Писатель Ю.Н. Тынянов, взяв за основу исторический анекдот времен Павла I, создал повесть «Подпоручик Киже». Как-то, переписывая приказ об очередном военном производстве, писарь вместо слов «прапорщики же такие-то в подпоручики», вывел «прапорщик Киже в подпоручики», причем Киже перешло в другую строку, да еще с прописной буквы. Павел принял слово «киже» за фамилию и собственноручно начертал на приказе: «Подпоручика Киже в поручики».

Несуществующий в природе офицер «дослужился» до высших чинов. Невнимательность писаря родила на свет фантастического героя, принимаемого за реальное лицо.

Множеством подобных ошибок-ляпсусов усеяны и географические карты. И не только подобных, а самых разнообразных — в названиях ли места, в истолковании ли этих топонимов, в путанице ли с действительным характером или местонахождением объекта.

Еще Древний Рим знал слово ляпсус — «промах, ошибка, ложный шаг», а затем вывел из него философские и логические термины. Вот некоторые из них: ляпсус калами — «описка», ляпсус лингвэ — «обмолвка», ляпсус мемориа — «ошибка памяти». Изучение истории топонимов убеждает нас в неполноте этой классификации ошибок. Помните, как прочел чеховский зубрила-семинарист на своем сочинении возмущенную резолюцию преподавателя «чепуха»? «Реникса». Ибо полагал, что это латынь. Пополним этим словом классификацию древних.

Неоднократными были попытки исследователей доискаться происхождения названия штата Орегон в США. То выводили его, по сообщению В.А. Никонова, из слова ураган, то искали значения в близко звучащих словах различных языков. Остановились все же на мнении, что имя это — дитя писцовой ошибки. Вот что об этом известно: «На старинной карте американского Дальнего Запада показана фантастическая река Уориконсинк. Название, не уместясь, было перенесено, синк затерялось ниже среди других надписей и знаков. А как раз в ту пору лихорадочно искали путей из глубины материка к Тихому океану. Желанным выходом и показалась река Орегон (Уорикон). Надежд она не оправдала, но популярность ее успела настолько укрепиться, что ее название, рожденное небрежностью и невежеством картографа, затем стало наименованием штата».

Годом позже вышел другой труд этого же ученого. Там говорится об Орегоне несколько иное: «На испещренной названиями французской карте 1715 года гравер ошибочно написал название реки Висконсин как Уарикон-синт и перенес окончание синт, так что создалось представление о какой-то реке Уарикон, текущей на запад. А так как проблема пути к Тихому океану была острой и волновавшей многих, то начались поиски загадочной реки Уарикон, фигурировавшей во многих ученых проектах как наилучший путь к западному побережью. Вскоре слово Уарикон-Орегон превратилось в наименование территории, а с образованием штата избрано его названием».

Почему я привел два объяснения? Чтобы вы воочию убедились в непрерывности поисков и возможности уточнений.

Река Висконсин, по имени которой получил название и штат, — левый приток Миссисипи. Место ее впадения в великую реку отстоит от ближайших границ штата Орегон на Дальнем Западе на добрых две тысячи километров. Сопоставляя варианты, можно найти и увязать места толкования. Тем не менее эта версия, за неимением лучших, считается сегодня наиболее приемлемой.

Коллекцию ляпсусов можно пополнить и за счет наименования города-порта Ном. (Вы отыщете его на крайнем западе Аляски, лицом к заливу Нортон.) Ном в переводе с французского — «название». Так вот, французский офицер, составляя карту района, этот населенный пункт, как и другие, обозначил точкой, но почему-то не указал его имени. Затерялись ли черновые карты, стерлась ли и стала неразборчивой надпись — сейчас неизвестно, только рядом с картографическим знаком красовался вопросительный знак и слово «ном» — то бишь а каково его название? В 1849 году при подготовке к печати географической карты вопросительный знак не удостоили внимания, и на свет появился городок Ном — Название. Ну а когда уразумели, что этот топоним — в окружении русских и английских «коллег» — такая несусветная чушь? Мне остается лишь предположить, что через полсотни лет, когда городок с 1896 года стал стремительно расти за счет старателей: район Нома оказался золотоносным.

