В театре завязалось у Пушкина не одно интересное знакомство. Как-то летом 1817 года, сразу после Лицея, Пушкин вместе с Гнедичем проходил по рядам кресел. Вдруг Гнедич, который на первых порах по-отечески опекал его, остановился возле невысокого офицера в форме преображенца и сказал, указывая на Пушкина: «Позвольте, любезный Павел Александрович, представить вам сего юного питомца муз. Вы его знаете по таланту. Это — лицейский Пушкин».

Так Пушкин познакомился с известным литератором, полковником Павлом Александровичем Катениным. Познакомившись, они расстались. Катенин почти год пробыл с гвардией в Москве и думать позабыл о театральном знакомстве. Но он вернулся в Петербург, и встречи с Пушкиным возобновились.

Как и все офицеры 1-го батальона Преображенского полка, Катенин квартировал в верхнем этаже больших казарм на углу Миллионной и Зимней канавки.

Однажды, когда он завтракал у своего однополчанина, пришел слуга и доложил, что его ждет гость — Пушкин.

— Пушкин? Граф Мусин-Пушкин?

— Нет, другой. Молоденький, небольшой ростом.

Катенин по галерее пошел в свою квартиру и в дверях увидел Пушкина. Тот, улыбаясь, протянул ему трость со словами: «Я пришел к вам, как Диоген к Антисфену: побей, но выучи».

Катенин был польщен: «Ученого учить — портить».

Он взял Пушкина за руку и повел в комнаты. Через четверть часа они так оживленно беседовали, будто век были знакомы.

С тех пор Пушкин часто наведывался в казармы на Миллионной. Катенин заинтересовал его с первого же разговора. Разговор был о литературе.

Пушкин спросил: «Каковы вам кажутся мои стихи?»

Ответ был резкий: «Легкое дарование приметно во всем, но хорошим почитаю только одно, и коротенькое: „Мечты, мечты! Где ваша сладость!"».

Зимняя канавка у здания бывших казарм Первого батальона Преображенского полка. Фотография.

Пушкину, который уже довольно наслушался восторженных похвал, взыскательная строгость Катенина пришлась по душе. Он принес отрывок из «Руслана и Людмилы».

П. А. Катенин. Рисунок Пушкина.

Катенин не все одобрил, требовал переделок. И тут он заметил в Пушкине черту, которая его удивила и даже задела. Пушкин выслушивал критику, благодарил, соглашался, но ничего не исправлял. А в ответ на упреки отшучивался. И Катенин понял, что эпизод с тростью: «Побей, но выучи» — был лишь любезной шуткой, что этот юноша учится сам, никому не позволяя водить себя на помочах. Катенин прозвал его «Le jeune Mr. Arouet» — «юный господин Аруэ». Аруэ была настоящая фамилия великого скептика Вольтера. И был в этой фразе еще каламбур. Слово «Аруэ», несколько иначе написанное по-французски, означало также «лихой», «злодей».

«Злодей» не желал слушаться, но умел прекрасно слушать. И Катенин говорил. Горячо, увлекательно, пересыпая свою речь афоризмами, примерами, цитатами, которые в огромном количестве впитала его бездонная память.

По своим литературным вкусам Катенин не принадлежал ни к арзамасцам, ни к беседчикам. Он был сам по себе и дружил с Грибоедовым. Грибоедов нравился Пушкину.

«Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году, — рассказывал Пушкин. — Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, — все в нем было необыкновенно привлекательно». И Пушкин с удовольствием слушал, как Грибоедов с Катениным наперебой высмеивают тех сочинителей, у которых всё мечтания да вздохи, а натуры, правды ни на волос.

Но особенно любил Пушкин бывать с Катениным в театре. Они занимали кресла в первой ложе бенуара, с левой стороны — «на левом фланге».

Театр служил тогда своего рода клубом,

Перед началом спектакля молодые театралы ходили по рядам кресел, переговариваясь:

— Откуда ты?

— От Семеновой! От Сосницкой! От Колосовой! От Истоминой!

— Как ты счастлив!

— Сегодня она поет, она играет, она танцует — похлопаем! Вызовем ее!

— Она так мила! У нее такие глаза! Такая ножка! Такой талант!

Пылкие, но легкомысленные ценители искусства тотчас прекращали свои излияния, когда в зал с независимым видом и гордо поднятой головой входил маленький Катенин. Он раскланивался направо и налево. Вокруг него сразу же собирался кружок желающих послушать его суждения о пьесе и об игре актеров.

Во всем, что касалось театра, Катенин был знатоком. Он сам писал и переводил для сцены. Это он, по словам Пушкина, воскресил на сцене Большого театра «Корнеля гений величавый». Обладая сценическим талантом, он обучал искусству декламации молодых актеров. Ему были известны и иноземные образцы.

Во время пребывания русской гвардии в Париже он изучал игру французских знаменитостей. И молодые театралы смотрели на Катенина снизу вверх, хлопали, когда он хлопал, шикали, когда он шикал, зевали, когда он зевал.

«Дерзок и подбирает в партере партии, дабы господствовать в оном и заставлять актеров и актрис искать его покровительства», — говорил о Катенине петербургский генерал-губернатор Милорадович.

Милорадович был прав в том, что к мнению Катенина прислушивались, его одобрением дорожили. Что же касается «дерзости», то она заключалась в вольномыслии.

Правительство подозревало, что этот законодатель театра состоит в тайном обществе. И действительно. На клинке шпаги полковника Катенина был вырезан девиз: «За правду». По этому девизу узнавали друг друга члены тайного Военного общества. Катенин был вольнодумец. Пушкин не раз слышал, как офицеры-преображенцы, собираясь, пели хором:

Это были стихи Катенина. Дерзость, независимость мнений и поступков была едва ли не главной чертой его характера. Она проявлялась и в литературе, и в жизни.

Однажды великий князь Михаил Павлович производил смотр 1-му батальону Преображенского полка. На рукаве одного из солдат великий князь заметил заплатку. Он подозвал Катенина и, нахмурившись, спросил:

— Это что? Дыра?

Другой поспешил бы извиниться и наказать солдата. Но не таков был Катенин. На мелочную придирчивость он ответил насмешкой:

— Никак нет, ваше высочество, это заплатка; именно затем, чтобы не было дыры, которую ваше высочество заметить изволили.

— А я вам говорю, что это дыра!

— А я имею честь докладывать вашему высочеству, что именно затем и заплатка, чтобы не было дыры.

Спор о заплатке стоил Катенину мундира. Его уволили в отставку. Но это случилось несколько позже, осенью 1820 года, а пока что Пушкин бывал в казармах на Миллионной, виделся с Катениным в театре, встречался в тех театральных домах, куда Катенин ввел его. Чаще всего — на «чердаке» у Шаховского.