Часто говорят: у каждого языка есть своя «картина мира». Некоторые ученые считают возможным по особенностям языка судить о мышлении народа. Им кажется, что язык — нечто вроде цветных очков: наденешь их, и все цвета меняются, красное кажется черным, синее — лиловым… Какие очки, таков и мир, который мы через них видим.

С этим еще можно согласиться. Но бывает, что идут дальше. Говорят: человек действует в мире так, как ему подсказывает язык. И вот это уже совершенно неверно! Даже если разные вещи и называются в нем одинаково, это совсем не значит, что человек, говорящий на этом языке, смешивает такие вещи друг с другом.

Я специально занимался этим вопросом и с помощью вьетнамского аспиранта Буй Динь Ми поставил специальные опыты. Сейчас я о них расскажу. Мы просили русских и вьетнамцев назвать и показать цвета и цветовые оттенки, а также, посмотрев на квадратик определенного цвета, узнать его среди других.

В русском языке четыре основных цвета: красный, желтый, зеленый и синий. Во вьетнамском тоже четыре: xanh, do, tim, vang. Который из них «желтый», который «красный» и так далее?

Do — это «красный». Vang — «желтый со включением оранжевого». Пока все почти как в русском языке. Но вот tim уже отличается: это «фиолетовый». A xanh — сразу и «синий», и «голубой», и «зеленый». Какой из трех, обычно узнают по смыслу: если небо, то голубое, а если лес, то зеленый.

Значит ли это, что вьетнамец не различает голубого, синего и зеленого цветов? Конечно, нет! Он просто не так, как мы, группирует оттенки цвета. И там, где у него не хватает слов для названия цвета, он идет очень интересным (и очень важным для нас!) путем: называет предмет нужного цвета: «Xanh морской волны», «xanh ростков риса»… Русские обычно этого не делают — они называют цвет примерно так: очень-очень светлый зеленый или фиолетово-красный.

Почему этот вьетнамский способ обозначения и запоминания цветовых оттенков нам важен? Потому что он показывает: человек не действует так, как ему подсказывает язык, он использует язык, «подстраивая» его к своей деятельности! Кстати, когда мы подсказали нашим русским испытуемым, что светло-зеленый цвет — это «цвет молодых листьев березы», они сразу же стали его лучше запоминать и быстрее находить. Вьетнамцы же настолько привыкли к такому способу обозначения, что иногда один и тот же цвет — на границе зеленого и желтого — называли то «vang канарейки», то «xanh рассады риса».

Есть языки, где основные цвета еще более непривычны. Например, в папуасском языке тан- гма всего два цвета: muli — «черный и зеленый» и mola — «белый, красный и желтый». В языке тив, в Нигерии, три цвета: ii, pupu и nyian. Разобраться в них очень сложно. Дело в том, что ii — это зеленый, темно-синий и темно-серый цвета. Pupu — это голубой и светло-серый. Nyian — коричневый, красный, оранжевый и желтый. Вы уже заметили — я все больше усложняю цветовую «картину мира».

Следующий язык — хануноо на Филиппинских островах. Цвет biru — черный, фиолетовый, темно-зеленый, темно-серый. Zagti — белый, светло-серый и вообще все светлые оттенки. Kara — красный, оранжевый и желтый. Наконец, latuy — светло-зеленый, светло-коричневый…

У бушменов кунг пять цветов: бело-серый, черный, красный, зелено-сине-фиолетовый и желто-оранжевый. Написать их названия я не могу — они полны цоканьями и чмоканьями. Почему такое разнообразие? Наверное, потому, что папуасы тангма живут в горах, где им не встречается особенно много разных цветов. Филиппины покрыты лесами, и не удивительно, что у хануноо целых два зеленых цвета. А различать (в языке) красный и желтый им не так уж важно. Зато бушмены кунг — жители пустыни Калахари: не так уж много вокруг них зелени, но очень важно отделить желтые тона от красных.

Я не уверен, что все это именно так. Прямых доказательств нет. Но вот, например, в том же вьетнамском языке (а Вьетнам страна тропическая, там кругом зелень и синее море!) от слова xanh образовано 42 производных названия разных синих, зеленых и голубых оттенков. И почти половина из них — 19 связаны с цветом различных растений (а еще 13 — с оттенками цвета моря, озер, рек). Так что у нас с вами есть основания думать, что не деятельность людей зависит от того, какие цвета имеют названия в их языке, — наоборот, сами названия цветов в языке зависят от условий жизни и деятельности народа.

В русском языке есть слова: брат, сестра, дядя, тетя, дед, бабушка. Нам этого хватает. Но есть народы, у которых общественный строй таков, что очень важно, является ли дядя, скажем, братом матери или братом отца: и для них есть свои особые названия. Например, у австралийцев аранта дядя по отцу — ката, а дядя по матери — камуна. У них младший брат и младшая сестра называются одним словом — итиа. А старший брат — калья, старшая сестра — квайя. Почему? Когда умирает отец, старший брат остается главой семьи. Кстати, в русском языке когда-то тоже были два разных слова для «дяди»: брат матери — вуй и брат отца — стрый.

Кстати, на словах, обозначающих родство, очень ясно видно, как общество влияет на язык. Раньше в русской крестьянской семье была очень сложная система разных названий родственников. Это было важно хотя бы потому, что эта семья — дядья и тетки, племянники и двоюродные сестры — жила (или по крайней мере держалась) вместе. А мы с вами — горожане — не сразу сообразим, чем отличается золовка от невестки, шурин от деверя. Многие этих слов сейчас вообще уже не знают.