Вернемся к дневниковым записям Д. Кука, где он выписывает слово «кенгуру», полагая, что оно — название животного.

Кук осведомляется у проводника-австралийца, как называют сумчатого прыгуна. Собеседник отвечает ему на своем языке.

«Гангару», — произносит он.

«Кенгуру», — пишет мореплаватель слово, которым отныне будет наречено ничего не подозревающее животное.

Кук не догадывается, что туземец сказал ему вовсе не то, о чем у него спрашивали. «Гангару» на языке аборигенов — «Я не понимаю».

Вскоре название-ошибка перекочевало и в географические карты. Военный моряк Мэтью Флиндерс, приступив к более детальному исследованию берегов Австралии, открыл в 1802 году близ ее южного берега остров, который назвал по водившимся там во множестве животным островом Кенгуру.

Историй с нелепыми географическими названиями хоть отбавляй. Они приводятся и в популярной литературе, и в научных трудах. Классическое «Я не понимаю» входит и в географическое название Юкатан. «Всем нам хорошо известный полуостров уже несколько веков носит пышно и странно звучащее имя Юкатан. А что оно означает? По-индейски: «Что ты лопочешь?» или «Не понимаю». Обратите внимание на это «или». Оно поставлено не зря. «Или» — указатель вольного перевода, сомнений или отсебятины… Ничего удивительного: неизвестные языки — значит, разные переводы и догадки. В 1517 году испанский конкистадор Франсиско Эрнандес Кордоба, избранный солдатами капитаном, отправился из Кубы открывать новые земли и богатства. Вблизи от незнакомого берега его корабли были окружены индейскими пирогами. «Что это за земля?» — спросил туземцев испанец. И услышал в ответ: «Юкатан».

Перенесемся из Центральной Америки на Азиатский материк. Календарь показывает 1904 год. Год начала русско-японской войны. Писатель и медик В.В. Вересаев, участвовавший в войне, привел в своих «Очерках» топонимический пример неподготовленности царских генералов к сражениям на полях Маньчжурии. У командования не было к тому времени подробных карт театра военных действий, а без них воевать невозможно. Положение следовало немедленно исправлять. Получилось как в поговорке: «На охоту ехать — собак кормить». На съемку местности были брошены отряды топографов. Когда же свели карты воедино, в штабе обнаружили, что многие селения носят одно и то же название — Путунда. Дальше — больше. Позже выяснилось, что картографы дали изрядного маху: ни одно селение такого названия не имело. Как же так? А очень просто. На местах картографы спрашивали у коренного населения: «Как называется ваша деревня?» А те, не понимая по-русски ни слова, отвечали: «Бу-дундэ». А местное «бу-дундэ», воспринятое русским ухом как «путунда», значило: «Не понимаю».

Еще один рассказ на ту же тему: что получается, когда «моя твоя не понимай»? Экспедиция француза Жака Картье, по велению короля, отправилась на запад исследовать северный путь в Китай. В 1535 году корсар его величества вошел в уже знакомый ему залив Святого Лаврентия. Следуя вверх по реке того же названия, Картье увидел на берегу поселение индейцев.

Как вы называете свою страну? — спросил француз ирокеза. Туземец ответил пришельцу: «Каната». А чужеземцу стало яснее ясного: «страна Каната». А индеец между тем только и сказал на своем языке: «Деревня». На тот же вопрос в других местах Картье слышал неизменное «каната». Ошибка закрепилась. Название распространилось впоследствии на всю огромную территорию североамериканского государства Канада. Как вам нравится такая «деревенька»? Ничего не поделаешь. Вступил в силу фактор языкового барьера, который не каждому дано одолеть. В одном из изданий авторитетного французского словаря Ларусса об Иване Грозном сообщалось: «Иван Чудовищный, за свой жестокий прав прозванный Васильевич». Поехали дальше, к другим сюрпризам.

