Михаил Ардов ничуть не преувеличивает опасности, грозившие сотрудникам «Госполипиздата». Недаром среди жертв политических репрессий немало корректоров и редакторов разных изданий, а в мартирологах против их фамилий значится: приговорен по ст. 58–10 (контрреволюционная пропаганда или агитация). Приговоры — от трех лет лагерей до расстрела.

Характерный эпизод поведал журналистам нынешней газеты «Алтайская правда» писатель (а в прошлом сотрудник того же издания) Марк Юдалевич:

«Я работал в газете. Должен был дежурить по номеру, но у меня скрутило живот, и я отпросился буквально через полчаса после начала рабочего дня. Редактор газеты отдежурил за меня. И в номере оказались две опечатки: в заголовке „Конференция закрывается" написали „Конференция зарывается", а в заголовке „Англия и СССР обменялись послами" потеряли букву „п". Часть работников редакции арестовали, редактора сняли. А я лежу дома больной… Когда через три–четыре дня я появился в редакции, на меня смотрели, как на привидение — все думали, что и я арестован. Кстати, этот случай разрушил мою тогдашнюю любовь: моя девушка Нина испугалась, и когда стали всех клеймить, она выступила против меня. На этом любовь и кончилась…»

У «Алтайской правды» (она же в тридцатые годы «Красный Алтай») вообще богатая история по части опечаток. Они сыграли роковую роль в жизни одного из редакторов газеты Семена Телишевского: «за систематическое протаскивание на страницах газеты контрреволюционных выпадов» он был снят с работы и исключен из партии, затем арестован и приговорен к расстрелу.

Что же это были за роковые опечатки? В телеграмме с дрейфующей станции «Северный полюс», адресованной вождю народов, вместо «неизменно» было напечатано «низменно»: «Вы лично указали план и средства и низменно продолжаете поддерживать полярников руководством и вниманием». Всего-то одна буква пропала, а разница — драматическая. В другой раз в словах «Классовая борьба продолжается. Новые законы ее не ослабляют…» пропала частица «не». А однажды был напечатан такой пассаж: «Задачу маскировки и прикрытия героических организаций преследовали покаянные выступления Зиновьева и Каменева на XVII съезде партии». Естественно, прикрывали они не «героические», а «террористические» организации.

Была ли «Алтайская правда» каким-то невиданным исключением по части опечаток? Конечно, нет. Документы советской цензуры содержат множество красноречивых свидетельств.

Год 1936–й: газета «Челябинский рабочий» напечатала резолюцию областного Съезда Советов. Там среди прочего говорится про успехи, «достигнутые за 19 лет под куроводством партии Ленина–Сталина». Дело попадает в НКВД.

Тот же год, Воронеж: здесь в либретто лермонтовского «Маскарада» вместо «великосветской черни» обнаружилась другая чернь — «великосоветская». Вообще опечатка «светский» — «советский» случалась нередко, но в данном конкретном случае корректора это не спасло: он лишился работы. В НКВД снова летит рапорт.

Рапорты летели и в других случаях:

1936–й, город Юрьев, газета льнофабрики «Веретено». В статье о советской действительности появляется такой оборот: «истекшие 19 лет буржуазного подъема промышленности…» (всего-то надо было написать: «бурного»!);

1936–й, ленинградская многотиражка «В бой за никель». В передовице значатся слова о том, что необходимо «завертывать стахановское движение» (вместо «развертывать»).

Иные опечатки были столь провокационными, что поневоле задумаешься — а не прав ли был товарищ П. Винокуров, обвиняя троцкистов в их коварной деятельности? Вот, например, дальневосточная газета «Путь Ленина»: она все в том же 1936 году напечатала вместо «первый маршал Советского Союза тов. Ворошилов» иные слова — «первый враг Советского Союза тов. Ворошилов». Тираж конфисковали, дело передали в райком партии и, разумеется, в местное отделение НКВД.

Через год, в феврале 1937–го, похожая история случилась на другом конце страны — на Камчатке. Опечатку допустила партийная газета «Камчатская правда», и она же на следующий день покаянно сообщила: «Во вчерашнем номере газеты „Камчатская правда" (№ 31) в передовой статье „Приговор народа" в первом абзаце допущена грубая опечатка, искажающая политический смысл фразы. Напечатано: „Приговор по делу антифашистского троцкистского центра"… Следует читать: „Приговор по делу фашистского троцкистского центра…" и т. д.»

Разумеется, одним извинением не обошлось. Тут же газета напечатала постановление Камчатского обкома ВКП(б): «Объявить редактору газеты т. Никольскому выговор за допущенное в передовой газеты „Камчатская правда" за 9 февраля грубое политическое искажение». Досталось не только редактору, но и главе местного цензурного ведомства: ему было «поставлено на вид». (Впрочем, что значит «досталось»? Ему посчастливилось: всего-то устное взыскание!)

Вершиной абсурда была история, случившаяся в те же февральские дни 1937–го в вологодской газете «Красный Север». Тамошняя опечатка была хоть и досадной, но совсем уж безобидной, однако бдительным товарищам и ее оказалось достаточно, чтобы развернуть свои действия. Редактор газеты издал приказ: «В сегодняшнем номере газеты в тексте приветствия товарищу Сталину от трудящихся города Вологды допущена грубейшая политическая ошибка: вместо „построили в нашей стране социализм" напечатано „построим", что является наглым протаскиванием контрреволюционной троцкистской теории о невозможности построения социализма в одной стране…»

На следующий день приветствие было перепечатано заново — с пояснением о допущенном вчера «грубейшем извращении». Главным виновником случившегося назначили старшего корректора Щеглова, которого и сняли с работы. Сверхбдительность, однако, не спасла редактора газеты: осенью того же года он был арестован как враг народа.

А в 1939 году советские цензоры решили подытожить накопленный опыт и выяснить, какие же опасные политические опечатки встречаются в печати чаще всего. В итоговом списке оказались «намекают» вместо «намечают», «кассовый» вместо «классовый», «предатель» вместо «председатель». И, конечно же, «истерический» вместо «исторический».