Ну, уж если разговор зашел о фамилиях, поговорим и об именах.

Здесь разговор о «неправильности» совершенно особый: каждый человек нашей эпохи, конечно, волен иметь любое имя, не считаясь с поповскими «святцами», но если подойти к этому вопросу с историко-филологической стороны, то может выясниться кое-что любопытное и имеющее отношение к теме этого раздела.

Подавляющее большинство наших имен — греческого происхождения: они пришли к нам из Византии вместе с христианством. Значительно меньше имен латинских (римских), еврейских, и уже совсем мало — славянских, которые резко выделяются среди других своей смысловой ясностью (Вера, Надежда, Любовь, Владимир, Владислав, Всеволод, Богдан, Людмила и др.). Встречаются отдельные имена арабского, индийского, персидского, сирийского, халдейского, готского и германского происхождения.

Все они вошли в так называемые «святцы» русской православной церкви. Каждое имя обозначало что-либо на том языке, из которого было взято, — главным образом нечто положительное, добродетельное и достойное Похвалы.

Так, например, Акакий означало «незлобивый», Ириней — «мирный», Модест — «скромный», Астион — «приветливый».

Не были забыты достоинства и другого рода: Парамон — «твердый», Андрей — «храбрый», Никита — «победитель», Калистрат — «хороший воин», Пахомий — «широкоплечий».

Из женских имен отметим: Агния — «чистая», Анфиса — «цветущая», Агафия — «добрая», Гликерия — «сладкая», Глафира — «гладкая», Евтропия — «благонравная».

Не следует, однако, думать, что все имена касались только добродетелей и положительных качеств. Среди освященных церковью имен были и многие такие, которые едва ли могли найти себе применение, если бы родители знали, что, собственно, означают эти имена.

Достаточно упомянуть такие имена, внесенные в святцы: Азат — «скопец», Памфамир — «всего лишенный», Кесарь — «вырезанный», Ардалион — «замаранный», Екдит — «раздевшийся», Маруф — «безволосый», Ириний (не путать с Иринеем!) — «плачущий», Филоктимон — «любостяжатель», Фока — «морская собака», Агав — «саранча», Вианор — «насильник», Псой — «мясо на чреслах»...

Не лучше и такие женские имена: Варвара — «грубая», Прискилла — «старая», Клавдия — «хромоногая», Васса — «пустыня», Сира — «петля», Ксантиппа — «рыжая лошадь»...

Каждое имя имело своего «шефа», то есть какого-то «святого», чья память ежегодно отмечалась церковью в один и тот же день; этот день назывался в быту «именины». Некоторые наиболее распространенные имена или имели нескольких «святых», или праздновались несколько раз в году. Так, Иоанн (Иван) — отмечался 70 (!) раз в году, Петр — 33 раза, Павел — 20, Мария — 11 раз. (Заметим, кстати, что Антоний (Антон) имел в году 16 «именинных дней», так что гоголевскому городничему не стоило праздновать свои именины еще и на «Онуфрия», имевшего всего 3 «именинных дня»!)

Причисление к «лику святых» было делом очень неясным: едва ли, например, была обоснована «святость» жестокой и мстительной княгини Ольги, жены Игоря, правившей Киевской Русью в X веке... Не меньше путаницы в этом вопросе было и у католиков: достаточно вспомнить, что в 1431 году Жанна д'Арк была сожжена на костре как злостная еретичка и враг католической церкви, а в 1910 году она же была официально объявлена Ватиканом святой!

Не обходилось и без курьезов. Так, православной церковью в начале XX века было «установлено», что святые Инна и Римма, имена которых считались до этого женскими, были мужчинами, почему впредь эти имена предписывалось церковниками давать только новорожденным мальчикам...

Многие имена вошли в наш быт в двоякой форме: в официальной (означенной в святцах) и в форме народного просторечия, то есть с некоторыми — иногда довольно значительными — отклонениями от установленной формы.

Примеров можно привести много: Мелания («черпая») — Маланья, Гликерия («сладкая») — Лукерья, Ирина («мир») — Арина, Евдокия («доброславная») — Авдотья, Ксения («гостья») — Аксинья, Акилина («орлиная») — Акулина, Георгий («земледелец») — Егор, Исидор («дар Изиды») — Сидор, Иоаким («утверждение бога») — Аким, Киприан («зрелый плод») — Куприян, Дионисий («бог виноделия») — Денис и т. д.

Следует заметить, что из огромного числа имен, упомянутых в святцах, в быту в течение веков употреблялось не более четверти: остальные имена — все эти Дула, Псой, Завулон, Лупп, Павсикакий, Бидзин, Гад (имеется и такое имечко!), Хуздазат, Голиндуха, Христодула, Епихария и многие другие — или совсем не давались новорожденным или давались в редчайших случаях...

* * *

Революция, преобразовав все стороны нашей жизни, принесла с собой и новые имена.

Некоторые из них полны глубокого смысла, красивы и удобны в быту. Таковы — Владлен, Нинель, Вилена, Маркс, Марат, Спартак... Появились и такие новые имена: Радий, Вольт, Идея, Кремний, Поэма...

Конечно, повторяю, каждый советский гражданин и каждая советская гражданка вольны выбирать себе и своему ребенку имя по вкусу, не считаясь с поповскими «святцами», но мне кажется, что такие имена, как «Электрификация» или «Индустриализация» — нежизненны хотя бы по причине трудного произношения...