Средневековая Европа понимала под «Индиями» обширнейшую азиатскую территорию, вмещавшую Южный Китай, собственно Индию, Индо-Китай, Индонезийский архипелаг, остров Цейлон (ныне Шри Ланка) и ряд других приматериковых островов. Географическая путаница, порожденная заблуждением Христофора Колумба, который принял открытые им заатлантические земли за «Индии», оставила глубокий след в европейских языках. Из своего первого плавания Колумб привез в Испанию коренных жителей тех мест и назвал их индейцами («лос индианос»). Птиц из семейства куриных — уроженцев Америки — приняли за выходцев из тех же «Индий». Так появились и в нашем языке «индюк» и «индейка».

Когда разобрались, что к чему, за странами Нового Света закрепилось название Западные Индии. Язык упрям. Старинное название Вест-Индия употребляется и поныне, но емкость термина уменьшилась: теперь им обозначают три архипелага между Северной и Южной Америкой, а именно Большие Антильские, Малые Антильские и Багамские острова.

В конце 1501 года экспедиция Америго Веспуччи подошла к берегам «Страны Попугаев» — нынешней Бразилии). Следуя курсом на юго-запад, корабли бросили якоря у залива Гуанабара, который приняли за устье полноводной реки. Она была названа Рио-де-Жанейро («Река Января»), так как это случилось 1 января 1502 года. Ошибочное название перешло на бухту, а затем и на возникший там же город.

Иного свойства недоразумение произошло спустя четыре века в той же части света, но уже при наречении настоящей, а не мнимой реки. Венецианец Себастьян Кабот, предложивший в то время свои услуги Испании и назначенный главным штурманом флота, выбрал для судов превосходную стоянку в заливе, куда несла свои воды мощная река. На ее берегах Кабот выменял у туземцев много серебряных украшений. Реку и залив он наименовал Рио-де-ла-Плата («Река Серебра»).

И хотя вскоре выяснилось, что никакого благородного металла здесь нет, а изделия вывезены из далекого Перу, переиначивать не стали. Название Ла-Плата полностью сохранилось за заливом и эстуарием (расширяющимся устьем) реки Параны. На ее западном берегу вскоре был заложен город Буэнос-Айрес. Свое имя дала река и Лаплатской республике, образованной после изгнания испанских колонизаторов. С 1826 года официальное название «Республика Аргентина». Аргентина — та же «серебряная», только на латинском языке.

На некоторых географических картах XIV и начала XV века на атлантическом берегу Африки рисовалась фантастическая золотая река — Рио-де-Оро. В силу исторических причин Португалия раньше чем Кастилия (Испания) могла начать проникновение в западную прибрежную полосу Африки.

Одна из таких экспедиций, скорее всего — Аффонсу Гонсалвиша Балдайи, достигла в 1436 году глубоко вдающейся в сушу бухты, которая воспаленному воображению морехода показалась той самой вожделенной рекой желтого металла. И призрачная река, и залив, и пустынная страна стали именоваться «Река Золота».

Попутно. Балдайя намыл в тех краях всего-то горстку золота, но первый из европейцев пленил негров и продал в Португалии по очень высокой цене. Вовсю заработал институт работорговли. Грязный промысел стал для казны и частных хищников источником невиданных доходов. Началось наглое, откровенное порабощение Черного континента, разграбление всех его богатств.

* * *

Не лишним в вашей «коллекции недоразумений» окажется и Татарский пролив, который, как известно, отделяет остров Сахалин от материка Азии и никакого отношения к татарам не имеет. Так его наименовал французский мореплаватель Лаперуз в 1787 году, ошибочно полагая, что «Татария» — страна, простирающаяся до побережья Тихого океана. И населяют ее, естественно, татары. А к татарам в Западной Европе того времени причисляли все зауральские народы и народности.

