не было. Не было ее и тогда, когда он по телефону просил издательство дать дополнительный аванс под «Роковые яйца» и даже зачитывал в трубку якобы уже готовые «отрывки». Это подтверж­дают воспоминания литератора Владимира Левшина, который присутствовал при этом разговоре.        

Что же позволяло Булгакову гладко, как по писаному, «зачитывать» эти, еще не суще­ствующие строки? Можно, конечно, предполо­жить, что Булгаков переживал творческий взлет — рукопись, как признают литературо­веды, была написана на одном дыхании. Це­лые страницы идут без единой поправки, на полях нет обычных для Булгакова рисунков, свидетельствующих о «буксующей» мысли...

Но откуда взята сама фабула? Оказывает­ся, существуют свидетельства, доказывающие, что писатель лишь развил фантастичес­кий сюжет на основе уже имеющихся фактов, В феодосийских газетах за 1921 год можно найти сообщения о том, что в район давно по­тухшего вулкана Карадаг была отряжена рота красноармейцев для поимки загадочного гада, объявившегося там.

Булгаков совершенно точно читал об этом. Вырезки из газет ему присылала из Коктебе­ля Мария Степановна Волошина, жена изве­стного писателя. Какой же монстр так перепу­гал местных жителей, что на его поимку от­рядили военных? Что с ним стало? Судя по всему, красноармейцы так и не смогли отло­вить его. Такой вывод можно сделать и пото­му, что загадочное «нечто» видели в тех мес­тах и позднее.

Писатель Всеволод Иванов, например, ут­верждал, что 14 мая 1952 года в Коктебеле в Сердоликовой бухте своими глазами наблюдал огромное чудовище со змеиной головой, под­нявшееся из воды.

А вот свидетельство местной жительницы Варвары Кузьминичны Зозули, которая тоже видела гигантскую змею, но уже в сентябре 1952 года. Она пошла на Карадаг к мысу Мальчин за хворостом, и вот что с ней приключилось: «Скала эта у самой тропы, в нескольких метрах от моря. Там тихое прогретое место. Там оно и спало, — вспоминала Варвара Кузьминична. Она приняла гада за нагромождение хвороста и чуть на него не наступила. — Животное просну­лось, подняло голову. Боже мой! Такая малень­кая голова, шея тоненькая, а дальше спина, как столб толстая. Высоко-высоко поднялась голо­ва». Женщина замахала руками, и «оно пошло, пошло разматываться, сколько там метров бы­ло, не знаю, и ушло к морю...»

Работник Феодосийского исполкома А. Вель­ский купался в бухте у мыса Киик-Атлама. Он отплыл от берега метров на 40, когда уви­дел впереди себя огромную, в полметра диаме­тром змеиную голову, поднявшуюся над во­дой. Чиновник тут же «рванул» назад к бере­гу, и уже с прибрежных камней наблюдал, как гигантское пресмыкающееся несколько раз показывалось из воды в том месте, где он недавно плавал.

Рыбинспектор В. Костюков рассказывал, что в районе Чауды люди видели огромное змее­подобное существо, гнавшееся за дельфинами. Примерно там же в 80-х годах проводила ис­следования подводная лаборатория «Бентос- 300». На глубине примерно 100 метров гидро­навты заметили существо, похожее на огромного серебристого змея. Увы, оно проплыло так стре­мительно, что его не успели сфотографировать.

Может быть, этот змей лишь привиделся ис­следователям глубин Черного моря? Или они за­были о свойствах воды преувеличивать объекты?

Впрочем, среди свидетелей есть и директор Карадагского (полуостров Крым) заповедника П. Семеньков. В 1994 году он сообщил, что не­подалеку от Лягушачьей бухты рыбаки слу­чайно поймали сетью дельфина (черномор­скую афалину), у которого из живота был вы­рван огромный кусок. Гигантская рана была похожа на укус — отчетливо виднелись следы зубов по краям дуги диаметром около 40 мил­лиметров. Дельфин еще дышал, значит, траге­дия произошла совсем недавно.

Примерно через полгода рыбакам попался еще один дельфин со следами таких же зубов на голове. Его поместили на берегу в холодиль­ную камеру и пригласили для осмотра специа­листов, в том числе из Ленинградского инсти­тута зоологии. Но никто из ученых почему-то так и не приехал. Возможно, потому, что зоо­логи не верят в существование неведомых на­уке чудовищ и подобные истории относят про­сто на счет буйной фантазии местных жителей.

Лично мне вспоминается такой случай из детства, проведенного в станице Курской Став­ропольского края, на берегу огромного по мо­им тогдашним меркам водохранилища. Было это в году примерно 1957 или 1959-м... Сло­вом, однажды летом нам, детям, было запре­щено купаться в течение целой недели. И это при сорокаградусной-то жаре!..

А все дело в том, что по станице со скоро­стью урагана пронесся слух о появившемся в водохранилище монстре длиной метров двад­цать, а то и все двадцать пять... Такому сло­пать дитятю — раз глотнуть.

Конечно, немедленно нашлись и очевид­цы, которые видели того змия собственными, правда залитыми отнюдь не водою глазами...

Матери были на грани паники, пацаны — на грани бунта, когда пришло всеобщее избавле­ние от страхов в виде коротенького сообщения в местной газете. Оказалось, что из заезжего зве­ринца в городе Моздоке, за сто километров от станицы, действительно сбежал питон. Видно, и его жара достала, и он развил сверхбурную дея­тельность. Но к вечеру его нашли и благополуч­но водворили обратно в клетку. И было-то в нем всего от силы метра два.

Все остальное — дело фантазии и вообра­жения. Булгакову, например, этого хватило, чтобы написать повесть. А вашему покорному слуге — всего лишь на эти заметки...

Впрочем, если хорошенько подумать, то в повести Булгакова можно найти и куда более серьезные причины для ее написания, нежели весть о появлении неких гадов, почерпнутая в провинциальной газете.

1924 году, когда создавалась повесть, в печати публиковалось много статей о дости­жениях отечественной и зарубежной науки, в частности в области генетики, эмбриологии, медицины, зоологии, ботаники и сельского хозяйства. Н. И. Вавилов начал собирать по всему миру свою замечательную коллекцию растений и заложил основы отечественной ге­нетики, С. С. Брюхоненко вел эксперименты по пересадке органов и тканей. За рубежом ве­лись исследования по активизации живых тканей с помощью электричества и прочих физических и химических средств. Поговари­вали, что не сегодня, так завтра будут откры­ты средства для продления жизни и вечной молодости.

Обо всем этом прекрасно был осведомлен медик М. А. Булгаков. Ну а писатель Булгаков отозвался на эти изыскания двумя повестями — «Роковые яйца» (сентябрь — октябрь 1924 го­да) и «Собачье сердце» (январь — март 1925 го­да). Заодно сатирик Булгаков прошелся и по некоторым сторонам окружавшей его жизни.

Похоже, он не очень верил, что советская власть сможет навести порядок в стране. Нашествие тех же гадов предотвратила вовсе не доблест­ная Красная Армия, а неожиданно ударившие морозы. И Шариков, связавшийся с разными Швондерами, сохранял человеческий облик весьма непродолжительное время...

Ну а о прочей чертовщине, водившейся в нашей стране, Булгаков напишет в «Мастере и Маргарите» уже куда позднее.