Едва ли заслуживает поощрения и увлечение мифологическими именами (Афродита, Венера, Диана, Титан, Атлант), а также иностранными, такими, как Рпчард, Роберт, Вильяме, Генриетта, Матильда, Эльвира и т. д.

«Почему?» — предвижу я вопрос некоторых читателей.

Да совершенно по той же причине, по которой новому

поселку где-нибудь на целинных землях естественнее дать русское название, например, «Красноград», чем «Редтаун», «Вилльруж» или «Ротбург». И главную улицу в нем лучше (понятнее, проще, естественнее, логичнее) назвать «Большая», чем «Биг-стрит», «Гранд-авеню» или «Гросс-штрассе»...

У каждого народа есть свои национальные традиции, обычаи и привычки, которые отлично могут ужиться с его интернациональными чувствами дружбы с другими народами, с его уважением к искусству, национальному по форме, к чужим народным обычаям и привычкам.

И не оттого нашему сердцу милее такие имена, как Иван, Илья, Алексей, Мария, Елена и др., что им соответствовали какие-то мифические «святые», а потому, что в памяти нашего народа живут и «Иван-Царевич», и «Илья Муромец», и «Алеша Попович», и «Марья Краса», и «Елена Премудрая»...

Думаю также, что если новорожденную дочь любящие родители назовут Энергией или Электрификацией, — нашей энергетике это не поможет, а здравому смыслу повредит.

Не стоит рубить березы, чтобы на их месте сажать платаны, не стоит нашему Олегу делаться Оливером. И пусть Роман остается Романом, а не превращается в Ричарда; оставим Ричарда англичанам, у которых в памяти народа сохранился Ричард Львиное Сердце!

И здесь не будем гоняться за ненужной иностранщиной...

В порядке примечания: не следует забывать, что у нас принято называть людей по имени и отчеству, почему «Долорес Ивановна», «Карменсита Степановна» и «Ро- муальд Лукич» будут звучать весьма нелепо, равно как и «Венера Кузьминична» и «Геракл Петрович».

Однако мы отклонились от основной темы книги. Вернемся к ней и поговорим об ошибках совсем другого рода.

* * *

«Андриан» или «Андреян»? Что правильнее?

Ни то ни другое.

Почему?

Да совершенно по той же причине, по которой нельзя говорить ни «Андриатическое море», ни «Андреятика». И вообще такого имени «Андриан» — никогда не существовало даже в старых святцах.

Был «Адриан», что по-гречески означает «уроженец Адрии» (местности на берегу Адриатического моря).

Именно так звали римского императора Адриана (76- 138 гг.). Отсюда название города: Адрианополь (ныне турецкий город Эдирне).

И русское имя имеется только одно — Адриан.

Сомневающимся я предложу открыть пушкинского «Гробовщика» и прочесть начальные строки: «Последние пожитки гробовщика Адриана Прохорова были взвалены на похоронные дроги, и тощая пара в четвертый раз потащилась с Басманной на Никитскую, куда гробовщик переселялся всем своим домом».

И нашего великого зодчего — бессмертного строителя Адмиралтейства А. Д. Захарова — звали Адрианом, хотя в Большой Советской Энциклопедии он и назван «Андреяном».

При всем моем огромном уважении к этому грандиозному изданию, должен прямо сказать, что в данном случае имеется ошибка: имени «Андреян», повторяю, в России никогда не существовало... Чем же я могу опровергнуть то, что напечатано на бумаге? Тем, что высечено на мраморе: подойдите к Центральной башне Адмиралтейства в Ленинграде, где сейчас находится главный вход в Военно-морское училище им. Дзержинского, и вы прочтете на мемориальной доске:

Зданіе

Главнаго Адмиралтейства

построено въ 1811 году

по проекту

русскаго зодчаго

АНДРІАНА ЗАХАРОВА

А ведь доска была сделана вскоре после смерти А. Д. Захарова...

Как на дополнительное доказательство сошлюсь на книгу В. Я. Курбатова «Петербург» (1913 г.), где на стр. 303 помещен портрет А. Д. Захарова работы С. С. Щукина и имеется подпись: «Адриан Дмитриевич Захаров». Так же «Адрианом» назван он у С. Н. Кондакова в «Юбилейном справочнике Академии художеств», изданном к ее 150-летию (1914 г.), на стр. 332. Наконец, сама БСЭ ссылается на статью Н. Е. Лансере «Адриан Дмитриевич Захаров» («Архитектура Ленинграда», 1937, № 1).

Еще и еще раз приходится сказать: «Платон мне друг, но истина дороже...»

Однако почему же с «Адрианом» происходит путаница, которой нет с другими именами?

А вот почему.

По-гречески «анер» (род. падеж «андрос») — означает «мужчина», а «андрейос» — «мужественный», «храбрый». Отсюда множество греческих имен с корнем «андр»: «Андрей», «Андроник», «Анд р окл», «Александ р», «Никандр» и др.

Опять мы сталкиваемся с тем явлением, которое я себе позволю назвать «инерцией речи»: случайное звуковое сходство одного слова с целым рядом других, совершенно различных по значению, заставляет и это одно слово подчиняться правилам, существующим для ряда других слов. Вот почему возникает путаница...

Другой пример того же закона.

«Арсений» по-гречески означает «мужественный», «стойкий». Почему же это имя часто коверкается и превращается в «Арсентия»? Да потому, что существует целый ряд таких имен, как «Парфентий», «Дементий», «Клементий», «Лаврентий», «Терентий», «Леонтий» и др. Все они кончаются на «тий».

Вот почему «Арсений» — в силу языковой «инерции» — так часто превращается в «Арсентия»...