На средневековых морских картах и картах мира можно найти немало занятного.

У двух островов могло быть одно имя. Некоторые оставались без названия. У одного и того же острова было несколько имен. Короче — полная неразбериха. В своей картотеке я разыскал занятный пример подобной путаницы. Из группы Канарских островов один только ближайший к Африке остров Лансароте именовался: Аутолала, Лансалот, Лансарото, Лансерана, Ланчилоте, Малоксело, Марожело, Марокселло, Мембрион, Мембриона, Омбриоз, Пиреон, Плювиалия, Плювиария, Плюитана, Пурпурариэ, Сан-Дзордзи, Эмбриос, Эмбронея… 19 наименований!

Были топонимические ошибки и у великих людей. Так, грек Геродот, прозванный «отцом истории», принимал Волгу за Аракс.

Спустя семь столетий, а именно во II веке нашей эры, не менее великий грек — астроном, географ и картограф, непререкаемый авторитет Птоломей убедил мир, что Волга и Дон — это одна и та же река.

Мужи античной древности без тени сомнения полагали, что Евфрат сообщается со Средиземным морем, Дунай впадает в Адриатику, Окс (Амударья) и Яксарт (Сырдарья) несут свои воды в Каспий, а Фасис (Риони) вытекает из него. Что же касается Волги, то она, конечно, впадает в Черное море.

Их извиняет глубокая древность!

Путешественник и географ Франческо да Колло в XVI веке писал: «Волга не может впадать в Каспийское море, ибо в противном случае она встретилась бы с Танаисом (Доном) и неизбежно слилась бы с ним».

Да, много воды утекло с тех пор. Уже два столетия назад последний из молодцов Стеньки Разина знал, куда ведет раздольная русская река.

А в наше время середнячок-среднеклашка, разбуди его ночью вопросом: «Так куда же впадает Волга?» — выпалит: «В Каспийское море». Это для него не задача. Это для него аксиома. Она не требует доказательств. За него потрудились предшествующие поколения.

Без особых затрат умственной энергии, а лишь призвав на помощь вычитанное из книг, наши ребята могли бы сегодня, с высоты XX века, стать менторами, учителями, наставниками высочайших авторитетов арабского Востока, Эллады и Рима.

Стоит только представить себе подобную картину:

— Нет, почтеннейший Демокрит, — поучали бы Ваня и Маша философа, которого Карл Маркс назвал «первым энциклопедическим умом среди греков», — это атом-то не делится? Еще как делится! Да будет вам известно, что в этой невидимой глазом крохотуле имеется и ядро, и электроны, и протоны да нейтроны, и даже как там еще… нейтрино!

Коля пожурил бы Христофора Колумба за допущенную им ошибку.

— Что же вы, адмирал, натворили? При чем здесь «Индии», когда вас занесло в Америку? Ах, вы об этом не догадывались? Печально! Пускаться в путь, многоуважаемый мореплаватель, нужно во всеоружии знаний!

А затем, раскрыв «Очерки бурсы» Помяловского, не без ехидства прочел бы великим соответствующий случаю отрывок:

« — Ну, ты, Воздвиженский… поди к карте и покажи мне, сколько частей света.

Воздвиженский подходит к висящей на классной доске ландкарте, берет в руки кий и начинает путешествовать по европейской территории.

— Ну, поезжай, мой друг.

— Европа, — наминает друг.

— Раз, — считает учитель.

— Азия.

— Два, — считает учитель.

— Гишпания, — продолжает камчатник, заезжая кием в Белое море, прямо к моржам и белым медведям.

Раздается общий хохот. Учитель считает:

— Три.

Но ученый муж остановился на Белом море, отыскивая здесь свою милую Гишпанию, и здесь зазимовал.

— Ну, путешествуй дальше. Али уже все пересчитал страны света?

— Все, — отвечал наш мудрый географ».

…Человечество пришло к пику сегодняшних знаний, идя тернистой дорогой проб и ошибок, частоколом встававших на неведомом пути.