Чистота речи — отсутствие в ней лишних слов, слов-«сорняков», слов-«паразитов». Конечно, в язы­ке этих слов нет, такими они становятся в речи говорящего из-за частого, неуместного их употреб­ления. К сожалению, многие вставляют в свою речь «любимые словечки»: так сказать, значит, вот, собственно говоря, видите ли, понятно, да, так, понимаете и др. Это производит очень неприятное впечатление.

Один из читателей газеты «Неделя» обратил вни­мание на то, что в выступлениях журналистов по радио и ЦТ слишком часто стали звучать вводные словосочетания скажем так, будем так говорить, на­пример: «Каждая школа получила возможность, ска­жем так, стать яркой, самобытной», «Я посетил, бу­дем так говорить, сувенирный цех», «Обсуждение проектов законов затягивается, скажем так», «Мо­мент действительно, скажем, весьма своеобразен».

Пристрастие к лишним словам может служить речевой характеристикой человека. Вспомним образ почтмейстера из «Мертвых душ» Н.В. Гоголя:

Впрочем, он был остряк, цветист в сло­вах и любил, как он сам выражался, уснас­тить речь. А уснащал он речь множеством разных частиц, как-то: «сударь ты мой, эда­кой какой-нибудь, знаете, понимаете, може­те себе представить, относительно так ска­зать, некоторым образом» и прочими, кото­рые сыпал он мешками; уснащивал он речь тоже довольно удачно подмаргиванием, прищуриванием одного глаза, что все придава­ло весьма едкое выражение многим его са­тирическим намекам.

Иногда привычка вставлять в речь одно какое-либо слово, например понимаешь, однозначно, стано­вится отличительным признаком говорящего. Если же он занимает высокий пост, ответственную долж­ность, то эта особенность речи служит объектом па­родирования.

В последнее время наблюдается пристрастие к слову буквально и словосочетанию по большому сче­ту. Их используют и где нужно, и где не нужно. Так, в газете «Известия» читаем: «Вас выдернули из от­пуска буквально прямо с пляжа». Здесь буквально лишнее, достаточно сказать прямо с пляжа. Особен­но часто буквально относится к словам, указываю­щим на время: «Буквально на днях я встречался с Виктором Хлыстуном»; «К системе буквально на днях подключены первые пользователи»; «Букваль­но на днях ИТАР-ТАСС сообщил»; «Буквально на следующий день последовало заявление начальни­ка»; «Не надо забывать, что буквально завтра не по­явятся трубопроводы»; «Буквально через несколько дней меня посетил представитель товарищества». Один из ведущих ОРТ 29 июля 1999 г. даже сказал: «Буквально сегодня-завтра».

Задание 62. Прочитайте предложения из газеты «Известия» так, как они напечатаны, а затем, опустив сочетание по большому счету. Скажите, изменяется ли при этом смысл предложения?

1. По большому счету Таможенный союз не был экономически выгоден его основателям. 2. Самому Ельцину по большому счету все равно, кто возглав­ляет его администрацию. 3. Как вы думаете, по боль­шому счету, кто такой Березовский? 4„ Я не боялся, я жил. И жил, по большому счету, радостно. 5. Несча­стный инженер Гаранин, не виноватый по большому счету ни в чем.

Слова-сорняки не несут никакой смысловой на­грузки, не обладают информативностью. Они про­сто засоряют речь говорящего, затрудняют ее вос­приятие, отвлекают внимание от содержания выс­казывания. Кроме того, лишние слова психологи­чески действуют на слушателей, которые незамет­но для себя начинают подсчитывать количество таких слов в устном выступлении. Подобную си­туацию описал журналист А. Суконцев в одном из своих фельетонов:

Мой знакомый электрик, человек с юмо­ром, пришел однажды с лекции.

— Ну как, — спросил я, — понравилась?

Он молча положил передо мной листок бумаги, весь испещренный крестиками и кру­жочками.

— Что это?

— Крестик — это «значит», а кружочек — «так сказать». Сто восемнадцать крестиков и сто   восемьдесят  четыре   кружочка  за два часа...

Сами понимаете, о содержании лекции говорить как-то не хотелось.

Почему же все-таки слова-сорняки появляются в кашей речи?

В книге С. Соловейчика «Учение с увлечением» приводится письмо трех подружек. Они пишут:

Когда нас вызывают к доске, появляется какая-то робость, страх. И тут все нужные снова бессмысленно и бесследно исчезают, зато язык щедро снабжает речь такими фразами: «Это, как ее...», «Ну, значит...» и так далее. И главное, если б не знали! А то ведь знаем, учим, понимаем.

Как видим, причиной может быть волнение, но может быть и неумение мыслить публично, подби­рать нужные слова для оформления своих мыслей и, конечно, бедность индивидуального словаря говоря­щего. Забота о чистоте речи повышает качество ре­чевой деятельности.

Задание 63. Прочитайте вслух отрывок из письма читателя газеты «Известия» Станислава Белякова, со­блюдая указанные в нем особенности звучания текста. О каком речевом недостатке говорит автор? Можно ли этот недостаток считать нарушением чистоты речи? Аргументируйте свой ответ.

Уважаемая, а-а-а-а-а-э-з-э-э, редакция!

Давно я-а-а-а-а собирался вам, м-м-м-м-м, напи­сать письмо по-о-о-о-о поводу вот такого, э-э-э-э-э, оборота речи, а-а-а-а, тех, кто выступает, м-м-м-м-м, перед телезрителями ежедневно, ежечасно с у-у-у-утра до, м-м-м-м-м, глубокой ночи...

Признайтесь, достал?

А каково тем, кто слушает и смотрит по ТВ ежед­невно ведущих и ведомых, ученых и не очень, шандыбиных и политических деятелей разного уровня и... даже, э-э-э-э, педагогов словесности? Разных лю­дей, но, увы, с одними и теми лее речевыми недо­статками.

К большому сожалению, удивлению, огорчению приходится констатировать: Шендеровичей, Сванидзе, Шараповых, Сорокиных, Познеров, Пономаревых, Зайцевых, Леонтьевых — еди-ни-цы! А не менее 00 про­центов — знающих, бзкающих, укающих, окающих, мычащих, жующих, бормочущих...

Довела меня до точки кипения и заставила-таки сесть за это письмо только что просмотренная теле­передача «Российские тайны: следствие ведет ТВЦ». Не бекал и не мекал лишь один — ведущий Олег Вакуловский. Остальные — ученые, экстрасенсы, приглашенные журналисты известных газет — гре­шили в этом плане безбожно.

Многие слова в русском языке не только называ­ют предмет, явление, но и положительно или отрица­тельно характеризуют его. Ср.: красавица — урод, доброта — жадность, щедрость — скупость, умни­ца — глупец. Среди слов, содержащих отрицатель­ную оценку, например зануда, выскочка, недотепа, осел, болван, кретин, выделяются бранные слова, часть из которых входит в состав литературного языка, а часть находится за его пределами.

Церковь, правительственные учреждения, офици­альные инстанции всячески препятствовали употреб­лению бранных, особенно нецензурных, непечатных слов. Во времена советской власти нецензурные сло­ва запрещено было печатать в художественной лите­ратуре, в газетах, журналах, использовать в переда­чах по радио и телевидению.

Однако в повседневной жизни эта лексика встре­чалась не только в речи недостаточно культурных людей, но и тех, кто владел литературным языком. В какие-то периоды засорение языка бранными слова­ми получало особое распространение и вызывало про­тест со стороны писателей, ученых, преподавателей и всех тех, кого волновала судьба русского языка, состо­яние общей культуры речи. Так, в 1981 г. «Литера­турная газета» печатает статьи о наводнении литера­турного языка диалектизмами, жаргонизмами, просто­речием. Вот что пишет Владимир Крупин:

Но с подростками все же проще — сами из них, самим хотелось быть непонятными; у нас и такое бывало, что договаривались внутри какой-то компании в разговорах при посторонних (а ведь секретов-то и не было, но шик!) приставлять к каждому слогу еще какой-то слог, например: «пинапиша пишайпика пинепибольпишапия...», то есть начало удальской песни: «Наша шайка небольшая, всего шесть разбойников. Шишкин, Мышкин...», дальше въезд с размаху в море пол­ной непечатной продукции устной речи. Бот уж что понятно всем без различия чинов и сословий — похабщина. О ней и не гово­рить нельзя, и говорить не хочется. <...>

У нас же матерщина повсеместна, при­чем вот грустное замечание — все больше ругаются женщины и даже девочки, девуш­ки, и их отнюдь не единицы. И даже стран­но, к женщинам меньше пристают жаргоны, вроде словотворчество в просторечной об­ласти — дело мужчин, а вот ругань — на поди!

Подростки, вырастая, превращаясь в от­цов и однажды с ужасом услышав, как кро­хотные губы маленького сыночка повторя­ют вслед за ними ругательство, прикусыва­ют себе язычок. И вообще прощаются со словесным налетом юности.

Со времени опубликования этого материала мно­гое изменилось в стране, в обществе, Отменили цен­зуру, принят закон о печати и других средствах мас­совой информации. Люди стали свободнее выражать свои мысли, смелее принимать участие в обсужде­нии общественно значимых вопросов, речь стала рас­кованнее. Но вместе с тем свободу слова многие вос­приняли как вседозволенность. Именно об этом пи­шет Николай Потапов в статье «Мат в переплете», опубликованной в «Правде»:

...мат становится предметом любования. Прозаик, изысканный стилист, говорит о «бла­городных кристаллах мата». Это взято из журнала «Знамя». Там же можно прочесть такой пассаж: «И авторы, допустим, журна­ла «Вестник новой литературы», газет «Рус­ский курьер» и «Гуманитарный фонд» мате­рятся, что называется, открытым текстом, с чарующей — и,  кажется,  зачаровывающей их самих — невозбранностью».

И далее:

Когда мат «в законе», легитимизирован — это для всех облегчение. Если при дамах и детях звучит что-нибудь «грязное», рыцарски настроенному юноше или человеку чести постарше вовсе не надо в гневе сжимать вспотевшие кулаки, думать о звонком со­прикосновении собственной ладони с ще­кой матерщинника. Это недемократично! Да и опасно.

Как же следует все это понимать? Значит, когда человек матерится, он выражает уважительное отно­шение к собеседнику? Это должно радовать его, быть приятным? А если воспринимается как неуважение, оскорбление? Как плевок в физиономию? А если ма­терщина повергает в уныние, порождает мысль «как были хамами, так ими и остаемся»?

Почему в Великобритании создали «Общество вежливости?» Почему англичане организуют наци­ональные дни вежливости? Почему они призывают проявлять такт по отношению к другим, приложить все усилия к тому, чтобы сделать приятное друг дру­гу? По их представлениям, «национальная вежли­вость» способствует сокращению стрессов и болез­ней, смягчению семейных ссор, снижению транспор­тных происшествий.

Собственный корреспондент газеты «Комсомоль­ская правда» А. Куприянов пишет:

Почти за год жизни в Англии меня никто не обхамил в автобусе, мне не нагрубил ни один чиновник или продавец, а если и тол­кали в толпе, тот тут же оборачивались со словами извинения.

А мы потакаем матерщинникам, считаем брань характерной, отличительной чертой русского наро­да. Есть чем гордиться!

Только положительная или отрицательная это чер­та? Созиданию она способствует или разрушению? Свидетельствует о высокой нравственности, культу­ре или о полном бескультурье, о нарушении коры поведения человека?

Предлагаем вам высказать свое мнение. И соот­ветственно решить, как поступать: совершенствовать ли свои знания в этой области или искоренять дур­ную привычку, освобождаться от нее и помешать дру­гим поступать так же.