О феноменальной памяти писателя, ко­торого все мы знаем под именем Аркадия Петровича Гайдара, вспоминают также и многие его коллеги по литературному цеху.

«Недели через две он окончил «Судьбу барабанщика», — пишет К. Г. Паустовский, — пришел ко мне весе­лый, довольный и спросил:

Хочешь, я прочту тебе повесть?

Я, конечно, очень хотел послушать ее.

Так вот, слушай! — сказал Гайдар, оста­новился посреди комнаты и засунул руки в карманы.

Где же рукопись? — спросил я.

Только никудышные дирижеры, — на­ставительно ответил Гайдар, — кладут перед собой на пюпитр партитуру. Зачем мне руко­пись! Она отдыхает на столе. Ты будешь слу­шать или нет?

И он прочел мне повесть наизусть, от пер­вой до последней строчки».

Замечательная память очень помогла Гай­дару, когда он писал «Школу» — повесть о сво­ем детстве и юности. Тот же Гольдин с легкос­тью узнал в повести многих общих знакомых. Известный в Арзамасе задира затем послужил прототипом хулигана Мишки Квакина в «Ти­муре и его команде».

Гайдар очень любил всякие военные игры. Некоторые из них, в частности «морские сра­жения» на плотах, также описаны в «Школе». Военная игра положена и в основу «Тимура и его команды».

Тем не менее, зачастую писатель отказы­вался воспользоваться услугами своей потря­сающей памяти: писал не так, как оно было на самом деле, не так, как оно могло быть, — а так, как, по его мнению, должно было быть. Это очень хорошо видно на таком примере. В 1940 году по повести Аркадия Гайдара сни­малась кинокартина «Тимур и его команда».

Сценарий этого фильма обсуждался в Цент­ральном доме пионеров в Москве 27 сентября 1940 года. Сохранилась стенографическая за­пись выступления Гайдара. По этой записи можно судить, что Гайдара очень задело вы­ступление одного мальчика, который нашел в себе смелость сказать известному писателю: «Таких Тимуров не бывает».

Писатель ответил:

— Может быть, и не бывает, многих не бы­ло, но они будут. Их будет больше, чем Квакиных. Мы должны смотреть, как должно быть, а не как есть... выше всего на свете. Он говорит слова команды, он слушает слова той команды, которую слы­шали в Красной Армии. То, что он мал, что он не дерется, — не беда. Странно думать, что си­лен тот, у кого сильные кулаки. Это далеко не часто бывает. Возьмем командира Красной Ар­мии. Он себе дорогу этим не пробьет. Он завое­вал авторитет потому, что безгранично предан одной идее, у него все устремлено к этому. Для этого не нужно быть «давай, жми, дави!..». Ког­да мне было 15 лет, я командовал ротой. У меня в роте были люди с бородами, были люди, кото­рые не хотели меня слушать, чем я мог их дер­жать? Тем, что я твердо верил — в то, что мне нужно было делать. И ценой этого я добивался, что меня слушались...»

И вот тут писатель, вольно или невольно, но слукавил. Есть свидетельства, что подчине­ния себе ему приходилось добиваться не толь­ко верой, но и силой. Приходилось и револьве­ром размахивать, и стрелять из него... «Опять снились люди, которых я убивал в детстве», — прямо пишет он в своем дневнике.

Этот разнобой между тем, «как должно быть», и «как было на самом деле» привел к то­му, что уже в возрасте двадцати с небольшим лет бывший командир был уволен из Красной Армии по состоянию здоровья. Его мучили же­стокие головные боли, он был на грани психи­ческого расстройства,

Тогда он попытался создать мир, в кото­ром все «как надо», на страницах своих книг.

И снова потерпел фиаско. Окружающий мир жестоко вторгался даже в его книги.

В 1939 году Гайдар написал повесть «Судь­ба барабанщика», о которой мы уже упомина­ли. И в ней советская действительность, неза­висимо от автора, предстает весьма далекой от идеала. Посудите сами.

Повесть начинается с того, что отца Сере­жи арестовывают. И мальчик оказывается брошенным на произвол судьбы — советская власть, получается, не очень-то позаботилась о нем. Счастливое детство — оно теперь для других. А Сережа вынужден продавать старь­евщику вещи своей мачехи. Связывается с ве­ликовозрастным соседом-хулиганом и его компанией. Им теперь занимаются появив­шиеся неизвестно откуда «дядя» и его подо­зрительный, всегда молчащий спутник по имени «старик Яков» — очевидные шпионы и диверсанты.

И сражаться с ними ему, в конце концов, приходится в одиночку. Лишь когда Сережа падает, сраженный пулей, ему на помощь при­ходят выпущенный из тюрьмы отец и его друг. И все вроде бы кончается хорошо. А потом вдруг на ум приходит простая мысль: всего этого не было бы вовсе, если бы Сережиного отца не посадили ни за что ни про что...

А через год Гайдар опубликовал «Тимура и его команду». Сюжет повести вы, наверное, знаете. Обратите внимание на одну лишь де­таль. Организация-то Тимура тайная. Получается, в Стране Советов, где так вольно дышит человек, делать добрые дела можно только подпольно, в условиях конспирации? Разве так должно быть?..

Сохранилось интересное свидетельство режиссера-постановщика фильма «Тимур и его команда» Александра Ефимовича Разумного. Когда фильм был закончен, на его просмотре был и Аркадий Гайдар. И вот что он сказал:

— Это только начало! Вот если ребята не за­играют в Тимура, если мы не увидим его по­следователей в наших дворах, считайте — все пропало!..

Так оно и вышло. Почти полвека пионерво­жатые всех рангов пытались внедрить в шко­лах Советского Союза тимуровское движение.

Но оно так и не прижилось. Потому как жизнь в стране оказалась вовсе не такой, «как надо».

Аркадий Петрович понял это, наверное, раньше других. И когда началась Великая Оте­чественная война, 37-летний Гайдар сделал по­следнюю попытку исправить положение. И сно­ва с оружием в руках...

Аркадий Петрович погиб смертью воина. Но заканчивать войну, исправлять допущен­ные большевиками ошибки пришлось уже дру­гим. И работа эта не закончена и по сей день.

Кавалерийским наскоком, как то пытался сделать Гайдар — всадник, скачущий впереди (именно так переводится с тюркского слово «гайдар»), — много не сделаешь. На практике куда чаще бывает иначе. Не зря же говорит народная мудрость: пешеход, хорошо знающий дорогу, всегда обгонит всадника, скачущего не туда...