Речи бывают без всякой подготовки (импровизация речи) и с подготовкой.

Импровизация допустима лишь в случаях детального знакомства оратора с предметом, о котором он будет говорить; во всех же остальных случаях нужно готовиться.

Оратор - особенно политический - должен всегда расширять и пополнять свое образование. Древние подготовку оратора начинали с младенчества (например, Квинтилиан). Цицерон считает речь необразованного оратора «смешной, пустой болтовней».

Оратор должен позаботиться и о выработке голоса и о выразительности речи.

«Демосфен, будучи сыном богатых родителей, получил хорошее образование. По смерти их он задумал сделаться политическим оратором, но сколько раз ни выступал, его всегда осмеивали. Не падая духом, он 8 лет работал над собой, развивая и совершенствуя свою речь, укрепляя грудь, легкие и голос и отучаясь от подергивания в плече. Обрив себе голову, чтобы не возвращаться в город, он удалялся в пещеру, где, заложив себе камешки в рот и повесив меч над плечом, произносил перед зеркалом речи, декламировал на берегу шумящего моря, стараясь перекричать шум его волн. Выступив вновь с речью на политической арене, он был опять освистан. Решив бросить ораторское искусство, он однажды попал в гости к актеру, который предложил ему прочесть монолог и после сам прочел его. Тут только понял Демосфен, что ему не достает выразительной декламации. Проработав некоторое время над собой, он сделался вскоре блестящим и великим оратором всех времен» (Ларионов).

Также и Цицерон до последнего дня своей жизни занимался декламацией.

Оратор должен быть в курсе современных общественных и научных запросов, достижений, интересов. Он, кроме того, должен быть и хорошим психологом.

А. Ф. Кони требует от оратора «широкого и глубокого образования знакомства с историей искусства и литературы».

Независимо от степени образованности и умения владеть речью, всякий оратор, стремящийся к наибольшему успеху, должен всегда готовиться к каждой отдельной речи.

Подготовка эта бывает в форме: 1) обдумывания и выяснения вопроса (темы речи) или 2) писания конспекта (или целиком всей речи) и 3) устного примерного произнесения речи.

Ограничиться только обдумыванием могут лица, обладающие даром импровизации. Им достаточно выяснить себе сущность дела и наметить коротенький план (на бумаге или в уме), т. е. определить и распределить главные мысли. Проработали таким путем свою речь, можете импровизировать, если есть навык и уменье к тому.

Но все же это большая смелость. Демосфен, например, никогда не соглашался выступать на трибуне, если его вызывали неожиданно. «Перо - лучший учитель,- замечает по этому поводу Цицерон,- написанная речь лучше только продуманной». Цицерон и Демосфен писали свои речи, но произносили их устно. Речь пишется не для того, чтобы ее потом читать - (это очень плохой способ), а лишь в целях всесторонней проработки, вопроса.

Речь должна быть живым словом, произноситься свободно и наизусть, но не должна быть произнесением выученного наизусть. Под руками оратор может иметь лишь конспект или коротенький план, а то и просто запомнить коротко главные мысли.

«Изучение речи должно состоять не в запоминании слов и фраз в порядке их написания, а в усвоении содержания речи в подробностях, чтобы, таким образом, слушателям казалось, что оратор развивает свои мысли без предварительной подготовки» (Тимофеев «Речи»).

Некоторые ораторы прорабатывают речь путем пробного произнесения ее случайным слушателям или даже в полном уединении. Таков был Тьер.

Мертвая манера целиком читать свои лекции и речи должна быть забыта. Правда, одно время во Франции считалось некоторым оскорблением суда, если кто-либо выступит в нем с речью без тетрадки. Но это было давно - в XVIII веке, теперь же решительно оставлено.

Также плохо, если оратор частью говорит, частью вычитывает отдельные места по тетрадке или записке.

Такая речь и неубедительна, а часто и вовсе невразумительна.

Подчитывание допустимо, но оно должно проходить совершенно незаметно для слушателей.

Оратор и лектор должны смотреть в глаза аудитории, все время учитывать настроение ее и сообразно с этим облекать свою мысль в ту или другую форму: то расширяя и детализируя ее, то сокращая, то вводя конкретные примеры и сравнения в пунктах, трудно усваиваемых аудиторией и т. д.

В «Скучной истории» Чехова заслуженный профессор, имя которого в России «известно каждому грамотному человеку», а за границей оно упоминается с кафедр с прибавкою «известный и почтенный», рассказывает о себе: «Читаешь лекцию четверть, полчаса и вот замечаешь, что студенты начинают поглядывать на потолок, на Петра Игнатьевича, один полезет за платком, другой сядет поудобнее, третий улыбнется своим мыслям… Это значит, что внимание утомлено. Нужно принять меры. Пользуясь первым удобным случаем, я говорю какой-нибудь каламбур. Все полтораста лиц широко улыбаются, глаза весело блестят, слышится ненадолго гул моря… Я тоже смеюсь. Внимание освежилось, и я могу продолжать».