Предлагаю устроить девичник и обсудить
достоинства и недостатки мужчин – при этом вспомнить набор
прилагательных и существительных, с помощью которых русские женщины
оценивали в разное время представителей сильного пола.
Перенесёмся во времени. Немного
воображения… и в какой разношёрстной компании мы могли бы оказаться,
скажем, в веке XIX! Моншеры – неподражаемые дамские угодники; шикари,
умеющие пустить пыль в глаза; легкомысленные жуиры; прожигатели жизни
вивёры; изящные денди; отличающиеся отсутствием вкуса, но не без
претензии – пшюты, хлыщи, фаты…
Кстати, единственное русское слово
среди всех вышеупомянутых – «хлыщ». Есть предположение, что впервые было
употреблено в середине XIX века отнюдь не дамой, а мужчиной – писателем
Иваном Панаевым.
В XIX веке всех этих мужчин можно было встретить в высшем свете! Но нужно ли?
А что, если поискать среди купечества? Здесь уж точно не обойтись без помощи свахи.
Вспомним разговор Агафьи Тихоновны со
свахой из гоголевской «Женитьбы»: «А какие они? Какие?» – «А славные все
такие, хорошие, аккуратные… Иван Павлович такой важный господин, что
приступу нет, такой видный из себя, толстый! Мало в эти двери не войдёт –
такой славный! Никанор Иванович – такой деликатный!»
Славный, важный, видный, деликатный…
Все эти господа вскоре отошли на второй план, а на первый выдвинулся
«серьёзный» мужчина. Это случилось во времена Даля. Владимир Иванович в
своём Толковом словаре живого великорусского языка дал несколько
десятков слов, способных заменить иностранное определение «серьёзный» –
«вдумчивый», «степенный», «строгий»… Но нет! Слово «серьёзный»
укоренилось в языке «всерьёз» и надолго!
Надо сказать, что «серьёзных» мужчин
уравновешивали обаятельные, обворожительные и очаровательные. Все они
производили волшебное впечатление на женщин!
«Обаятельный» – слово старинное,
восходит к глаголу «обавати», то есть «колдовать». «Обворожительный» от
глагола «ворожить» – русское слово! «Очаровательный» – тот же случай:
ворожит и колдует!
Серьёзные мужчины до сих пор
пользуются спросом. Они немногословны и надёжны. Духами и цветами не
завалят, но и по миру с ними не пойдёшь… Может, стоит остановить свой
выбор на серьёзном?
Или отдать предпочтение импозантному
мужчине – чтоб подруги позавидовали! «Импозантный» – от французского
imposant, что значит «внушительный». Величественный, представительный,
видный, способный привлекать внимание своими манерами импозантный
мужчина, однако, не всегда бывает деловым.
А многие дамы сегодня предпочитают
как раз деловых мужчин! И их нисколько не смущает, что это определение –
с двойным дном! Для всякого русского «деловой» – занятый делом, но и в
воровском жаргоне словцо прижилось!
Я задавала многим знакомым и
незнакомым женщинам вопрос: «О каком мужчине вы мечтаете?» Женщины
постарше отвечали, что о положительном. «Положительный» – ёмкое слово.
Видимо, речь идёт о человеке, на которого можно положиться. В то же
время ответ подразумевает, что у мужчины должно быть много положительных
качеств: чтоб не пил, не курил, ну и так далее…
Дамы бальзаковского возраста
неожиданно для меня на первое место ставили определение «брутальный».
Мне тут же вспомнился Марк Юний Брут – римский сенатор, известный как
убийца Цезаря. Уж не его ли имя дало рождение этому определению? Но
видимо, нет. В латинском языке слово brutalis существовало и без Брута.
Переводится оно как «жестокий».
Словосочетание «брутальный мужчина» для наших женщин всё же что-то новенькое. Ещё лет 20 назад такими мужчинами никто не бредил.
Словарь иностранных слов под редакцией
Комлева толкует слово «брутальный» как грубый, суровый, жестокий,
зверский. А Толковый словарь обществоведческих терминов под редакцией
Яценко добавляет к этому списку ещё одно определение – «тупо
прямолинейный».
В общем, сегодняшний спрос на брутальных мужчин могу объяснить только тем, что наши мужчины стали уж слишком женственными.
А юные особы, говоря о своих избранниках, часто произносили слово «перспективный».
Да, как тут не вспомнить ещё раз
гоголевскую Агафью Тихоновну: «Если бы губы Никанора Ивановича да
приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности,
какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому ещё
дородности Ивана Павловича…» |