Название последней главы нашей книги мы позаимствовали у Юрия Михайловича Лотмана. Кажется, он был первым, кто таким простым и убедительным образом сформулировал все, что произошло, происходит и будет происходить вокруг имени Пушкина после 27 января 1837 года. Свою биографию поэта, опубликованную в 1981 году, он так и закончил: «Прижизненная биография Пушкина — жизнь Пушкина-человека — закончилась, началась вторая, посмертная».

Здесь нет никакой оговорки. Именно после 27 января, то есть после дуэли. Дело в том, что уже вечером 27 января по Петербургу разнеслись слухи о смертельном ранении поэта. Слухи были настолько тревожными, что многим казалось, будто поэт уже умер, и толпы петербуржцев собирались у дома на Мойке, 12, чтобы оплакать его и проститься с ним. Вот почему молодой корнет лейб-гвардии Гусарского полка Михаил Лермонтов, которого следует считать первым человеком, воздвигнувшим посмертный памятник своему бессмертному предшественнику, назвал свое стихотворение «Смерть Поэта». Стихи написаны 28 января.

Лермонтов в те дни болел и из дому не выходил. Но стихи тут же распространились в списках по всему Петербургу. Об этом позаботились товарищи Лермонтова. Правда, это была лишь первая часть знаменитого стихотворения. Вторая, заключительная часть, гневная и обличительная, начинавшаяся с прямого и недвусмысленного обращения: «А вы, надменные потомки…», появилась позже, уже после смерти Пушкина, в первой половине февраля. Она стала откликом на попытки некоторых друзей поэта оправдать Дантеса, который, следуя законам чести, якобы не мог не стреляться.

М. Ю. Лермонтов

На смерть Пушкина в те скорбные дни откликнулись многие поэты. Специалисты насчитывают их более тридцати. Среди них были такие известные поэты, как Тютчев, Жуковский, Кольцов, Баратынский. Но только Лермонтову удалось добиться таких высот, которые и ставят его стихотворение в один ряд с памятниками в привычном для нас понимании этого слова. Кроме своей впечатляющей поэтической образности эти стихи обладают еще одним несомненным качеством, сближающим их с монументальными памятниками. Они зрительны, если не сказать, скульптурны. Всмотритесь в первые строчки:

Лермонтов — младший современник Пушкина. Он родился в 1814 году, и к моменту гибели Пушкина ему было 22 года. Лермонтов происходил из старинного шотландского рода, один из представителей которого служил наемником в польской армии и попал в русский плен в 1613 году. В свою очередь этот предок Лермонтова вел свое происхождение от некоего Лермонта, в роду которого, как утверждают легенды, еще в далеком XIII веке был шотландский поэт, «получивший поэтический дар от сказочной королевы-волшебницы». У Лермонтова этот волшебный дар проявился столь рано, что уже к семнадцати годам в его творческом багаже насчитывалось около трехсот написанных им стихов, пятнадцать больших поэм, три драмы и один рассказ. Как мы уже упоминали, в сложной системе генеалогических связей Лермонтов приходился пятиюродным братом жене Пушкина Наталье Николаевне.

В еще более давнем родстве, уходившем своими корнями за древнее и смутное десятое колено, Лермонтов находился в родстве и с самим Пушкиным. Правда, это не более чем предположение. Дело в том, что до сих пор не установлено, от первой или второй жены деда родилась мать Лермонтова. Впрочем, как мы уже об этом говорили, ни Пушкин, ни Наталья Николаевна, ни сам Лермонтов об этом ровно ничего не знали.

Впервые в Петербург Лермонтов приехал в 1832 году, бросив учебу в Московском университете. К этому его вынудили «частые столкновения с московскими профессорами». Свое образование он собирался продолжить в Петербургском университете. Но петербургские чиновники отказались засчитать Лермонтову два года его учебы в Москве, и тогда Лермонтов решил избрать военную карьеру. Осенью того же года «недоросль из дворян Михайла Лермонтов» был зачислен в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

Необузданный и вызывающе дерзкий характер «недоросля из дворян» очень скоро проявился и здесь. Выше мы упоминали, что, согласно некоторым легендам, находясь в Школе, Лермонтов написал первую в подобном жанре кадетскую песню «Звериада», ее затем распевали все выпускники петербургских кадетских училищ, и варианты ее во множестве ходили в списках по Петербургу. В «Звериаде» высмеивались все должностные лица училища, начиная с прислуги и кончая директором.

Первые впечатления от северной столицы у Лермонтова были тягостными:

Тональность этих строчек станет определяющей практически во всем творчестве Лермонтова, хотя позже он назовет Петербург «совершенно европейским городом и владыкой хорошего тона».

Одним из самых петербургских произведений Лермонтова считается его неоконченный роман «Княгиня Лиговская». Действие романа разворачивается в совершенно конкретных и реальных декорациях Петербурга — на Невском и Вознесенском проспектах, Екатерининском канале и Миллионной улице. Героиня этого романа жила на Фонтанке в доме № 32. В петербургском городском фольклоре этот дом, перестроенный уже после гибели поэта архитектором А. И. Штакеншнейдером для графа Г. Г. Кушелева-Безбородко, до сих пор называют «Домом Печорина».

Из Петербурга Лермонтов отправился в ссылку на Кавказ. Формальным поводом к ссылке послужила дуэль с сыном французского посланника Барантом. Они поссорились из-за княгини Щербатовой, к которой оба были неравнодушны. Это о них, всех троих — о Щербатовой, Баранте и самом себе — писал молодой поэт:

Впрочем, любовь была не особенно серьезной. Во всяком случае, в Петербурге ходили разговоры о том, что, «избегая уз брака», Лермонтов на коленях умолял свою бабушку Е. А. Арсеньеву не разрешать ему этого брака. Известный исследователь творчества Лермонтова Ираклий Андронников рассказывает легенду о том, что перед отъездом Лермонтов заехал проститься с друзьями в гостеприимный дом Карамзиных. Там, стоя у окна, он будто бы загляделся на проплывающие над Фонтанкой весенние тучи. И будто бы тут же сочинил и прочитал стихотворение: